Лицо в темноте - Страница 11

В своем первом перелете через Атлантику Эмма путешествовала первым классом. При этом ее отчаянно тошнило. Хотя Бев временами и тормошила ее, девочка не могла ни любоваться чудесными облаками, ни рассматривать цветные картинки в книжках, которыми Бев набила ее сумочку. Даже будучи уже пустым, желудок Эммы никак не желал успокаиваться. Мимо ее сознания прошли и прикосновения ладони Бев ко лбу, и успокаивающий голос стюардессы.

Не имело никакого значения, что на ней «ой какая новенькая красненькая юбочка и яркая блузочка в цветочек». Не имело значения, что ее обещали поднять «на са-амый ве-ерх Эмпайр-стейт-билдинг». Ее уже не радовало даже то, что скоро она увидит «дэ-эдди». Тошнота не отступала.

К тому времени как самолет зашел на посадку в аэропорту имени Джона Фитцджеральда Кеннеди, она ослабела настолько, что едва могла стоять на ногах. Измотанная и расстроенная, Бев на руках понесла девочку к выходу.

Пройдя таможню, она едва не расплакалась, завидев среди встречающих Пита.

Одетый в безукоризненный костюм Savil Row,[1] он окинул долгим взглядом малышку с бледным, одутловатым лицом и женщину, явно находящуюся на грани нервного срыва.

– Тяжелый перелет? – озабоченно спросил Пит.

Вместо того чтобы разрыдаться, Бев вдруг нервно хохотнула.

– О нет, он был чудесен от начала до конца. А где Брайан?

– Он хотел приехать, но мне пришлось наложить вето. – Пит подхватил ручную кладь Бев и взял ее под руку. – Парни не могут даже окно открыть, чтобы вдохнуть свежего воздуха, не вызвав массовую истерию.

– И тебе это нравится, – сделала она вывод, коротко взглянув на него.

Он ухмыльнулся, направляя ее к выходу из терминала.

– Даже я, несмотря на свой врожденный оптимизм, такого не ожидал. Брайан будет очень богатым человеком, Бев. Мы все до неприличия разбогатеем.

– Деньги никогда не стояли для Бри на первом месте.

– Да, но я не вижу, чтобы он отбивался от них, когда они льются на него дождем. Идем, нас ждет машина.

– А наши чемоданы? – Она постаралась умостить Эмму поудобнее на своих руках, но девочка лишь слабо застонала в ответ.

– Их доставят в отель. – Пит освободил одну руку и ладонью стал подталкивать ее в спину поскорее к выходу из терминала. – В журналах для фанатов полно и твоих фотографий, – пояснил он.

Их ждал белый лимузин «мерседес», огромный, как пароход. Увидев на лице Бев растерянность, Пит только хмыкнул:

– Раз уж ты вышла за короля, дорогуша, то и путешествовать будешь со всеми удобствами.

Ничего не ответив, Бев откинулась на спинку сиденья и закурила, надеясь, что ощущение пустоты и обреченности вызвано лишь долгим, изматывающим перелетом. Эмма, сидевшая между нею и Питом, свернулась клубочком и благополучно проспала свою первую поездку на лимузине.

Пит не стал задерживаться в фойе «Уолдорфа», а повлек их к лифту, по дороге так и не решив для себя, то ли вздыхать с облегчением, то ли поддаться чувству разочарования. Толпа встречающих в аэропорту или на улице перед отелем причинила бы им, конечно, массу неудобств, зато хорошо смотрелась бы в газетах. А статьи в прессе обеспечивали продажу пластинок.

– Я снял для вас номер с двумя спальнями.

Лишние расходы жгли его бережливую душу, но он нашел им оправдание: теперь, когда Бев рядом, Брайан должен стать более управляемым и конструктивным. Да и репортерам вовсе не помешает узнать, что семья Брайана путешествует вместе с ним. Не удалось сделать рекламу Брайану как сексуальному отшельнику – удастся имидж любящего мужа и отца. Лишь бы было что продвигать.

– Мы все живем на одном этаже, – продолжал он. – Меры безопасности здесь очень строгие. В Вашингтоне две девочки-подростка умудрились пробраться в номер Стиви, спрятавшись в тележке уборщицы.

– Очень смешно.

