Lets go to Гоа - Страница 4

Опять зазвонил телефон.

Пока меня не уволили, придется работать, тем более что я взрослая женщина, самостоятельная во всех отношениях и содержу себя на деньги, которые зарабатываю в этой конторе. Так почему же в конце каждого месяца мне кажется, что он прожит зря?

«Дон Кихот» встретил нас грохотом инопланетной музыки и режущим взгляд светом. Как, интересно, поколение младое и тусовочное выживает в таких невыносимых условиях? Как у них не лопаются барабанные перепонки и не слепнут очи?

Мои же перепонки и очи моментально отреагировали на неподходящую среду обитания. Я мучительно сморщилась, но Катьке жаловаться не стала.

– Так, сначала прошвырнемся по кругу, а потом уже сядем за столик! – скомандовала она. И потащила меня в мутные недра зала.

Катерина сияла как медный самовар, гордилась собой невероятно – еще бы, вытащила меня «в свет»! Знала бы она, почему я сдалась, – наверное, перестала бы радужно лучиться.

Сдалась я от безысходности.

Марк все-таки заселился ко мне. И пока я после работы потащилась в магазин за продуктами – братца-то следовало кормить чуть ли не по часам, – позвонил мой бывший супруг. Трубку взял, естественно, Марк, и они друг друга не признали, потому как не потрудились представиться. Но ровно через сорок минут, когда я надрывалась у плиты, супруг снова изволил позвонить и обрушил на меня шквал претензий. Все они были довольно затертыми от долгого употребления, новенькой стала лишь форма глагола. Раньше он говорил: «Ты будешь мужиков водить», а теперь: «Вот уже и мужика привела!»

– Наглая, неблагодарная, бездушная! – разорялся супруг. – Захватила мое жилье и теперь развратничаешь?

– Мы с тобой в разводе, – напоминала я, – поэтому я могу вести себя так, как пожелаю.

– Да? На моей территории?! Выметайся из квартиры вместе со своим хахалем! Не то завтра же приведу приставов!

Все это было просто смешно, если бы не было так грустно.

– Эту квартиру твоя бабушка завещала мне, – напомнила я бывшему. – И помнишь после чего? После того как я три года перед ее смертью за ней ухаживала. А ты в то время…

– Облапошила выжившую из ума старуху и радуешься? – перебил мой бывший горячо любимый супруг. – Аферистка! Все вы такие – риелторы – любого готовы в гроб загнать, лишь бы поживиться! Эта квартира наша с мамой, и мы правды все равно добьемся!

– Петухов, во всех судебных инстанциях, по которым ты бегаешь вместе со своей мамой, вам твердят одно и то же: бабушка была в здравом уме и твердой памяти, и квартира эта принадлежит мне на законных основаниях.

Я могла бы сказать бывшему супругу, что ухаживала за его бабушкой вовсе не из-за квартирных метров, а из жалости. На момент нашего знакомства бабушка Петухова была довольно крепенькой старушкой и не собиралась на тот свет. Но она страшно нуждалась в человеческом участии и просто в общении. Ведь ее внук и невестка могли ей не звонить по нескольку месяцев. Мы с ней как-то сразу нашли общий язык, и я стала навещать ее минимум раз в неделю, привозить сладости, которые она обожала, читать ей французских классиков. Бабушка Петухова была в прошлом театральным критиком и могла часами рассказывать всякие интересные истории о бомонде прошлых лет. Мне она очень нравилась.

– Душа моя, – говаривала она, – живи сейчас, живи сегодня, не откладывай жизнь на «потом». Этого «потом» может и не быть!

После нашего развода с ее внуком она стала встречать меня вопросами:

– Ну, как там обстоят дела с принцами? Не видать? Не захаживают принцы в апартаменты к твоим родителям? А на простых смертных смотреть не пробовала?

Когда она умерла, выяснилось, что ее квартира должна достаться мне по завещанию, которое бабушка составила примерно за полтора года до смерти. Я была страшно удивлена, что уж говорить об остальных! Петухов (к тому времени он стал моим бывшим мужем) и его любимая мамочка тут же понеслись по судам, желая вернуть наследство.

