Лицо в темноте - Страница 22

– Мы могли бы перекантоваться пару дней в Нью-Йорке, – продолжал он, – посмотреть пьесу, немного повеселиться, а уже потом лететь в Лондон.

– А там действительно танцуют настоящий стриптиз? – пожелал узнать Стиви.

– Без дураков и догола, сынок. Чтобы взглянуть на это, никаких денег не жалко.

– Надо бы пойти. – Разомлев от хорошей компании и курева, Брайан положил голову на колени Бев. Он уже слишком долго оставался на одном месте, и мысль о том, чтобы побывать в Нью-Йорке, пришлась ему по вкусу. – Послушаем музыку, ознакомимся с манифестами и декларациями.

– Это тебе нужны декларации, – ухмыльнулся Стиви. – А меня интересуют только голенькие девочки.

– Попросим Пита все устроить. А ты что скажешь, Бев?

Ей не нравился Нью-Йорк, но она видела, что Брайан уже все для себя решил, а портить легкую и миролюбивую атмосферу последних недель так не хотелось.

– Думаю, это было бы здорово. Только, может, перед тем как лететь домой, сводим Даррена с Эммой в зоопарк и погуляем по Центральному парку?

Эмма была в полном восторге. Она прекрасно помнила свою первую поездку в Нью-Йорк, большую кровать в комнате гостиницы, головокружительное ощущение того, что ты стоишь на вершине мира, и захватывающее катание на карусели в Центральном парке. И ей очень хотелось вновь разделить это счастье с Дарреном.

Пока они готовились к поездке, она попыталась растолковать ему все эти прелести. Алиса Уоллингсфорд складывала вещи в детской комнате, а она развлекала Даррена, дабы тот не набедокурил напоследок.

– Коровка Му, – сказал он, поднимая белую фигурку с черными пятнышками. – Хочу посмотреть на коровку Му.

– Не думаю, что в зоопарке есть коровки Му, а вот львов мы там увидим точно. – Она грозно зарычала, и он засмеялся.

– Ты перевозбуждаешь его, Эмма, – машинально одернула ее Алиса. – Ему пора баиньки.

Но Эмма лишь выразительно закатила глаза, а Даррен принялся приплясывать вокруг нее. На нем был детский комбинезончик Oshkosh и маленькие красные кеды. Чтобы заслужить одобрение Эммы, он неуклюже попытался перекувырнуться через голову.

– И откуда столько энергии? – Алиса неодобрительно прищелкнула языком, хотя в глубине души была очарована малышом. – Даже не знаю, как мы уложим его спать сегодня.

– Не убирайте Чарли, – воскликнула Эмма, видя, что Алиса уже вознамерилась сунуть мягкую игрушку в коробку. – Он хочет полететь со мной на самолете.

Алиса со вздохом отложила потрепанную игрушку в сторону.

– Его нужно хорошенько выстирать. И вообще, Эмма, я запрещаю тебе тайком подкладывать его в детскую кроватку.

– Я люблю Чарли, – провозгласил Даррен и, попытавшись сделать еще один кувырок, с размаху приземлился на свой детский набор инструментов. Но вместо того, чтобы заплакать, схватил деревянный молоток и принялся жизнерадостно колотить им по разноцветным колышкам. – Я люблю Чарли, – пропел он в такт.

– Люби на здоровье, мой сладкий, но от него уже попахивает. Я не хочу, чтобы в постельку к моему малышу попали микробы.

Даррен послал ей лучезарную улыбку:

– Я люблю микробов.

– Ты – настоящий разбойник. – С этими словами Алиса усадила его себе на колени. – А сейчас Алиса выкупает тебя перед сном в ванне с пузырьками. Эмма, не уходи, надо собрать разбросанные игрушки, – добавила она, приостановившись в дверях. – Ты можешь искупаться сразу же после Даррена. А потом сойди вниз, чтобы пожелать своим родителям спокойной ночи.

– Да, мадам. – Подождав, пока Алиса не скроется из виду, она встала и подобрала Чарли.

«И ничего от него не попахивает», – подумала девочка, зарывшись лицом в собачью шерстку. А в кроватку Даррена она все равно его положит, потому что Чарли охраняет ее братика, пока она сама спит.

– Лучше бы ты не приглашал столько народу сегодня вечером. – Бев взбила подушки на тахте, хотя и знала, что подобные изыски – напрасная трата времени.

