Лицо под маской (СИ) - Страница 63

— Синьора Хемилтон-Дайер, вас просят пройти в кабинет мессере Джакомо. Это в жилой части дома, вас проводить?

— Проводи, пожалуйста, — попросила я, отставляя бокал с лимонадом, которым я все-таки заменила шампанское. Не знаю уж, что заставляло меня даже здесь, в самом сердце клана, держаться настороженно.

Мы прошли по нескольким коридорам, остановились возле высокой двери темного дерева, и девочка постучала.

— Войдите! — раздался оттуда голос Пьетро.

Я открыла дверь и шагнула через порог.

Мессере Джакомо сидел за своим столом и улыбался чему-то, что говорила ему Маргарет, поглаживая руку супруги. Пьетро присел на край стола и, тыча пальцем в грудь Карло, давал ему какие-то наставления. Франческа и Чинция шептались с Беатриче, Витторе наливал вино в бокал Катерине, жене Пьетро. Джакомо-младший гладил пальцем книжные переплеты, что-то рассказывая стоящей рядом Лючии. Тесный семейный круг, все свои.

Хотелось бы мне знать, я теперь тоже член семьи?

— А, Нора! — Маргарет обогнула стол и быстро пошла мне навстречу. — Как хорошо, что девочки быстро нашли вас. Входите, прошу. Вина?

— Да, спасибо. Немного, мне кажется, я сегодня и так превысила дозу.

— Ну, вот, все в сборе, — сказал мессере Джакомо, беря бокал. — Итак, здоровье молодых, и ждем вас домой после свадебного путешествия!

Карло и Беатриче, уже переодевшиеся в повседневные джинсы и куртки, подхватили небольшие сумки; глава клана повел рукой, и на месте стены засиял сиреневый овал портала.

— Ну, вперед! Медиоланум, Лютеция, Амстердам — и вы в Христиании.

Беатриче подбежала ко мне, поцеловала в щеку и последовала за Карло. Портал медленно погас.

— Интересно, куда отвезет их принц Хольгерд? — спросила Франческа.

— Думаю, у наследного принца Дании и Норсхольма есть пара — тройка загородных домов, — усмехнулся Пьетро.

Наши мини-совещания уже стали традицией.

Снова я сидела в кресле в малой гостиной Ка’Контарини с чашкой кофе на столике рядом со мной. Лавиния устроилась на подоконнике и глядела в окно, не знаю уж, на что — окно выходило во внутренний двор этого огромного комплекса зданий, и любоваться там можно было, разве что, небольшой клумбой с тюльпанами.

Братья Торнабуони доедали вторую дюжину бутербродов, поскольку, по словам Джан-Марко, поесть им в прошлый раз удалось вчера утром.

— Итак, — сказал Пьетро, закрывая дверь гостиной и ставя звуконепроницаемый щит, — Мы хотели обсудить нашего Джокера.

— Да уж, — кивнула госпожа Редфилд. — Признаться, мне он надоел. Все-таки злодеям не следует быть такими занудами.

Пьетро откашлялся:

— Надо же, практически то же самое слово в слово пару дней назад говорила мне Нора…

Лафиния усмехнулась. переглянувшись со мной, а Контарини продолжил:

— Итак, вчера попыток пройти наши щиты зафиксировано почти не было. Ну, журналистов мы ведь не считаем?

— С журналистами в нашем мире следует дружить, — сказала Лавиния.

— Они получили свой кусок мяса — всем были вручены снимки, описание платья невесты и адрес портнихи, которая его шила. Но им все равно очень хотелось попасть внутрь и заснять все самим.

— Ну, а как же, — хмыкнула я. — Вдруг у невесты помада размажется или фата зацепится за что-нибудь? Ладно, Темный с ними, давайте о серьезном.

— Один раз, с самого утра, была попытка пробить щит, — сказал Контарини. — Вот здесь…

В воздухе возник план Ка’Контарини, и светящаяся точка указала на один из боковых входов с земли.

— Источник воздействия установить не удалось? — спросил Джан-Марко.

— Нет, — Пьетро покачал головой. — Потом, уже с основным потоком гостей, мужчина, вернее, молодой человек, пытался пройти по фальшивому приглашению. Его допросили, но ничего внятного он не сказал. У меня лично возникло впечатление, что он под воздействием какого-то наркотика или серьезного ментального заклинания. Да вот, посмотрите запись допроса!