Пит лишь пожал плечами, вспоминая, что Стиви был достаточно пьян, чтобы одобрительно отнестись к тому, что предложили ему девчонки. Гитарист подсчитал, что две шестнадцатилетние девицы в сумме равны одной тридцатидвухлетней даме. То есть особе уже слишком взрослой для него.

– Сегодня у парней запланировано несколько интервью, а завтра они участвуют в шоу Салливана,[2] – выложил расклад на день Пит.

– Брайан не сказал мне, куда мы поедем дальше.

– Сначала в Филадельфию, потом в Детройт, Чикаго, Сент-Луис…

– Понятно.

Бев издала долгий вздох облегчения, когда двери лифта разъехались в стороны. Какая теперь разница, куда они поедут? Она здесь, это главное. Не имело ровным счетом никакого значения, что она валится с ног от усталости, что у нее отнимаются руки от тяжелой спящей Эммы, – она здесь и уже буквально кожей ощущает исходящую от Брайана энергию.

– Еще одно, – обронил Пит, доставая из кармана ключ. – У вас есть пара часов до начала интервью.

Она взяла ключ, в душе радуясь тому, что он проявил достаточно такта, не став посягать на те два часа, что выделил им с Брайаном.

– Спасибо, Пит. Я позабочусь о том, чтобы он был готов.

Не успела Бев открыть дверь, как из соседней комнаты выбежал Брайан, подхватил ее с Эммой на руки и закружил их по комнате.

– Слава богу! – шептал он упоенно, покрывая лицо Бев поцелуями. Затем наступила очередь сонной и вялой Эммы.

– А что это с нами случилось? – обеспокоился Брайан.

– Уже ничего. – Свободной рукой Бев пригладила волосы. – Просто в самолете ее ужасно тошнило и она почти не спала. Думаю, все будет в порядке, как только немножко отдохнет.

– Отлично! – Он отнес Эмму в другую спальню. – Ложись, детка.

Она шевельнулась лишь раз, уже когда он укрывал ее.

– Пап?

– Да? – Он до сих пор не мог привыкнуть, что кто-то называет его папой. – Тебе нужно немножко поспать, радость моя. Все хорошо. – Он поцеловал ее в лобик.

Успокоенная звуком его голоса, она поверила ему и моментально заснула вновь.

Машинально оставив дверь открытой, он остановился на пороге, глядя на Бев, бледную от усталости, под глазами тени. От этого сами глаза стали еще выразительнее – глубже и темнее. В душе у него вдруг разгорелось пламя такой жаркой и требовательной любви, какой он еще никогда не испытывал. Не проронив ни слова, он подошел к ней, подхватил на руки и понес на кровать.

Сейчас у него не нашлось нужных слов, хотя он никогда не лез за ними в карман. Он всегда был готов перейти от прозы к поэзии, от поэзии – к песням. Немного позже они переполнят его, захлестнут с головой, их будет бесконечно много, и все они будут обязаны своим рождением этому самому драгоценному часу, что он проведет с ней. В этот час она принадлежала ему одному.

Радиоприемник на столике у кровати был включен, как и телевизор в изножье. Их голосами он изгонял одиночество из своих комнат. Теперь же стоило ему лишь прикоснуться к ней, как она стала для него той музыкой, в которой он так отчаянно нуждался.

И потому он не спешил и наслаждался каждым мгновением. Он раздевал ее медленно, пожирая глазами и впитывая. За окном шумел большой город – немного погодя он вспомнит о нем в басах и высоких частотах. Негромкие стоны наслаждения, которые она издавала, уходили в низкие контрапункты. Он слышал даже музыкальный шепот своих рук, скользящих по ее телу.

В окно вливался яркий солнечный свет, и большая мягкая кровать приняла их в свои объятия.

Ее тело уже начало меняться, медленно и исподволь, под влиянием растущей в ней жизни. Он накрыл ладонью ее округлившийся животик, изумленный, очарованный, смиренный, и с благоговением прикоснулся губами к ее плоти.

Глупость несусветная, думал Брайан, но он ощущал себя солдатом, вернувшимся с войны, покрытым шрамами и увешанным наградами. Хотя, пожалуй, никакая это и не глупость: он не мог взять ее с собой на арену, на которой сражался и побеждал, ей всегда придется ждать его, о чем сейчас красноречиво говорили ее глаза, руки, обвившиеся вокруг него… Это обещание и терпение ожили в ее губах, когда они приоткрылись для него.