Лицо под маской (СИ) - Страница 58

— Это «Фармакология» Галена Пергамского, рукописная копия десятого века. Очень редкая двуязычная копия, как видите — слева латинский текст, справа его перевод на парсийский, сделанный Хунайном ибн Исхаком ал-Ибади.

— Потрясающе! Я даже не слышала о такой! А еще одна пара перчаток есть?

— Конечно! Вот, возьмите!

Я тоже надела перчатки и с увлечением погрузилась в изучение рукописи, прожившей на этом свете более двенадцати столетий. Мэтр Сонгхи затруднялась в толковании некоторых названий ингредиентов, который использовались для описанных в кодексе лекарств…

Когда мы оторвались от рукописи, за окном было совсем темно. Я посмотрела на часы: почти восемь. Но как же не хочется уходить! Еще бы чуть-чуть подышать ароматом пергаментных страниц, насмотреться на яркие миниатюры, предваряющие каждую главу, на буквицы, на изображения растений и животных… Нальи посмотрела на меня понимающе:

— Мне нужно еще будет поговорить с матерью-настоятельницей, это примерно на час. А потом можем вместе отправиться в город, барка монастыря нас доставит.

— Отлично! Тогда я посижу здесь, еще полюбуюсь на это чудо.

Руками в перчатках я осторожно переворачивала страницы, для меня сейчас существовал только этот круг света от зеленой настольной рампы и шорох листов. Внезапно краем глаза я увидела справа от себя какое-то голубоватое свечение. На всякий случай, убрав пальцы от рукописи, повернулась в ту сторону, и чуть не вскрикнула: на фоне стенной панели темного дерева все густел, набирая объем, силуэт девочки лет десяти в длинном голубом платье с кружевным воротником.

— Здравствуй! — сказала она.

— Эээ… Добрый вечер, — мне очень захотелось протереть глаза и убедиться, что я не сплю.

— Ты меня не помнишь? — девочка погрустнела и даже стала слегка прозрачнее, будто начала растворяться в вечернем воздухе.

— Помню, — возразила я. — Ты была на вечере у… у графини Боттарди, вот! И мы с тобой даже разговаривали… немного.

— Ну, да, — она рассмеялась, мигом растеряв всю грусть. — Я обещала тебе помочь! Мне показалось, ты такая… потерянная, все тебе чужие. Венеция ведь не всех принимает сразу.

— Я это заметила, — кивнула я, вспомнив Альму Хендерсон. — Но, мне кажется, я здесь прижилась.

— Прижилась, да. Так что, наверное, напрасно я что-то обещала… Я хотела к тебе зайти, но твой дом под такой защитой, что мне страшно стало.

Пожав плечами, я промолчала. Меня не пугал некоторый сюрреализм ситуации — подумаешь, разговор с привидением! — но придумать тему для продолжения беседы не получалось. Маленький призрак снова понурился и стал потихоньку таять.

— Погоди! — окликнула я. — Как тебя зовут?

— Джулия Боттарди.

— То есть, графиня твоя родственница?

— Сестра, — улыбнулась девочка.

— Скажи мне, а вообще в Венеции много таких… бестелесных сущностей?

— Ну, конечно! Очень старый город, магический насквозь. Когда-то здесь было так же легко умереть, как сегодня перейти через Гранд Канал по мосту Академии. Просто большинство этих, как ты выразилась, бестелесных сущностей не имеют ни голоса, ни разума. Так, кусок эктоплазмы…

— А другие? Какие они? Ты с ними разговариваешь?

— Ты что, представляешь это себе как некий клуб привидений? — Джулия фыркнула. — Нет, конечно. Каждый существует в своей… ну, я бы сказала, зоне. Я когда-то училась в школе при этом монастыре, поэтому осталась здесь. Джованна Барбьера, которую ты видела там же, на том вечере, привязана к дому, где она жила когда-то. На смотровой площадке Кампанилы живет ее бывший звонарь: он оглох когда-то, и умер от огорчения, что не может больше слышать колокола.

— А еще? — спросила я, совершенно зачарованная этим рассказом.

