Личник (СИ) - Страница 6

- Что же, Вашбродь, по-вашему выходит, что мы ничего не умеем? Так что ли? – с усмешкой спросил ещё один урядник, стоящий рядом с задавшим первый вопрос, казаком.

- Что-то, как хорошие казаки умеете, иначе вас бы в конвой Государя Наследника не взяли бы. Но! Как телохранители вы пока не обучены. Если не верите, давайте проведём небольшую учёбу. Вы урядники, так как стоите впереди, первая пара личников охраны цесаревича. Стоящий за вами казак, станет Государем Наследником, которого вы охраняете. А еще два казака за ним, вторая пара личников, - я указал рукой на трёх казаков. – Очень хорошо, что вы с винтовками. Судя по всему, сотник Шадрин своё дело знает. Итак, вы готовы?

Оба урядника усмехаясь, посмотрели мне в глаза, а потом мотнули головой в согласии. Не дожидаясь кивков остальных казаков, я выхватил из кобуры револьвер, взвёл курок и навёл его между урядников, при этом заорал, надрывая связки, пытаясь психологически задавить условных противников:

- Оружие на палубу, су…! Быстро! Стреляю бл…, - выстрел перед ногами казаков, а дальше пошёл малый петровский загиб вперемешку с требованием бросить оружие.

Ошалевшие от выстрела и такого напора казаки застыли столбом, потом казак, который должен был изображать цесаревича, со стуком уронил свою винтовку на палубу, за ним бросили винтовки остальные. Я убрал револьвер в кобуру, а потом, изобразив правой рукой пистолет, выстрелил пять раз. Паф, паф, паф, паф, паф, переводя палец с одного казака на другого.

- Итак, господа казаки, - спокойно продолжил я. – Конвой убит, цесаревич тоже. Вы свою задачу, господа, проср… провалили, потому что к ней не готовы.

- Сняголов дурной, - произнёс первый из разговорившихся урядников и, сняв папаху, вытер ею вспотевшее лицо. – Нам говорили, что окаём…, но чтобы такой…

- Что-то не устраивает урядник?

- Ваше благородие, да не будет никогда офицер в Государя Наследника стрелять, - заговорил второй урядник, так же вытирая лицо папахой. – Ни в жизнь такого не будет.

- Будет или не будет, об этом поговорим позже. Надо до вас всех кое-какую информацию довести, чтобы шоры с ваших глаз упали…

В это время, расталкивая казаков, на бак парохода пробился сотник Шадрин, который в последний момент чуть не упал, споткнувшись об винтовку, валяющуюся на палубе.

- Что здесь происходит хорунжий? Что за выстрел?

- Господин сотник, попытался на практике доказать казакам забайкальского взвода, что нести службу как личная охрана цесаревича, несмотря на все свои умения, они ещё не готовы.

- Тимофей Васильевич, а для этого обязательно надо было стрелять?

- Думаю, Михаил Петрович, после сегодняшней демонстрации, нам будет легче найти общий язык со станичниками. Не так ли урядник?

- Так точно, Ваше благородие. Старший урядник Лагунов, - натянув папаху на голову, казак вытянулся во фрунт.

- Оружие подберите, господа казаки. Если хотите посмотреть занятие дальше, то разойдитесь по борту. Тем более, восемь казаков из вашего взвода скоро получат такие же револьверы и будут заниматься по такой же схеме. Проведению занятий не мешать, не прерывать. Каждые двадцать минут буду делать перерывы, во время которых можно будет задавать вопросы. Всем, понятно?

- Так точно, - дружно рявкнули в ответ и забайкальцы и мой десяток.

После этого, казаки, подобрав с палубы винтовки, быстро стали выстраиваться вдоль борта, и количество их после выстрела выросло почти до двадцати человек.

- Ловко вы их, Тимофей Васильевич! Они ваши команды теперь быстрее моих выполняют. А я-то, сначала подумал, что бунт казаки творят. А вы оказывается, с ними занятие такое интересное провели.

- Михаил Петрович, подскажите, а что означают слова сняголов и окаём? Впервые слышу.

Из объяснения сотника я понял, что на старославянском сняголовъ – это сорвиголова, лихой головорез, а окаёмъ – полный отморозок по понятиям девяностых годов моего мира. В общем, по мнению сотника именно такие и становились лихими атаманами да князьями в ушедших веках.

