Лицо в темноте - Страница 10

Для Эммы это стало началом ее взаимоотношений с какой-либо другой женщиной без страха или принуждения. На протяжении нескольких следующих дней они заглянули за покупками в «Хэрродс», погуляли в Грин-парке и отобедали в «Савое». Бев уже не обращала никакого внимания на встречавших их повсюду фотографов. Обнаружив, что Эмме нравятся красивые ткани и яркие цвета, она буквально завалила ее ими. Не прошло и двух недель, как гардероб маленькой девочки, которая приехала к ней в одной тенниске, уже не помещался в шкафу. Лишь по ночам одиночество тайком пробиралось к ним в души, и обе лежали в постели, тоскуя об одном и том же мужчине.

Желания Эммы отличались большей непосредственностью. Она ждала возвращения Брайана, потому что с ним ей было хорошо. Она еще не научилась распознавать любовь или мучиться из-за нее.

Бев же страдала по-взрослому. Она беспокоилась, что надоест ему, что он найдет себе женщину, лучше нее соответствующую тому миру, в котором живет он. Ей отчаянно недоставало того пылкого, энергичного секса, которым они занимались. В то спокойное, умиротворенное травкой время, после занятий любовью и перед сном, было так легко поверить, что он всегда будет любить ее, всегда будет с нею рядом. Но сейчас, одна на большой кровати, она спрашивала, а не скрашивает ли он собственное одиночество не только музыкой, но и женщинами?

Небо едва начало светлеть, когда зазвонил телефон. Бев спросонья нащупала трубку лишь после третьего звонка.

– Да. – Она откашлялась. – Алло.

– Бев! – Голос Брайана прозвучал настойчиво и громко.

Мгновенно сбросив с себя сонную одурь, она резко села на постели.

– Бри? В чем дело? Что случилось?

– Ничего. Все. Мы сделали всех, Бев. – В его смехе прозвучали нотки ошеломления и удальства. – С каждым вечером толпа становится все больше. Им пришлось удвоить число охранников, чтобы не дать девчонкам прорваться к сцене. Это невероятно, Бев. Чистое безумие! Сегодня вечером одна из них схватила Стива за рукав, пока мы со всех ног мчались к автомобилю. Она разорвала его пиджак пополам, хха-хах, о-ой! Пресса называет нас «авангардом второй волны британского вторжения». Авангардом, представляешь?

Вновь опустившись на подушки, Бев попыталась разделить с ним его удачу.

– Это же чудесно, Брайан! У нас тут показывали отрывки ваших концертов по телевизору, но очень короткие.

– Я чувствую себя гладиатором, выходящим на арену под рев зрителей. – Он даже не думал, что сумеет передать ей весь ужас-восторг, который он испытывал. – Даже на Пита это произвело неизгладимое впечатление.

Бев улыбнулась, вспомнив их менеджера, прагматичного и делового до мозга костей.

– В таком случае вы действительно сотворили нечто.

– Ага. – Он затянулся косяком, который раскурил, чтобы продлить кайф. – Как я хочу, чтобы ты была здесь, рядом!

Сквозь шум в трубке временами прорывались громкая музыка и смех, мужской и женский.

– Я тоже.

– Так приезжай! – Он оттолкнул от себя полуголую блондинку с остекленевшим взглядом, попытавшуюся было усесться ему на колени. – Собери вещи и прилетай.

– Что?

– Я серьезно. Без тебя все совсем не так классно, как могло бы быть.

Какая-то брюнетка чуть ли не в шесть футов ростом принялась демонстрировать стриптиз у дальней стены. Соло-гитарист Стив проглотил метаквалон, словно сладкий леденец.

– Послушай, я помню, что мы с тобой говорили об этом и решили, что тебе лучше остаться дома, но мы ошиблись. Ты должна быть здесь, со мной.

Она почувствовала, как глаза ее наполнились слезами, и рассмеялась.

– Ты хочешь, чтобы я прилетела в Америку?

– И как можно скорее. Ты найдешь нас в Нью-Йорке в… вот дерьмо! Джонно, где мы остановились в Нью-Йорке?

Развалившись на диване, Джонно перелил в стакан последние капли «Джим Бима».

– А где мы сейчас, черт тебя возьми? – был ответ.

– Ладно, забудь. – Брайан потер усталые глаза и попытался сосредоточиться. Но после выпивки и травки голова была словно набита ватой. – Я попрошу Пита проработать детали. Но ты собирайся.

– А как быть с Эммой? – Она уже спрыгнула с кровати.

