Лицо суфизма - Страница 115

походах? Чтобы вы знали, что пока Петр проводил дни и ночи в подготовке проповедей и

сочинении писем, побуждающих жителей Европы завоевывать земли мусульман, «Довод

Ислама» аль-Газали был погружен в свое уединение и занят своими вирдами

(новоизобретенными, конечно же), не догадываясь о том, что ему следовало бы призвать

людей к Джихаду.

Достаточно упомянуть о том, что в день завоевания Бейту-ль-Макдис европейцы схватили

Абу-ль-Касима ар-Рамли аль-Хафиза и предложили людям заплатить за него выкуп, но его

никто не выкупил. И они убили его и убили вместе с ним такое количество ученых, о

котором знает лишь Аллах, как упоминает ас-Сибки в своей книге «Ат-табакат» («Слои»).

И мы упомянули об этой трагедии только для того, чтобы подготовить читателя к

пониманию жизни аль-Газали».

Это – три свидетельства от трех докторов-исследователей, одинаково повествующих об

аль-Газали и его позиции относительно Джихада и крестовых войн. И ни один из них не

возводил лжи на аль-Газали, Ибн аль-Фарида и Ибн ‘Араби, и не наговаривал на них того, чего не было на самом деле. Как же иначе, когда сам аль-Газали свидетельствует о своих

действиях во время крестовых войн? Он упоминает в своей книге «Аль-мункыз фи-д-

даляль» («Спаситель в заблуждении»), в рассказе о суфийском тарикате, о том, что во

время крестовых войн он был занят в своем уединении – порой в одном из мест в Дамаске, а порой в Куббату-с-Сахра в аль-Кудсе. Двери их закрывались за ним на период более

двух лет.

Да, такова позиция аль-Газали («Довода Ислама» у суфиев) по отношению к Джихаду,

сражению с кяфирами и войнам с крестоносцами. Более того, он считал, что Джихад не

имеет отношения к религии. Поэтому он ни словом не упомянул в своей книге «Ихйа

‘улюми-д-дин» («Воскрешение религиозных наук») о Джихаде – ни главы, ни раздела, ни

вопроса, посвященного ему. Не удивляет ли вас, дорогой читатель, эта книга, с помощью

которой он хотел воскресить религиозные науки – как же он пренебрег важнейшим из

того, чем живет религия, то есть Джихадом? Забыл ли он? Нет, и еще раз нет, но он

оставил Джихад, и отвращение людей от Джихада – часть религии у суфиев и одна из

важнейших частей их ‘акыды. Они говорят: «Для чего сражение? И с кем ты сражаешься?

Сражаешься ли ты с самим собой, если каждая вещь есть, в сущности, Аллах?». Поэтому

«Довод Ислама» вообще не упомянул в своей книге «Ихйа ‘улюми-д-дин» о Джихаде. В

этой книге, о которой сказали некоторые их ученые: «Аль-ихйа» - почти Коран».

СубханаЛлах!

Говорит ‘Абду-р-Рахман аль-Вакиль в своей книге «Хазихи хийа-с-суфиййа», с. 171:

«Далее, почитайте, что пишет лидер Мустафа Камиль в своей книге «Аль-мас’аляту-ш-

шаркыййа» («Восточный вопрос»): «Известный факт об оккупации Кайравана Францией:

один француз принял Ислам и назвал себя господин Ахмад аль-Хади. Он усердно изучал

шариат, достиг высокой степени и был назначен имамом большой мечети в Кайраване. И

когда французские войска подошли к городу, его жители приготовились защищать его.

Они пришли к этому человеку, чтобы он спросил совета в склепе шейха в мечети, в

чудесную силу которого они верили. Господин Ахмад вошел в склеп, затем вышел из

него, устрашая их грядущими бедами, и сказал: «Шейх советует вам сдаться, поскольку

захват страны неизбежен». И простой народ последовал его словам и не стал защищать

город Кайраван, и французы спокойно вошли в него 26 октября 1881 года. Поэтому не

стоит удивляться тому, что империалисты осыпают суфиев деньгами и представляют им

влияние».

Да и чего нам далеко ходить, чтобы подтвердить отвращение суфиев к Джихаду, когда у

нас, в наших странах и в наше время, а также в недалеком прошлом, множество примеров

этого.

