Лицей послушных жен (сборник) - Страница 88

– А твоя жена тоже ослабела? – тихо спросил я.

Он помрачнел и вмиг как будто протрезвел, сказал сухим спокойным голосом:

– У нее было наследственное психическое расстройство. Она покончила с собой.

Он снова налил себе рюмку, опрокинул ее и скомандовал:

– Все. Надоело. Алес!

– Алес! – согласился я.

Я понял, что продолжать говорить об одном и том же больше невозможно.

А о чем-то другом – неинтересно.

Он вообще был мне неинтересен.

С его бутафорским домом, портретами, посудой, сантиментами к манной каше и «Кровавой Мэри», обоями, лошадьми и недвижимостью. Если бы он узнал, что я не успешный иностранный документалист и что не собираюсь рассказывать миру о его уникальной личности, я бы тоже стал ему безразличен. Хотелось встать и уйти отсюда, сославшись на какие-нибудь неотложные дела. Но одна мысль, кроме расследования, за которое я взялся, сверлила мой мозг: если он собирается возобновлять свое членство в этом клубе богатых женихов, не окажется ли колибри Пат в его руках в самое ближайшее время!

Из-за этой мысли я решил не спускать с него глаз. Даже если на это придется потратить всю свою дальнейшую жизнь.

Я осмотрел зал.

Заметил, что за столиком в углу сидели две девушки. В отличие от других посетителей, столы которых ломились от закусок, они заказали две чашки кофе и по высокому пирожному с кремом. Девушки очень медленно, боясь ускорить употребление этих слишком дорогих блюд, отхлебывали кофе микроскопическими глотками.

Я улыбнулся, поскольку понимал: они здесь ради таких, как мой визави, – искательницы богатых мужей.

«Не там ищете, – подумал я в свете всего услышанного от Струтовского, – вам, милые мои, прямая дорога в лицей, где из вас сделают этакий “планктон” для “счастливой и богатой жизни”. Но вот захотели бы вы ее, если бы сейчас слышали наш разговор?»

Алекс проследил за моим взглядом.

– Нравятся телки? Вот как раз о таких охотницах за кошельками я и говорил. Думают, что мы их не раскусим. Ха-ха.

Говоря это, он обернулся к девушкам, ласково улыбнулся им, поднял рюмку, приветливо кивнув им головой. В ответ они гордо пожали оголенными плечиками, переглянулись, стараясь сохранить независимый вид.

– Видишь, обрадовались, хоть и придуриваются! Эти тоже глупые, – сквозь зубы продолжал говорить Алекс, не отводя приветливого взгляда от подружек. – Но – по-своему. Не понимают, что каждому овощу – свой фрукт. Посудомойки становятся женами олигархов только в мыльных операх и сказках Шарля Перро! С ними можно только развлекаться. И кстати, неплохо – дешево. Ресторан, кольцо, парочка комплиментов… А они губу раскатали… Умора! Какие-то пять минут – и они наши! Еще тепленькие. Тебе какая больше нравится?

– Обе ничего… – чтобы не молчать, сказал я.

– Ну да. Пошли к ним!

Он поднялся.

Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться за ним.

Он подошел к столику и сразу приобрел свой обычный респектабельный вид, немного поклонившись, спросил:

– Позволите? – указывая взглядом на свободные места напротив.

Девушки переглянулись.

– Вообще-то, мы ждем друзей, – неуверенно сказала белокурая.

– Ну так считайте, что вы их уже дождались! – засмеялся Алекс, падая на кресло рядом с ней.

– Мы действительно ждем друзей, – более уверенно добавила черноволосая девушка.

– Не понял… – капризным голосом сказал Алекс. – Мы вам что, не нравимся? Вот он, – Алекс кивнул на меня, – иностранный журналист, приехал снимать обо мне кино. А я…

Он вынул из кармана по визитке и подсунул их под чашки с кофе. Девушки скосили взгляды на визитки. Брюнетка, подцепив одну ноготком, отодвинула к пепельнице.

– Картина Репина «Не ждали»… – бесцветным тоном произнес Струтовский, равнодушно подняв глаза к потолку.

Вздохнул…

А потом все произошло мгновенно. Настолько мгновенно, что я могу обрисовать это тремя предложениями. А именно.

Раз – быстрым и точным движением Алекс взял со стола кремовое пирожное и со всей силы влепил его прямо в лицо брюнетки.

