Лезвие сна - Страница 120

При свете фонаря, качавшегося над задним крыльцом, Изабель заглянула в лицо Джона, надеясь убедиться, что он верит в ее силы и желание исправить ошибки, но встретила его удивленный взгляд.

– Что? Что случилось? – спросила она.

– Ты снова стала Иззи, – ответил Джон. Уменьшительное имя или полное, какая разница?

В данный момент перед ней стояли гораздо более важные проблемы.

– Да нет же, – продолжал Джон, прочитав ее мысли по выражению лица. – Я хотел сказать, что ты снова стала молодой.

– Молодой?

Изабель повернулась к ближайшему окну. По отражению в покрытом морозными узорами стекле трудно было что-то определить, но она поняла, о чем говорил Джон. Она ощущала себя Иззи – той самой, на двадцать лет моложе. Изабель подняла руку к лицу, заметила повторенное в стекле движение и вздрогнула.

– Давай-ка спрячемся от холода, – предложил Джон.

– А куда мы можем пойти? – удивилась она.

Джон показал рукой на увитую лентами Пэддиджека пожарную лестницу. Изабель нерешительно замялась. А вдруг там, внутри, она увидит саму себя, оплакивающую разбитое сердце? Но Джон взял ее за руку, и Изабель последовала за ним, перебирая на ходу полоски ткани, привязанные к перилам. Наверху Джон вытащил из кармана перочинный нож, вставил его в щель между рамами и без труда отодвинул защелку. Сложив нож, он распахнул окно, помог забраться Изабель, запрыгнул сам и закрыл за собой раму. Изабель окинула взглядом знакомую спальню. Она выглядела точно так же, как тогда, только показалась ей немного меньше.

Внутри было очень тепло, но Изабель не могла унять дрожь – не столько от зимней стужи, сколько от странной мысли, что она оказалась в этом месте, да еще и в прошлом. После обжигающего холода от теплого воздуха защипало кожу на лице. Джон медленно обошел спальню, потом присел на матрац. Спустя несколько мгновений Изабель устроилась рядом.

– О чем ты говорила? – спросил ее Джон. – Что-то о том, чтобы начать сначала?

Изабель оторвалась от изучения комнаты и повернулась к нему. Казалось, все эти предметы, которые она едва помнила, кто-то посторонний собрал в этой комнате в качестве декорации к съемкам телевизионного шоу «Это ваша жизнь».

– Мне кажется, что я получила еще один шанс, – сказала она. – Я не зря оказалась в этом месте. Я могу исправить ошибки.

– Но это не прошлое.

– Как же... – Изабель взглядом указала на зеркало, в котором отражалось ее юное лицо. – Тогда что это? Просто воспоминание?

Джон покачал головой:

– Это сон создателя – так же, как и в ту зимнюю ночь много лет назад.

– Я не понимаю. Какого создателя?

– Это твой сон, ты и есть создатель. – Изабель изумленно уставилась на Джона:

– Ты хочешь сказать, что всё это не настоящее? Что я всё это выдумала?

– Я не знаю, что именно ты выдумала и ради чего привела нас сюда. Но я точно знаю, что бы сейчас ни случилось, это отразится на том мире, который мы покинули.

– Но я...

У Изабель внезапно пересохло в горле. Чувство легкости и свободы, пришедшее к ней в тот момент, когда она решила свою судьбу и пошла по стопам Кэти, мгновенно испарилось. Тогда ей казалось, что у нее нет иного выбора. А теперь ее снова мучили сомнения. Неужели и с Кэти было то же самое? Сначала облегчение от принятого решения, а потом, когда стало слишком поздно, сожаление о содеянном?

– Я... убила себя, – тихо произнесла она.

– Ты себя поранила, – поправил ее Джон. – Очень серьезно. Но ты еще не умерла. Если бы это случилось, нас бы здесь не было.

– Я жива?

Изабель почувствовала невыразимое облегчение.

– Пока. Мы не можем знать, насколько серьезна твоя рана. И не можем гарантировать, что ты проживешь столько же времени, сколько мы пробудем здесь. Время в снах создателя измеряется совершенно по-другому. Это как в сказке. Мы можем прожить здесь несколько часов, а в том мире пройдет всего лишь мгновение.

– Я понимаю.

Изабель действительно поняла. Нет абсолютной свободы. Она познала еще один уровень магической науки, но только в тот момент, когда могла воспользоваться этим знанием один-единственный раз.

