Лики Поднебесной - Страница 18

Явления Гуаньшиинь были многочисленны в Китае, но особенно часто являлась она людям в X в., во время правления пяти династий. В этот период она являлась то в образе бодхисатвы, то в образе буддийского или даосского монаха, но ни разу в виде женщины. Но в более ранние времена она принимала свой изначальный женский облик. Именно так ее изображали на картинах раннего времени. Так изобразил ее, например, Удаоцзы, знаменитый художник Танского императора Сюаньцзуна (713–756).

В Китае считают, что Гуаньинь обладает чудодейственной силой, позволяющей избавиться от уз и оков, а также и от казни. По поверьям, стоит только произнести имя Гуаньинь, как оковы и узы сами спадают, мечи и другие орудия казни ломаются, и это происходит всякий раз независимо от того, является ли осужденный преступником или невинным человеком. Также она освобождает от страдания от оружия, огня и пожара, демонов и воды. И, конечно же, Гуаньинь молятся женщины, желающие родить ребенка, и ребенок, которого они смогут родить в назначенное время, будет обеспечен благословениями добрых божеств, достоинствами и мудростью. Женские качества Гуаньшиинь проявляются в ее качествах «великой печальницы», подательницы детей, спасительницы; а также в облике воительницы, активно борющейся со злом. В этом случае она часто изображается вместе с божеством Эрланшэнем.

Функции божества, как и его облик, могли со временем меняться. В качестве примера можно привести богиню Сиванму – повелительницу Запада, хранительницу источника и плодов бессмертия. В более древних мифах она выступает грозной владычицей страны Мертвых, находившейся на Западе, и хозяйкой небесных кар и болезней, в первую очередь чумы, а также стихийных бедствий, которые она насылает на людей. Художники изображали ее женщиной с длинными растрепанными волосами, хвостом барса и когтями тигра, сидящей на треножнике в пещере. Пищу ей приносили три синих (или зеленых) трехногих священных птицы. В более позднее время Сиванму превращается в небесную красавицу, живущую на крайнем Западе, в горах Куньлунь в нефритовом дворце на берегу Яшмового озера, возле которого растет персиковое дерево с плодами, дарующими бессмертие. Ее всегда сопровождает тигр. Богиня здесь является покровительницей «бессмертных» даосских святых. Ее дворец и находящийся рядом сад с персиковым деревом и источник бессмертия окружает золотой вал, охраняемый волшебными существами и чудовищами.

Китайцы часто мифологизировали и реально существовавших людей. Один из них – Гуаньюй – военачальник царства Шу эпохи Троецарствия. Впоследствии он стал одним из главных героев средневекового романа «Троецарствие», в котором представлен как идеал благородства. Историки китайской литературы даже называют его восточным Робин Гудом. По легенде он и два его друга (Чжанфэй и Любэй) поклялись стоять друг за друга горой после того, как изготовитель соломенных сандалий Любэй разнял драку Гуаньюя с мясником Чжанфэем в персиковом саду. Когда судьба высоко вознесла Любэя и он основал царство Шу, он сделал Гуаньюя своим верховным военачальником. Однако отношения между реальными Гуаньюем и Любэем не были столь идиллическими. Около 200 г. первый сражался в армии Цаоцао, а Любэй был на стороне его главного недруга (Юаньшао). Девятнадцать лет спустя реальный Гуаньюй вместе с сыном и оруженосцем был схвачен Суньцюанем и казнен. Суньцюань после казни отправил голову Гуаньюя императору Цаоцао, который с почестями и похоронил ее. Вскоре после погребения головы появились легенды, говорившие, будто бы Гуаньюю удалось после убийства нечистоплотного судьи пройти неузнанным мимо стражи, так как его лицо фантастическим образом изменило цвет. С XVII в. Гуаньюя стали почитать и в Корее. По местным легендам Гуаньюй якобы защитил страну от японского нашествия. Позднее его стали почитать и в Японии.