Два… Тут я мало что помню, кроме горячей свинцовой струи, ударившей мне в голову и на рефлекторном уровне переместившейся в кулак, который сам по себе полетел в рожу Алексу Струтовскому.

Три – толпа, крики и – выстрел охранника вдогонку «харлею», мчавшему меня сквозь ночь.

Было еще и четыре – чувство глубокого удовлетворения.

Алес!

…Кошка вскочила мне на колени, как только я устроился на диване, чтобы перевести дух. Подняла мою руку своей большой пушистой головой, заставив гладить, уткнулась в лицо, обнюхивая губы.

– Ага, – кивнул я, – пришлось есть салат с креветками…

Я потер руку – ту самую, с которой недавно только снял повязку после драки с Феликсом. Придется опять немного забинтовать, ведь я никогда не могу правильно рассчитать силу удара.

Интересно, выйдет ли завтра Алекс Струтовский раздавать гречку папиным подопечным.

Я засмеялся, сорвал с себя костюм, засунул его в пакет, пакет – на антресоли. Конечно, если меня вычислят и будет обыск, найти его будет просто.

Несмотря на поздний час, я набрал номер своего приятеля-бизнесмена и плеснул себе в бокал вполне заслуженного коньяка.

– У меня еще одна просьба, – сказал я. – Иностранный режиссер Вильгельм Штиллер должен исчезнуть!

Трубка рассмеялась длинным басовитым смехом:

– С тобой не соскучишься! Вляпался?

– Ага! – сказал я.

– Во что?

Я тоже рассмеялся в ответ:

– Долго рассказывать. Надеюсь, завтра об этом напишет весь Интернет!

– Понятно. Почитаем. А о Вильгельме Штиллере не беспокойся – сейчас он уже летит в самолете в направлении родного фатерланда!

– Отлично! Спасибо. Отслужу, как смогу.

– Ну да! – откликнулась трубка. – Это все?

– Да.

– Тогда – доброй ночи!

– Доброй, – сказал я, думая о том, что не все «боссы» в этом мире заслуживают удара в морду.

– Можно вопрос? – услышал я напоследок.

– Хоть сотню! – улыбнулся я, отхлебывая из бокала и радуясь своему открытию.

– Почему ты выбрал эту фамилию – Штиллер? Может, лучше было бы – Штирлиц?

Я чувствовал, как тепло разливается по всему телу и из него испаряются остатки злости.

– Люблю Макса Фриша, – пояснил я. – У него есть роман с таким названием – «Штиллер».

– А-а-а… – глубокомысленно пропела трубка. – Дашь почитать?

– Конечно. У меня тоже вопрос – взаимно, – сказал я.

– Валяй!

– Скажи, твоя жена, Мария… Она – откуда?

– То есть?

– Ну… как и где вы познакомились?

Трубка расхохоталась:

– На картофельном поле еще на первом курсе. Тридцать лет назад. А что?

– Ничего. Спасибо. Спокойной ночи, – сказал я.

В душ я пошел с мобильным телефоном. И заснул, держа его у щеки.

Но он не тренькнул ни разу, сообщая, что пришло эсэмэс от абонента под кодовым названием «Колибри»…

…Утром я в первую очередь полез на сайт новостей.

Конечно, они уже были. И не только в разделе светской хроники. Экран пестрел заголовками, от которых у меня даже колики пошли по всему телу – такой смех разобрал.

«Заказ или дебош? Покушение на сына депутата Константина Струтовского!», «Алексей Струтовский в реанимации!», «Иностранный журналист защитил девушку от грубого обращения сына депутата Струтовского», «Дарина Мелешко («Видимо, – подумал я, – это была та самая девушка»): я не давала никакого основания так вести себя со мной!»

Было даже фото и видео, сделанные на мобильные телефоны! Алекс не зря старался – все-таки попал в кино!

Я внимательно, через стоп-кадр, просмотрел отснятое и вздохнул с облегчением: узнать меня на улице или, к примеру, моим соседям почти невозможно. Волосы прилизаны гелем, костюм, галстук – то, в чем меня никогда никто не видел, ракурс – со спины, ведь любопытные очевидцы снимали главным образом Алекса – то, как он отскочил и отлетел в другой конец зала от моего удара, то, как один охранник бросился ему на помощь, а другой – за мной. К тому же кругом обо мне писали – со слов потерпевшего – как о немецком режиссере-кинодокументалисте, который втерся в доверие и пытался убить известного предпринимателя.