– А я могла сделать это раньше? – спросила она. – Могла прийти сюда по своему желанию?

– С тех самых пор, как ты стала создателем.

– Но почему же я об этом не знала?

– Я считал, что тебе это известно. – Изабель в недоумении посмотрела на Джона:

– Но я смогла попасть в свой сон только один раз – почти двадцать лет назад.

– А ты в этом уверена?

– Конечно. Я бы знала, если бы это случилось. – Джон пожал плечами:

– Разве ты никогда не видишь снов?

– Вижу, и очень часто. Но это...

Изабель умолкла. Да, ей часто снились сны. Очень яркие, нередко в них присутствовали ньюмены, вызванные ее творчеством из прошлого. Иногда она общалась с Рашкиным, иногда со своими ньюменами. Но она никогда не отличала обычные сновидения от тех, которые, как она сейчас поняла, были снами создателя. Кроме того, после пожара на острове они прекратились. Как раз тогда, когда Изабель отказалась от знаний, переданных ей Рашкиным, и перестала вызывать ньюменов.

– Почему же ты мне никогда не снился? – спросила Изабель. – Почему я никогда не вызывала тебя в сон создателя?

– Ты сама должна ответить на этот вопрос, – сказал Джон.

Изабель медленно кивнула. Она знала ответ.

– Потому что я вычеркнула тебя из своей жизни, – сказала она. – Я хотела тебя вернуть, но на своих условиях. Полагаю, какая-то часть моего сознания знала, что это невозможно. Я должна была принять тебя таким, какой ты есть, или не принимать вообще.

– Но ты не забыла меня, – продолжил Джон. – В некоторых случаях сны создателя содержат предсказание будущего. Некоторые образы находят отражение в реальной жизни, хотя и могут претерпеть значительные изменения. – Джон дотронулся пальцами до плетенного из лент браслета на своем запястье. – Например, яркие ткани.

– Я не совсем тебя понимаю.

– Вот один из образов, повторяющихся в твоей жизни: яркие цвета одежды Кэти, ленты Пэддиджека, из которых ты сплела нам браслеты, майский хоровод, не состоявшийся из-за пожара. Даже красочные абстрактные полотна, заменившие реалистичные картины в твоем творчестве.

– Но что это означает? – недоумевала Изабель.

– Я не в состоянии ответить на этот вопрос, но если бы ты не сплела браслеты, ты не могла бы мне доверять после встречи с Биттервидом. И мы никогда не попали бы в этот сон. У нас не было бы еще одного шанса избавиться от тени, нависшей над нами и нашими друзьями.

– Ты говоришь загадками, – сказала Изабель, хотя это и не было правдой. Она поняла, что имел в виду Джон, но не могла заставить себя поверить в это.

– Мы должны идти в его студию, – ответил Джон. – Прямо сейчас, ночью, в этом сне. Другого шанса может и не быть.

– Но...

– Изабель, в сне создателя у него нет защиты от меня. Он сам проговорился об этом. – Джон опустил голову. – Я чувствую себя виноватым не меньше, чем ты. В ту ненастную ночь много лет назад я мог покончить с Рашкиным, но тогда я был слишком горд и обижен. Я предпочел повернуться к тебе спиной и сказать себе, что это твоя битва, а не моя. Из-за этого погибли сотни ни в чем не повинных существ. Я не могу допустить, чтобы такое повторилось.

Изабель тряхнула головой:

– В этом нет твоей вины. Не мог же ты заранее знать, что всё обернется так ужасно.

– Нет, я всё понимал. Одного взгляда на Рашкина было достаточно, чтобы предугадать все его ужасные замыслы.

– Но хладнокровно убить человека...

Джон поднял голову и посмотрел в лицо Изабель:

– Это не человек, это чудовище.

– И всё же я не могу на это решиться, – сказала Изабель.

– Я и не прошу тебя об этом. Это я – охотник и воин. Я прошу тебя только пойти со мной в его студию. Там, где ваша с ним связь проявляется сильнее всего, ты сможешь вызвать его в этот сон, и у него не будет шанса ускользнуть.

– Но я...

– Вспомни о погибших, – настаивал Джон. – Вспомни о тех, кто еще может погибнуть от его руки. Если ты умрешь, он просто найдет другого художника с такими же способностями. Не спорю, такой талант встречается не часто, но не настолько редко, чтобы Рашкин не смог отыскать замену. Нашел же он Барбару.