Нашу беседу с Шадриным прервал какой-то гражданский тип, закутанный в теплый халат длиной до пола.

- Господин сотник, не соизволите ли сообщить, что здесь происходит? Почему такой шум? Немедленно прекратите его и стрельбу!

« А это что за хрен с бугра?» - успел подумать я про себя, прежде чем Шадрин заговорил.

- Сотник Шадрин. Сударь, представьтесь. С кем имею честь разговаривать?

- Надворный советник Лихачев Алексей Александрович. Следую в Хабаровку в канцелярию наместника Дальнего Востока Государя Наследника Цесаревича Великого Князя Николая Александровича.

Мне показалось, что сейчас этого гражданского подполковника разорвет от спеси и самодовольствия. Такого апломба я не видел давно. Если только у того чиновника из горного управления, который погиб при уничтожении банды Золотого Лю. Ни фамилии, ни звания его я уже не помнил. Но там самомнения было не меньше, если не больше. В общем, мало того, что дурак, так еще и в образе, который между тем продолжал вещать.

- Сотник я требую прекратить этот шум!

- Господин надворный советник, что-то требовать от сотника и меня имеет право Цесаревич и может ещё человек десять, включая Его Императорское Величество. Перед вами два обер-офицера Лейб-гвардии отдельной сотни Собственного Его Императорского Высочества Наследника Государя Цесаревича личного конвоя. Этот пароход выделен для личного состава конвойной сотни, её вооружения и снаряжения. Каким образом вы оказались на данном пароходе? – с каждой фразой я подпускал всё больше и больше металла в свой голос. – Как я думаю, данным вопросом в Благовещенске займутся представители жандармского корпуса.

Ни разу не видел, чтобы человек так быстро преображался. Только что был самодовольный и спесивый индюк, а через мгновение перед вами воришка, которого поймали за руку. Затравленный и бегающий по сторонам взгляд. Какая-то съежившаяся фигура. Надворный советник как-то разом стал меньше ростом.

- Господин хорунжий, понимаете на пароходе, который выделен был для канцелярии Его Императорского Высочества, мне не досталось каюты, которая соответствовала бы моему положению. А на этом пароходе капитан мой дальний родственник. Вот я с ним и договорился. Я не думал даже, что нарушаю какие-то инструкции и положения, господа.

Лихачев начал потихоньку оживать. Что же, добьем шпака.

- Господин Лихачев, а вы оказывается находчивый и решительный человек, - восхищенным голосом заговорил я. – Только вчера Цесаревич в моём присутствии вместе с его превосходительством Сергеем Михайловичем Духовским искали предприимчивого, смелого и решительного человека, который бы возглавил гражданскую администрацию острова Сахалин. Желательно в чине надворного советника, чтобы было место для роста. Завтра в станице Буссе я обязательно расскажу о Вас Его Императорскому Высочеству.

Алексей Александрович удивил ещё раз. Выражение его лица, фигуры, облика по мере моего повествования опять менялось разительно: ожил, расправил плечи, герой, насторожился, сломался. Прошептав что-то похожее на «честь имею, господа» от нас с сотником уходила сгорбившаяся фигура со старческой шаркающей походкой.

- Даа…, Тимофей Васильевич, умеете Вы с людьми разговаривать, что с младшими чинами, что с высокими. Как бы господин Лихачев пулю себе в висок не пустил от такой перспективы, - ухмыляясь, произнёс Шадрин, глядя в спину надворного советника, который уже дошел до лестницы, по которой надо было подниматься на палубу с люксовыми каютами.

- Такие не стреляются, Михаил Петрович, - ответил я, задумчиво наблюдая за Лихачевым. - Давайте поспорим на пачку патронов, что сегодня вечером он придёт ко мне, чтобы вручить взятку или как-то по-другому отблагодарить за несколько изменённую в его пользу информацию для Цесаревича.

- И вы примете мзду, Тимофей Васильевич? - удивлённо посмотрел на меня сотник.

- Ну что вы, Михаил Петрович. Додавлю этого мозгляка и заставлю его написать расписку, что он будет работать на секретную часть охраны Его Императорского Величества. Такие обычно стучат как полковые барабаны.