Левая политика. Текущий момент - Страница 1

4 Зачем мы здесь?

АНАЛИЗ

9 Борис Кагарлицкий

Рубеж середины двухтысячных

16 Виталий Куренной

Мерцающая диктатура: диалектика политической системы современной России

24 Артемий Магун

Остранённое пространство Империи

36 Илья Будрайтскис, Мария Курзина

Текущий момент: социальный протест и перспективы антикапиталистических левых

45 Василий Колташов

«Средний класс» в России: материальное положение, сущность, сознание

53 Александр Желенин

Власть и бедность в предвыборной России

56 Анна Очкина

Концепция изменилась? По следам реформаторов от образования

65 Игорь Герасимов

Интернет, Open Source и «Открытое сетевое общество»

ПУБЛИЦИСТИКА

71 Акрам Муртазаев

Радикальное население России

77 Илья Федосеев

Имперский синдром

ИНТЕРВЬЮ

82 Виктор Мизиано

«Левые должны выдвинуть лозунг национализации культуры…»

ЛЕВЫЕ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

89 Александр Берегов

Латинская Америка: революция и интеграция

94 Якоб Норхой

Восстание среднего класса… во имя социальных благ

97 Али Эсбати

Мы должны чётко обозначить свои позиции

100 Ален Кривин

Что делать, когда левые сдвигаются вправо?

КНИГИ

102 В. Колташов

Опасная теория

105 И. Федосеев

Андроиды в постели

Зачем нужен ещё один журнал? Отечественный читатель уже и так получает изрядное количество изданий — толстых и глянцевых, пошлых и изысканных, модных и угрюмо-консервативных. Зачем ещё один?

Впрочем, возможно, читатель уже догадался об ответе, взглянув на название. Среди огромного спектра изданий, выходящих в сегодняшней России, левой периодики почти нет, а левой политической периодики нет совсем. Вернее, есть некоторое количество изданий, выпускающихся небольшими группами, нерегулярно и с большим трудом. Этого явно не хватает самому активу левых организаций, не говоря уже о «внешнем мире»: в конце концов, журнал, который интересен только своим собственным авторам и заведомым сторонникам их позиции, рано или поздно обречён на кризис. Всё уже сказано, все уже всё поняли. О чём вести разговор?

С другой стороны, даже либеральные социологи констатируют, что российское общество левеет.

Те же тенденции можно наблюдать и на Украине. По большому счёту это лишь свидетельствует о том, что бывшие советские республики проходят нормальный процесс развития капитализма. По мере того, как буржуазная система стабилизируется, становятся очевидны и присущие этой системе противоречия, развиваются неизбежные для неё конфликты, в первую очередь — противостояние между трудом и капиталом. Осознание противоречий капиталистического общества естественным образом оборачивается ростом левых настроений, появлением профсоюзов и марксистских организаций. Короче, всё как у всех.

Капитализм хронически болен классовой борьбой. И, парадоксальным образом, чем более капитализм «нормален», чем в большей степени развивается на собственной основе, тем острее эта болезнь. Проблема постсоветских республик состояла именно в том, что новая буржуазная власть опиралась на старые бюрократические связи и структуры, сохраняла многие черты советского образа жизни с присущими ему социальными гарантиями. Деморализация и распад старого советского общества сопровождались и закономерной идеологической неразберихой, которая в конечном счёте была на руку именно формирующемуся правящему классу. Да, приватизация и разграбление страны вызывали возмущение масс, но возмущаться ещё не значит понимать, а обиды и отчаяния ещё недостаточно, чтобы выработать правильную стратегию борьбы. Главная проблема масс состояла в том, что, несмотря на высокий уровень социального недовольства, уровень классового сознания был минимален, способность к самоорганизации — ничтожной, а из этого проистекала и невозможность выдвинуть позитивные альтернативы. В результате любой протест был заранее обречён на неудачу. А в сфере идеологии получили распространение всевозможные мифы, которые были лишь на руку формирующемуся правящему классу. Вместо того, чтобы разбираться в социальных противоречиях, организовывать профсоюзы, вырабатывать программу конкретных преобразований экономики и общественной жизни, люди ловили под диваном иностранных «агентов влияния», мечтали о возрождении Московско-Византийской империи, вздрагивали при упоминании еврейской фамилии и восхищались израильскими методами борьбы с терроризмом, которые можно применить против чеченцев, дагестанцев, татар, башкир, грузин или украинцев — в зависимости от конкретных обстоятельств.

Господствующими идеологиями 1990-х были (и на уровне официальной пропаганды остаются по сей день) национализм и либерализм. И в России, и в Восточной Европе все основные партии и политические группировки представляют эти две идеологии, либо какие-то их комбинации. Понятия «правые» и «левые» тоже используются в лексиконе журналистов и комментаторов, но смысл их как-то размыт и невнятен.

Причина вовсе не в том, что эти понятия якобы утратили свой прежний смысл, а в том, что все участники политического процесса являются правыми. Их идеология, их действия, их система ценностей точно соответствуют всем нормам «правой политики», описанной в классической политологии.

С другой стороны, есть целый спектр партий, претендующих на левого избирателя, либо по историческим причинам вынужденных сохранять связь с революционными лозунгами прошлого. В первую очередь речь идёт, конечно, о партиях, называющихся коммунистическими или вышедшими из бывших государственных компартий. При этом, парадоксальным образом, обнаруживается, что в Восточной Европе «левые» партии на самом деле являются инструментом либеральной политики, а в России (и отчасти на Украине), они, напротив, становятся носителями националистической идеологии.

Разумеется, это связанно с особенностями политической истории: в Польше или Венгрии националистические движения сложились в оппозиции к коммунистическому режиму, а партийная номенклатура, возглавившая процесс приватизации, не смогла полностью отказаться от организационной связи с «привычной» партией. Напротив, в СССР наиболее динамичная часть номенклатуры сумела заново организоваться под антикоммунистическими лозунгами и либеральными знамёнами, а неудачники устроились на идеологических обломках КПСС.

В реальной политике происходит постоянное чередование национализма и либерализма. В Польше, Чехии или Венгрии оно принимает характер чередования правящих партий. Однако в России такого рискованного эксперимента правящие круги себе не позволяют. Тем не менее, мы видим точно такое же чередование «либеральных» и «национальных» фаз в рамках одной и той же несменяемой российской власти.

На практике же «национальные» и «либеральные» риторические лозунги, сменяя друг друга, лишь обеспечивают проведение единого, последовательного и преемственного курса на строительство корпоративного капитализма. Конечно, курс время от времени корректируется, но этого как раз и требует внутренняя логика капиталистического проекта.

И всё же проект капиталистической реставрации сталкивается с возрастающими трудностями — в теории и в практике, в идеологии, экономике и политике. У нас в России принято считать, будто всё, с нами происходящее, исключительно самобытно и уникально — даже наше воровство и наши глупости. Между тем мировая экономика, уже несколько лет живущая с острым предощущением серьёзных катаклизмов, не может не влиять на нашу страну, также как и происходящие у нас процессы — на внешний мир.

Главная причина трудностей, с которыми сталкивается реставрация капитализма в нашей стране (точнее, в наших странах, поскольку бывший Союз уже распался на полтора десятка фрагментов, и каждый из них претендует на «национальную государственность»), состоит в том, что буржуазная система явно не справляется с порождёнными ею противоречиями. Неолиберальный вариант развития, навязанный человечеству в глобальном масштабе после краха СССР, явно исчерпал себя. Его изжитость в достаточной мере очевидна даже правящим классам, но заменить его нечем.