— Ну-у… На рыбном рынке возле Риальто часто появляется синьора Фальи, кухарка из Ка’Морозини. Она ищет редкую рыбу, которую больше не ловят. Если вдруг такую рыбу привезут на продажу, синьора Фальи сможет уйти. Мастерская Farfalla Argenta, что на calle Borgolocco, приютила старого мастера Касконе. Он не смог расстаться с масками, и теперь присматривает за нынешними мастерами, а иногда даже исправляет то, что они сделали неправильно. В старом порту, на Римембранца, можно встретить трех капитанов. Когда-то они были лучшими друзьями и соперниками на море, и в посмертии остаются рядом с тем местом, где когда-то стояли их галеоны.

Услышав про старый порт, я навострила уши.

— Знаешь, Джулия… А ведь, пожалуй, ты и в самом деле могла бы мне помочь!

— В чем?

— Вот слушай…

Рассказывая о Джокере и о наших находках в подземелье под старым портом, я посматривала на часы.

— Ты куда-то торопишься? — перебила меня девочка.

— Нет, просто сейчас уже должна вернуться мэтр Сонгхи.

— Сейчас проверим!

Невольно я открыла рот: привидение тонкой голубоватой струйкой втянулось в вентиляционное отверстие, чтобы через пару секунд вновь предстать передо мной девочкой в голубом платье.

— Вот это да… — пробормотала я.

— В бесплотном существовании есть свои удобства, — хмыкнула она. — Немного, но есть. Пока что твоя знакомая разговаривает с настоятельницей, так что еще минут десять не появится. Так и что, вы не нашли, где теперь логово этого Джокера?

— Нет. Конечно, мы надеемся, что он вернется в свое подземелье, но, похоже, что-то его насторожило.

— Что-то! Да старый порт аж гудел от того, сколько там было магов из Службы безопасности. Понятное дело, твой враг об этом узнал сразу же.

— Ну… жаль. Это было бы проще всего. Еще мы решили попытаться выманить его в день приема в Ка’Виченте…

— Я поняла, — вновь перебила меня Джулия. — Ты хочешь, чтобы я попробовала поговорить с другими, кто живет в Серениссиме.

— Если это возможно, — осторожно подтвердила я.

Призрак покружился по комнате, стараясь не задевать рукопись, все еще лежащую на столе. Я вспомнила неприятное ощущение от прикосновения призрака: что-то холодное и влажное… Наконец девочка остановилась передо мной и торжественно произнесла:

— Попробую. Ничего не обещаю, потому что, видишь ли, вовсе не все бестелесные сущности хорошо относятся к живущим… Да и вообще — после смерти никто не становится умнее, добрее или талантливее. Он всего лишь узнает много нового, но во многом знании многие печали.

— Даже для призраков? — спросила я глупо.

— Особенно для нас… — Джулия пожала плечами. — Но, тем не менее, я попробую что-то узнать. Преступления, совершенные живыми, загрязняют ту среду, в которой существуем мы.

Мы помолчали.

— Вот только как мне с тобой связаться? — спросил призрак деловито. — Где ты точно будешь в ближайшее время?

— Завтра утром, к одиннадцати, поеду в Ка’Контарини…

— Это еще хуже! В твой дом меня просто не пропускает, а там развеет на подходе!

— Ну, давай я появлюсь где-то в городе. В храме Великой Матери?

— Да, это возможно… Знаешь, где находится госпиталь Заниполо? Там рядом собор Заниполо, ну, посвященный Джованни и Паоло. И еще замечательный конный памятник мессеру Коллеоне…

— Поняла. Во сколько?

— А какая разница? — она рассмеялась. — Для нас не существует времени в вашем понимании! Ты приходи, и я появлюсь с тобой одновременно. О, твоя некромантка приближается, я исчезаю!

Дверь, действительно, отворилась, и на пороге показалась мэтр Сонгхи.

— Прошу прощения, я задержалась, — извинилась она. — А у вас, я смотрю, была… встреча?

— Да, — ответила я, снимая с рук забытые белые перчатки. — Одна моя юная знакомая заглядывала поздороваться.

В Ка’Контарини я не задержалась: синьор Лоредано чувствовал себя совсем хорошо и уже вполне мог съехать из больничной палаты, если бы… если бы кто-то мог утверждать, что появление на публике для него безопасно. Услышав от Пьетро предложение провести еще пару недель под усиленной охраной, он только рассмеялся:

— По крайней мере, теперь у меня есть время, чтобы узнать, что же происходило в моем городе последние пять лет!