Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи - Страница 9

Желание сохранить конфиденциальность — другая распространенная причина лжи. Особенно это касается детей постарше. Некоторые родители врут своим детям по той же причине. Когда за закрытыми дверьми родители, например, ссорятся, то обычно они придумывают какое-то лживое объяснение тому, что можно услышать («Ничего такого, это твой папа поскользнулся», «Никто не рычал, тебе показалось», «Я не кричал, это я рассказывал маме, как у нас на работе один человек ругался с начальником»),

У родителей действительно есть возможность не врать в этих ситуациях, вместо этого можно сказать: «Я не могу ответить на этот вопрос» или «Это не твое дело». Однако родители редко предоставляют такое право своим детям. Можно ничего не придумывать, если родители учатся не задавать детям некоторые вопросы, чтобы у них не возникало желания соврать. (Когда Том дочитал рукопись до этого места, он подчеркнул последнее предложение. «Это на самом деле важно», — сказал он.)

В какой-то момент родители должны предоставить ребенку право контролировать доступ к информации, касающейся его личной жизни. Каждый нуждается в конфиденциальности, и каждый имеет право принимать решение о том, кто и что может знать о нем. Растущему ребенку такое право тоже необходимо, как и независимость от родительского контроля (а это вступает в конфликт с родительской потребностью защитить ребенка от беды).

Еще один мотив лжи, который до подросткового возраста ярко не проявляется, но формируется значительно раньше, — желание испытать авторитет на прочность и бросить вызов. Если ложь удалась, она наполняет ребенка силой, это понимают и он, и родители, которые подозревают, что ребенок солгал, но не могут этого доказать. У маленьких детей это проявляется в стремлении дразнить взрослых и выводить их из себя. Когда моей дочери Еве было четыре с половиной года, она стала дразнить меня, рассказывая небылицы, чтобы проверить, как я отреагирую. Помню, как она сделала это в первый раз.

Я спросил Еву, понравился ли ей сэндвич с тунцом, который я сделал ей на обед. Она сказала, что сэндвич был неплох, но у ее подруги Марты обед был получше. У Марты был весь тунец целиком, а не какой-то там бутерброд. Я выразил сомнение, что это было так. Ева хитро улыбнулась мне и ответила: «Правда, правда, она съела целого тунца в бутерброде, папочка».

Способность Евы дать такое четкое определение поразила меня. Ее выдумки продолжаются и сейчас, когда ей уже восемь, иногда ей даже удается меня одурачить. Еве доставляет огромное удовольствие, если у нее получается сбить меня с толку, и для нас обоих это знак того, что она может мной управлять.

В соответствии с моим определением ложь — это осознанный обман другого человека, а сокрытие правды — это такая же ложь, как и намеренное искажение истины, особенно если тот, от которого скрывают информацию, рассчитывал, что ему и так все расскажут, даже если он ничего не спросит.

Серьезная ложь, как я уже упоминал, отличается от выдумок или белой лжи, проявлений вежливости, стремления быть тактичным, шуток, хвастовства или преувеличения. Правда и сплетни — это тоже разные вещи.

Иногда ложь бывает во благо, как я отмечал, а высказанная правда может нанести вред. Я понимаю, что такая простая формулировка вызовет неприятие у некоторых читателей, но нам следует помнить, что хотя в целом ложь — это плохо, у данного правила могут быть исключения. В некоторых случаях только ложь может защитить человека. Временами только ложь оберегает частную жизнь от любопытных. Порой лгут, проявляя преданность, а иной раз для сохранения этой преданности необходимо преодолеть естественное стремление быть честным. В ситуации, когда собеседник желает быть обманутым, ложь тоже может быть не такой серьезной и не нанесет значительного вреда.

Иногда, говоря правду, люди ведут себя жестоко. В ряде случаев за сплетнями стоит злой умысел. Честность и прямота бывают безжалостны. Мы смеемся над малышом, который во всеуслышание заявляет о том, о чем из вежливости принято умалчивать. Классический пример — сказка о голом короле (когда малыш закричал: «А король-то голый!»). И совсем не смешно, когда подростки делают неприятные, но правдивые комментарии по поводу каких-то странных привычек или дефектов внешности своих родителей.

Итак, у лжи есть множество мотивов. Лгут, чтобы:

Эго не все мотивы лжи, но самые распространенные из тех, о которых рассказывают дети, родители, учителя, а также эксперты, изучающие причины детской лжи. Ни один из этих мотивов не является исключительно детским, все они свойственны и взрослым. Но некоторые из них более важны, чем другие, для детей постарше.

Хотя мотивы лжи разнообразны, существует множество причин, почему одни дети демонстрируют большую склонность ко лжи, чем другие. Некоторые связаны с личностью самого ребенка. Некоторые — с окружением, в котором он растет. Некоторые зависят от его возраста.

В час дня Джерри, 11-летний пятиклассник из Чикаго, принял участие в самом масштабном исследовании в мире, посвященном нечестности, лжи и воровству, вместе с почти 11 тысячами других детей из 19 школ. Большинство из них учились в пятом-восьмом классах общеобразовательной школы, но были и школьники с девятого по двенадцатый класс. В соответствии с условиями эксперимента их провоцировали на нечестность при выполнении школьных тестов, на спортивных соревнованиях и во время азартных игр на вечеринках. Некоторым выпадала возможность украсть деньги.

В целом предлагались 22 различные ситуации, в которых дети могли проявить как честность, так и нечестность. Большинство испытуемых участвовали в эксперименте в течение четырех часов — этого времени достаточно для возникновения ряда ситуаций, где они могли поддаться или противостоять искушению обмануть. Некоторых детей спросили, хитрили ли они. Одни признались, другие соврали. Психологи Хью Хартшорн и Марк Мей, которые руководили этим классическим исследованием, также навели справки о родителях и домашней обстановке, в которой воспитывались эти дети.

Это фундаментальное исследование проводилось на средства Педагогического колледжа Университета Колумбии и Института социального и религиозного образования. Было собрано огромное количество данных, и с тех пор не проводилось научных исследований лжи, сопоставимых по масштабу и числу участников. Удивительно, что такое серьезное исследование было организовано в середине 1920-х годов! А еще более удивительно, что это было так давно. Две книги, опубликованные в 1928 году, предоставляли подробный и детальный отчет об этом эксперименте. Я подозреваю, что именно обилие технических деталей и привело к тому, что исследование не имело должного резонанса. Оно слишком глубокое, и его трудно осмыслить. (Плюсы и минусы этого потрясающего эксперимента обсуждаются в конце книги.)