– Возьми ее с собой. – В приливе семейных чувств Брайан улыбнулся блондинке. – Пит договорится, чтобы она получила паспорт. Кто-нибудь перезвонит тебе после обеда и скажет, что нужно делать. Господи, как же я скучаю по тебе, Бев!

– Я тоже. Мы прилетим так быстро, как только сможем. Я люблю тебя, Бри, больше всего на свете!

– Я люблю тебя. Скоро увидимся.

Взвинченный и не находящий себе места, Брайан потянулся за бутылкой бренди сразу же, как только положил трубку. Он хотел, чтобы Бев оказалась рядом немедленно, а не через день или через час. От одного звука ее голоса он ощутил желание до боли в паху.

Голос ее сейчас звучал точно так же – застенчиво и немного неуверенно, – как и в тот вечер, когда он познакомился с ней. Она выглядела очаровательно неуместной в полном сигаретного дыма пабе, где тогда играла его группа. Но, несмотря на всю ее застенчивость, в ней ощущалась некая надежность и искренность. Он так и не смог выкинуть ее из головы ни в тот вечер, ни после него.

Он поднес к губам бренди и сделал большой глоток. Похоже, брюнетка и Стиви не собирались уединяться в одной из спален, чтобы заняться сексом. Блондинка оставила в покое Джонно и теперь терлась своим длинным гибким телом о Пи-Эмма, их барабанщика.

Опешив и даже немного завидуя, Брайан вновь приложился к бутылке. Пи-Эму едва стукнуло двадцать один, его лицо до сих пор сохраняло юношескую округлость и прыщи на подбородке. Его явно охватил восторг, к которому стал примешиваться ужас, когда блондинка соскользнула на пол и зарылась лицом ему между ног.

Брайан закрыл глаза, музыка зазвучала у него в голове, и он заснул.

Ему снилась Бев и та первая ночь, которую они провели вместе. Они сидели, поджав ноги, на полу его квартиры и разговаривали – о музыке, поэзии: о Йетсе, Байроне, Браунинге. Мечтательно передавая друг другу косячок. Он и понятия не имел, что это было ее первое знакомство с наркотиками. Как и о том – пока не вошел в нее там, прямо на полу, в окружении мерцающих и оплывших свечей, – что это ее первый сексуальный опыт.

Она тихонько заплакала. Но вместо того, чтобы вызвать чувство вины, ее слезы пробудили в нем желание защитить ее. Вот тогда он и влюбился в нее без памяти, как-то возвышенно и трогательно. Это случилось больше года назад, но за это время у него не было другой женщины. Даже когда искушение становилось сильнее некуда, перед его внутренним взором вставало лицо Бев.

Он женился на ней ради нее и ребенка – их ребенка, которого она носила под сердцем, – совершенно не веря в брачные узы, в этот глупый контракт на любовь, но не чувствовал себя загнанным в западню. Впервые после жалкого, несчастного детства у него, помимо музыки, появилось нечто иное, что утешало и возбуждало его.

Я люблю тебя больше всего на свете.

Нет, он не мог повторить этих слов с такой же легкостью и искренностью, с которой она только что произнесла их. Пожалуй, сказать их ей он не сможет никогда. Но он любил ее, а вместе с любовью хранил и верность.

– Идем, приятель. – Джонно растолкал его и поднял на ноги. – Тебе пора баиньки.

– Сюда летит Бев, Джонно.

Выразительно приподняв бровь, Джонно оглянулся на клубок тел.

– Судя по всему, все остальные уже прилетели, – выдал он.

– Она встретит нас в Нью-Йорке, ха-ха! – Брайан закинул вялую, как шланг, руку на шею Джонно. – Мы едем в Нью-Йорк, Джонно. В новый гребаный Йорк! Потому что мы – лучшие!

– Это же здорово, нет? – Джонно с кряхтением свалил Брайана на постель. – Проспись, Бри. Завтра нам предстоит та же самая чертова карусель.

– Надо разбудить Пита, – пробормотал Брайан, когда Джонно принялся стаскивать с него туфли. – Паспорт для Эммы. Билеты. Я должен поступить с ней со всей заботой.

– Поступишь, не волнуйся. – Слегка покачиваясь из стороны в сторону – сказывалось благотворное действие виски «Джим Бим», – Джонно с трудом сосредоточился на циферблате своих недавно приобретенных швейцарских часов. Что-то ему подсказывало, что Пит будет не очень рад, если разбудить его в такой час, но приказ есть приказ. Нетвердой походкой он отправился выполнять поручение.