Лики любви - Страница 1

Хочу уже с первых строк поприветствовать тебя, мой милый читатель, и рассказать тебе немного о путешествии по страницам этой книги, которое нам обоим предстоит.

В ней показаны поиски человеком ответов на извечные вопросы, попытка переосмыслить вещи, которые, казалось бы, должны обладать для человека четким смыслом с самого его рождения, но мы с тобой все же рискнем посмотреть на них под немного другим углом. И я твердо убежден, что без этих поисков невозможно достичь состояния гармонии. Но если все эти поиски, как определенный вызов, как испытание силе духа и любознательности, будут пройдены человеком, ему откроется волшебный мир гармонии, чуткости и мудрости.

Эту книгу можно читать не последовательно, а по отдельный главам, начиная с любой, и переходя к следующей, так же случайно выбранной. Те немногие имеющиеся ссылки следующей главы на предыдущую, надеюсь, не помешают читателю и не собьют его с толку, если он изберет для себя второй способ чтения – хаотичный и непоследовательный.

Что касается именования глав и самого названия – для него можно было бы взять название любой главы, ибо обсуждаемые на страницах этой книги вещи настолько тесно взаимосвязаны, настолько велика степень их взаимного проникновения, что удивительно трудным становится отделить одну вещь от другой. Поэтому главы можно было бы расставить в произвольном порядке, перемешать их как мозаику и тем не менее получить связное повествование. Однако именно «Лики любви» представляют собой заглавие, и являются связующей нитью всего повествования, всего нашего бытия – то, к чему тяготят все люди, находящиеся в поисках гармонии, ибо, на мой взгляд, дружба есть любовь, красота есть любовь, добро есть любовь…

Такое взаимопроникновение глав, их смешение, подтверждает, что жизнь как единое понятие невозможно разложить по полочкам, все структурировать, а если это кому-то и удастся, то скорее всего в наведении порядка он упустит многие из понятий, к которым мы, мой дорогой читатель, обратимся на страницах этой книги.

Многое в этом книге посвящено времени, ибо оно является частью пространства, в котором мы живем, и наше существование без него немыслимо. Все так или иначе подвержено магическому действию циферблата. И главное, чего нельзя допускать в своих манипуляциях со временем – это не надо пытаться заглянуть дальше назад, чем отстоящее от нас прошлое при помощи распространенного вопроса «А что было бы, если…?» – нам все равно не получить на него ответа. То же и с настоящим – иногда лучше не пытаться рассуждениями перенести его в будущее, как оно есть, потому что будущее будет немного другим. Настоящее – это не пропасть, и не надо пытаться ее перепрыгнуть. Это часть дороги, по которой стоит пройти.

И наконец последнее, о чем я хочу сказать, прежде чем мы приступим – я надеюсь, что ты, мой милый читатель, почувствуешь при чтении этой книги атмосферу беседы двух старых друзей, нас с тобой. Ведь в этой книге три главных героя – Ева, автор и ты.

Еще не начав своего повествования, я уже хочу извиниться перед тобой, мой любезный читатель, ибо прежде, чем что-то рассказать, мне придется кое-что спросить. Не спеши винить меня – ибо то, что я спрошу, и то, что ты в глубине души ответишь на мой вопрос, чрезвычайно важно для моего дальнейшего рассказа. Услышав, какую малость я хочу узнать, ты наверняка сочтешь лишним столь долгое и нудное вступление. Так приступим же скорее, ибо мне в равной степени как и тебе не терпится разрешить наше некоторое взаимное затруднение. Я только хочу знать, доводилось ли тебе когда-нибудь в жизни наблюдать человека как единую целостную систему? И это все? – спросишь ты. На что я отвечу несколько витиевато, за что заранее прошу меня простить. Да, это ВСЕ. Как вижу, я застал тебя врасплох столь неожиданным вопросом и столь неоднозначным ответом. Дабы вывести тебя из затруднительного и неудобного положения, я попрошу последовать за мной. Что касается меня, обещаю сделать все возможное, чтобы наконец-то объяснить тебе саму суть, из-за которой, как видишь, случилось столько неприятностей.