Со времен династии Суй Гуаньюя стали почитать не столько как реального человека, сколько как бога войны, а в 1594 г. его официально обожествили под именем Гуанди. С тех пор в Поднебесной ему были посвящены тысячи храмов. Кроме военных функций Гуанди-Гуаньюй выполнял и судебные функции, так, в его храмах хранился меч, которым казнили преступников. А кроме того считалось, что дух покойного не дерзнет мстить палачу, если тот совершит очистительные обряды в храме Гуаньди.

Гуанди изображают в сопровождении оруженосца и сына. Его лицо красного цвета, а одет он в зеленое облачение. В руках Гуанди держит исторический трактат «Цзочжуань», якобы заученный им наизусть. Благодаря этому считается, что Гуаньди покровительствует не только воинам и палачам, но и писателям. Вполне возможно, что на образ воина-писателя оказал большое влияние тибетский бог Гэсэр (Гэсар), который был и божеством и исторической личностью – полководцем области Линг. Позднее образ Гэсэра был воспринят монголами и бурятами, для которых он стал главным эпическим героем.

Как и во всякой древней культуре, в мифологических представлениях китайцев тесно переплелось реальное и фантастическое. Какова доля реального в мифах о создании и существовании мира, сказать невозможно. Как нельзя сказать, какова доля фантастического в описаниях реальных правителей (если, конечно, они реальны). Скорее всего то, о чем рассказывается во многих китайских мифах, – это аллегорическое воплощение власти, мужества, богатства, злобы и разрушения и т. п.

Конечно, в книге, столь небольшой по объему, невозможно сколь-нибудь подробно рассказать о мифологии Китая. Но и то, о чем мы успели рассказать, позволяет утверждать, что китайская цивилизация уникальна своим отношением к мифологии, к взаимоотношениям мифа и реальной истории. Поэтому в истории Китая часто можно видеть, что китайцы создают из реальной истории некий миф и живут в нем, твердо веря, что это и есть реальность. Наверное, можно сказать, что китайцы живут в мифах и создают мифы о жизни. Это мифотворчество истории и историчность мифов и является, на наш взгляд, главным отличием китайцев от остальных народов мира.

Этот загадочный народ до сих пор вызывает споры ученых и притягивает к себе внимание читающей публики. Многие события, связанные с хунну, кажутся спорными и допускающими неоднозначное толкование.

Хунну известны в истории под тремя именами – хунну (Китай), гунны (Западная Европа), сюнну (Средняя Азия, Сибирь). Это и есть первая загадка гуннов: а действительно ли под всеми этими именами скрывается один и тот же народ или, может быть, речь идет о двух или трех разных народах, которых называли похожими именами?

Итак, хунну (гунны, сюнну) заслужили общемировую известность, правда, со знаком «минус». Тем не менее их можно считать одним из величайших народов в истории человечества, ведь они подчинили себе огромные пространства от Тихого океана до Альп. Гунны создали величайшую по площади империю Старого Света. Империи Александра Македонского и даже Чингисхана уступают по величине империи хунну. К тому же не раз высказывалось предположение, что путь Чингисхана был всего лишь повторением пути Аттилы.

В Европе хунну, или гунны, как их называли европейцы, появились в конце IV в. н. э. Они положили конец многовековому пребыванию в степях Евразии иранских народов (киммерийцев, скифов, саков, сарматов) и открыли длительный – почти тысячелетний – период истории тюркоязычных кочевников в их переселении с востока на запад. Именно гунны дали первоначальный импульс Великому переселению народов, перекроившему политическую карту Европы. Именно гунны были одной из основных причин падения Римской империи.

Важную роль сыграли они и в истории Китая.

Китай часто именуют Страной драконов. Один из них – «каменный дракон», как называют его китайцы, – защищал страну от инородных варваров. Этот «каменный дракон» – Великая Китайская стена. Те варвары, которые проникали за Стену, переваривались во чреве китайского дракона. Даже если они не уничтожались физически, то уже в первом-втором поколении их племенное и культурное сознание поглощалось китайской культурой и китайской идентичностью. Они становились китайцами, которые начинали воспринимать все находящееся за пределами Китая как чужеродное и варварское.