Ни для кого не секрет, что имам Гази-Магомед, а после него имам Шамиль (да помилует

их Аллах Свой безграничной милостью) поднялись на Джихад на Пути Аллаха для

устранения традиций и обычного права и замены их на Шариат Аллаха и освобождения

стран Ислама от господства Царской России. Они посвятили этому тридцать три года. В

этот период тут и там в Дагестане и Чечне появлялись суфийские шейхи, отвращающие

людей от Джихада и говорившие: «Прежде чем начать Джихад с внешним врагом-

кяфиром, мы должны вести Джихад со своими внутренними врагами - душой (нафс),

страстями, этим Миром (дунья), богатством и Шайтаном. И пока мы не победим врагов

внутренних, мы не будем готовы к Джихаду с врагом внешним – кяфиром. Когда же

закончится этот этап, начнется следующий за ним – это этап Джихада с внешним врагом.

Если мы вступим в Джихад с внешним врагом до завершения предыдущего этапа, мы

поторопим события, а этого делать нельзя. Это подобно плоду – если ты сорвешь его до

того, как он созреет, ты не получишь от него пользы, а если сорвешь его после созревания, добьешься желаемого».

Среди этих шейхов – Кунта-Хаджи, который проник в ряды мусульман во времена имама

Шамиля со стороны Царской России для удержания мусульман от сражения с кяфирами

вместе с имамом Шамилем. Враги, увидев, что имама Шамиля невозможно победить, и

что он не теряет своей стойкости, вмешались в дело коварным методом и воздействовали

на мусульман и бойцов из его окружения мерзким способом… Когда он сыграл свою роль

и исполнил свою задачу, сумев подавить пыл муджахидов, они убрали его – до того, как

его раскроют. Они забрали его под видом пленного и скрыли его дальнейшую судьбу,

чтобы вселить в его последователей убеждение о его бессмертии. И вот, последователи

Кунта-Хаджи и до сегодняшнего дня убеждены, что ему дарована вечная жизнь, и он не

умер, и ожидают его прибытия к чеченцам вновь, считая, что он находится за горой Каф.

Существует также множество других небылиц, сложившихся о нем.

Чечня была избрана местом деятельности Кунта-Хаджи, потому что чеченцы обладали

меньшими знаниями по сравнению с дагестанцами, да и как люди они были проще и

наивнее, и на принятие его там было больше надежды. И, к сожалению, они добились,

чего хотели. Что же касается Кунта-Хаджи, то его происхождение, место рождения и

национальность неизвестны. Достоверно известно лишь то, что он не был чеченцем.

Относительно него существуют расхожие версии. Говорят, что он из села Гумджа в

области Анди в Дагестане. Говорят также, что он из Башкирии. А некоторые утверждают, что он из Молдавии. Говорят также, что он из гагаузов. Последнее наиболее вероятно.

Возможно, что его отец пришел сперва в село Гумджа, а оттуда попал в Чечню, в село

Иласхан-Юрт. Однако чеченцы утверждают, что он родился в Иласхан-Юрте. А Аллах

знает обо всем лучше.

В любом случае, он отвратил муджахидов от участия в Джихаде вместе с имамом

Шамилем. Он являл чудеса и делал сверхъестественные вещи, и среди его высказываний

есть примерно такие слова: «Не будет беды, если вы повесите на шею крест, ибо он –

кусок железа, и не будет беды, если вы зайдете в церковь, ибо она – лишь стены из

камня».

И среди примеров и доказательств того, что Джихад отвергаем суфиями – враждебная

позиция суфийского шейха-лениниста Хасана-эфенди Кохибского(?) по отношению к

аварцу имаму Наджмуддину Хаззийскому, выдающемуся имаму Дагестана, который был

назначен имамом Дагестана и Чечни во время Джихада против Царской России в начале

двадцатого века. Упомянутый Хасан-эфенди поддержал русских, перешел на их сторону, враждовал с Наджмуддином, боролся с Джихадом и отвратил людей от сражения с

кяфирами вместе с Наджмуддином. Он стал агентом большевистской ленинской России,

которая использовала его против Наджмуддина и посылала его для исполнения любой

миссии в Дагестане. И он переписывался с Лениным, выражал ему свою любовь, почтение