Посмотри на нашу героиню, но пусть твой взгляд будем не слишком пронзительным и нетерпеливым, ибо в таком случае вполне вероятно, что впечатления качественные уступят место впечатлением количественным. Что привлекает твой взор, когда ты смотришь на нее (ты ведь видишь ее впервые, не правда ли?).

Она молода. Ей от двадцати до двадцати четырех. Она красива, как может быть красива женщина в ее возрасте. Но это не дает нам возможности увидеть ее как жизнь в самой себе, как ту систему, про которую я уже имел смелость упомянуть. Я смотрю на нее, и понимаю (о, не спеши винить меня за чересчур логическое мышление – в данном случае я не анализирую, я просто наблюдаю, в то время как ты, мой милый читатель, обыкновенным образом рассматриваешь), так вот, я понимаю, что сейчас как раз то редкостное и необыкновенно ценное мгновение, когда она представляет собой уникальную картину, которую мы, городские жители, можем наблюдать: в ее движениях нет ни малейшей тени стеснения и неловкости. Они парят, и в этом полете они свободны. Она творит их, но вот взмах руки, поворот шеи, наклон головы, и они ей больше не принадлежат. Что до самой героини, она расслаблена и ведет себя естественно, не боясь при этом выглядеть некрасивой (ибо в большинстве случаев красоту человечества созидает мысль о том, что за ними наблюдают). Но подойдем поближе к нашей героине. Ты захочешь увидеть ее лицо, и тут я должен уступить, ибо наблюдая лицо человека впервые, в то время как мы еще не успели провести первую вступительную беседу, в то время, как мы не знаем ничего об обладателе этого лица, именно тогда наше впечатление будем принадлежать только нам, а не обществу, принципами и заповедями которого мы были взращены.

Ее лицо. У нее яркое лицо. Оно не просто красиво, оно – самоцельная система. Оно привлекает к себе внимание, тем самым выделяясь из бесчисленного парада лиц, который мы (рано или поздно осознание этого должно снизойти до каждого) устаем наблюдать. У нее вдумчивые глаза темно-синего цвета, нечетко очерченные губы и пшеничного цвета волосы. В их цвете есть что-то неуловимое и зыбкое. Когда вам хочется назвать ее блондинкой, вы вдруг обнаруживаете, что для блондинки ее волосы недостаточно светлы. Возможно, пепельной блондинкой. Но цвет ее волос гораздо теплее, нежели безликий серо-серебристый цвет пепла.

Итак, оставим наши бессмысленные поиски нужного слова, ввиду того что дорога, на которую мы столь неаккуратно свернули, заведомо была ложной. Почему, спросишь ты. Дело в том, что когда мы даем женщине столь благозвучное определение, как-то: блондинка, брюнетка или звучащее на французский манер шатенка, мы nolens volens[1] записываем женщину в какую-то категорию, преуменьшая тем самым ее индивидуальность (блондинки тоже бывают разными) и превознося до невероятного силу предрассудков (ах, если бы вы знали, как мне хотелось избежать их в моем повествовании).

Дав тебе следующее описание ее внешности, мне бы не хотелось больше останавливаться на ее лице, иначе я был бы одним из тех людей (мы не будем называть имена), кто возвел красоту лица в культ, напрочь забыв о красоте души. Утолив в какой-то степени твою жажду познания (не забудь, мой милый читатель, я по первой твоей просьбе описать лицо нашей героини беспрекословно ее исполнил, возможно, даже более, чем следовало бы), мне бы хотелось перейти к ее имени: nomen est omen[2]. Она относится к тем людям, родители которых наградили благозвучным сочетанием имени и фамилии. Она всегда произносила их громко и отчетливо, и каждый раз испытывала чувство гордости, ибо услышав это, вы поймете, что это звучит гордо. Имя нашей героини – Ева Полонски.