– Но мы же должны попрощаться, верно? – Он поставил на проигрыватель пластинку Джимми Хендрикса, поскольку та напоминала ему о том, что, хотя гитарист-виртуоз умер, музыка его живет. – Кроме того, вернувшись в Лондон, мы с головой уйдем в работу. Так что я хочу расслабиться, пока у меня есть такая возможность.

– Разве можно расслабиться, когда по дому слоняется добрая сотня людей?

– Бев, это наш последний вечер.

Она уже собралась возразить ему, но промолчала, потому что Алиса привела в комнату детей.

– А вот и мой славненький. – Бев тут же подхватила Даррена на руки и подмигнула Эмме: – Чарли готов к путешествию? – Зная, что Эмма боится летать, она сочувствовала девочке и потому ласково потрепала ее по голове.

– Он немножко нервничает. Но рядом со мной с ним все будет в порядке.

– Никто и не сомневается. – Она поцеловала Даррена в шейку пониже уха. – Ты уже искупался? – Ей так хотелось взять на себя эту вечернюю процедуру: больше всего на свете Бев любила играть с Дарреном в ванне, натирая мягкой мочалкой его нежную, тонкую кожу.

– Все умылись и готовы отойти ко сну, – доложила Алиса. – Они пришли пожелать вам спокойной ночи перед тем, как я уложу их баиньки.

– Я сама займусь этим, Алиса. За всеми этими хлопотами я толком и не видела сегодня детей.

– Хорошо, мадам. Тогда я закончу укладывать вещи.

– Па? – Эмма застенчиво улыбнулась Брайану. – Расскажи сказку. Пожалуйста.

Он собирался забить хороший косячок и послушать музыку. Но оказалось, что устоять перед этой улыбкой, как и перед звонким, булькающим смехом сына, он не может.

И потому Брайан поднялся наверх вместе с семьей, оставив Хендрикса на потом.

Понадобилось целых две сказки, прежде чем у Даррена наконец начали закрываться глаза. Но он отважно сражался со сном, как и с любой малоподвижной деятельностью. Он непременно должен был вытворять что-либо: бежать, смеяться или делать кувырки. Но больше всего ему хотелось стать тем храбрым рыцарем, о котором рассказывал ему отец, – выхватить из ножен сияющий волшебный меч и поразить им дракона.

Даррен зевнул и, уютно устроившись на груди у матери, задремал. Острым обонянием он чувствовал также запах Эммы, так что заснул со счастливым осознанием того, что она рядом.

Когда Бев переложила его в кроватку, он даже не почувствовал этого. Даррен спал так, как делал все, – от всей души.

Бев поправила отороченное атласом голубенькое одеяльце и отогнала от себя мысли о том, что совсем уже скоро детская кроватка станет ему мала.

– Он такой красивый. – Не в силах удержаться, Бев бережно провела кончиками пальцев по его теплой щечке.

Держа на руках Эмму, положившую голову ему на плечо, Брайан взглянул на сына:

– Когда он вот так спит, глядя на него, невозможно поверить, что он в одиночку способен перевернуть вверх дном всю комнату.

Негромко хихикнув, Бев обняла Брайана за талию.

– Он у нас мастер на все руки, – сказала.

– И ноги тоже, – добавил Брайан.

– Я еще не встречала никого, кто так сильно любил бы жизнь. Когда я смотрю на него, то понимаю, что у меня есть все, о чем я только мечтала. Я представляю, каким он будет через год, через пять лет, и мысль о старении как-то смягчается, становится приятнее.

– А вот рок-звезды не стареют, – нахмурился Брайан, и Бев впервые расслышала в его голосе нотки грустной самоиронии. – Они или умирают от передозировки, или начинают играть в Вегасе в белых костюмах.

– Только не ты, Бри. – Она крепче обняла его. – Ты останешься лучшим и через десять лет.

– Ну да. В общем, если я когда-нибудь куплю себе белый костюм с блестками, дай мне хорошенького пинка под задницу.

– С большим удовольствием! – Она поцеловала мужа и погладила по щеке, словно он был одним из ее детей. – А теперь давай уложим Эмму.

– Я хочу быть им хорошим отцом, Бев. – Аккуратно подняв Эмму на руки, он зашагал по коридору к ее комнате. – Отцом им и мужем тебе, Бев.