Совсем коротенькая, на пару минут, запись показала юношу с изжелта-серым лицом. который запинался, не мог вспомнить собственное имя и не понимал задаваемых ему вопросов.

— Менталисты его не смотрели? — Спросил молчавший доселе Джан-Баттиста.

— Пока нет.

— Так, может быть, вы сможете, Лавиния?

— Хорошо, не вопрос. Рассказывайте дальше, Пьетро.

— А все, нечего больше рассказывать. Все мероприятие прошло настолько в штатном режиме, что от одного этого мне было не по себе. Молодые отбыли в Данию и Норсхольм, вернутся через месяц. Дворцовый маг короля Ингвара IV подтвердил, что все в порядке. Отчеты будут присылаться ежедневно в полдень и в полночь.

— Понятно. Ну, что же, наш Джокер безумен, но в его безумии просматривается система, — задумчиво покивала Лавиния. — Он не стал соваться туда, где его ждала вся королевская рать. Отправил на проверку белую мышь, проследил, как она попалась в когти кошке, и ушел.

— Ну, значит, будем ждать его на моем приеме? — вмешалась я. — Конечно, если Джан-Марко не найдет его раньше. Марк?

— Мы осмотрели тот дом на calle Borgolocco, о котором говорила твоя маленькая подружка, — принял эстафету младший Торнабуони. — И провели вместе с городской стражей две облавы в районе calle Foscarini. Сперва по дому: по бумагам он принадлежит вполне почтенному гражданину, синьору Донато Маркони. Дом много лет сдавался внаем по этажам: в первом была сапожная мастерская, во втором жили два семейства мелких лавочников с зеленного рынка, а третий занимал под мастерскую художник, там же он и жил. Как-то очень быстро, в течение двух или трех месяцев, дом опустел: сапожник запил и однажды исчез, лавочники разорились…

— Оба одновременно? — спросила я.

— Это как раз неудивительно, тот год вообще был тяжелым для мелкой торговли, — Джан-Марко заглянул в свой блокнот. — Удивительно другое: обе семьи уехали из Венеции, купив небольшие виноградники возле Монтальчино…

Пьетро присвистнул.

— Разорились, говоришь? — и пояснил Лавинии и мне, поскольку мы обе глядели на него вопросительно — Земля в той зоне стоит дороже, чем на золотых приисках. Из тамошнего винограда делают потрясающие вина. Марк, а с ними разговаривали?

— Не успели еще. Я отправил туда двух сотрудников, но пока информации нет.

— Жаль… Хотя это сейчас не слишком существенно. Давай дальше.

— Дальше? У нас остался третий этаж. Художник оказался в Пьомби по подозрению в развращении несовершеннолетних. Через несколько дней он был найден мертвым в своей камере, дело закрыли, списав на самоубийство. А вот синьор Донато Маркони, представьте себе, отправился в кругосветное путешествие.

— С ума сошел? — вырвалось у меня.

— Вот и нам показалось, что для синьора восьмидесяти шести лет от роду, не являющегося магом, это какое-то слишком резкое движение. С другой стороны, может он всю жизнь об этом мечтал?

— В общем, дом опустел и допросить о том, что там происходит, некого, — резюмировал Пьетро.

— Ну, почему, — хитро улыбнулся Джан-Марко. — Я знаю, куда мог деться пропавший подмастерье из Farfalla Argenta. Это тот самый наркоман, который сидит у тебя под замком!

— Как ты это установил?

— В мастерской мне дали общий снимок всех сотрудников с какого-то празднования. Там он, конечно, получше выглядит, но вполне узнаваем.

— Погоди минутку, — я прервала рассказчика. — А когда все это происходило — лавочники, смерть художника, отъезд в кругосветку?

— Хороший вопрос. Потому что сапожник исчез чуть больше года назад, сразу после праздника Перелома года, а художник умер через два месяца после этого.

— В феврале год назад?

— Да.

— Карло и его маска! — воскликнула я. — Вот теперь послушайте, что он рассказал мне вчера…

Выслушав мой рассказ о признании Карло, Пьетро досадливо щелкнул пальцами и поинтересовался:

— Интересно, почему он не рассказал этого мне?

— Во-первых, по словам твоего племянника, он только вчера припомнил этот случай, — ответила я. — Во-вторых, иногда человеку легче поговорить с кем-то… не самым близким. Мне, например, проще было признаться в проступке дядюшке, чем матери.