– Если ты думаешь, что тебе удастся прибрать к рукам Славочкино наследство, – шипела мне в лицо свекровь, – то ты глубоко заблуждаешься! Я до президента дойду, но тебя из бабкиной квартиры выкину! Самозванка!

– Если ты думаешь, что после трех лет брака можешь делить то, что тебе совершенно не может принадлежать, – вторил ей Петухов, – я развею твои заблуждения! Бабка, ненормальная, решила, что раз ты ее подкармливала, значит, можно меня бортануть. Но нет, закон на моей стороне!

Зря старались. Бабушка Тина предусмотрела все. Завещание было оформлено в самой крутой нотариальной конторе города, и даже имелось медицинское освидетельствование ее полной вменяемости. А еще имелись свидетельские показания соседей, что, кроме меня, у бабушки за последний год никто из родни не появлялся.

Петуховы проиграли все суды, в которые только ни обращались «за правдой». Я вступила в права наследования и переехала от родителей в свою новую квартиру. А мой бывший муж взял за правило звонить мне время от времени и портить мою нервную систему. И бывшая свекровь тоже от него не отставала. Хорошее воспитание не позволяет мне ее послать куда подальше, но чувствую, что терпение уже на исходе.

– Вау! Какие люди без охраны! – заорал кто-то сбоку.

Я вздрогнула всем телом. Мои невеселые мысли увели меня в сторону, и я, задумавшись, брела за Катькой на автомате. Резкий окрик вернул меня к действительности.

Пока Катька чмокалась с долговязым типом в растянутом свитере и вязаной шапочке на голове, я озиралась по сторонам. Зрение наконец адаптировалось к кромешной темноте зала, слепящим всполохам прожектора и дымовым выхлопам, периодически клубящимся со стороны танцпола.

Но как только я присмотрелась по сторонам, мне сделалось худо. Мама дорогая, куда я попала! Клуб населяли гламурные дивы, сошедшие с обложек глянцевых журналов и витрин модных бутиков. Сразу же захотелось забиться в самый темный угол, чтобы, не дай бог, не привлечь внимания народа. Я в своих неказистых брючках и офисной белой рубашке смотрелась тут так же органично, как колючка в букете орхидей.

– Николя, познакомься, это моя кузина Глория! – щебетала Катька. – Глория, а это звезда мира моды, любимый кутюрье всех времен и народов – Николя Apres.

– D’après qui? (После кого?) – спросила я.

И в тот момент мне было плевать, знает ли он французский язык. Меня все вокруг страшно раздражало.

– D’après tout les autres (После всех остальных), – хохотнул кто-то рядом.

– Катенька, дорогая, мне надо идти, время фэшн-тайм! – пропел Николя.

И удалился, даже не взглянув в мою сторону. Я повернулась направо, пытаясь рассмотреть франкоязычного шутника. Парень подмигнул мне, показал большой палец и скрылся в толпе.

– Что ты себе позволяешь! – накинулась на меня Катька. – Я ее в люди вывела, а она меня позорит! Совсем одичала в своей недвижимости?!

Ну конечно, я одичала, потому что владею французским и мне наплевать на дурно одетого «кутюрье», придумавшего себе идиотский псевдоним.

– Пойдем уже за столик! – проорала я в ответ.

Орать пришлось во всю глотку, потому что музыка, и до того игравшая очень громко, внезапно усилилась. Уши заныли, глаза заслезились от очередной струи дыма. Мы протискивались сквозь жеманничающее общество красавиц, демонстрирующих миру оголенные животы с пирсингом, спущенные до копчика джинсы в стразах, обнаженные руки с татуировками и невозможные декольте до пупка, стянутые в районе груди тонкими ниточками. Не хватало только бирок: «Таня – 200 баксов», «Маня – 250 баксов». «Слет вавилонских блудниц!» – мелькнуло в голове.

Море кудрей, бижутерии и духов. А среди них – субтильные существа неопределенного пола, разодетые самым нелепым образом. Наверное, возможные кавалеры. Бедные блудницы, их мужьями будут существа среднего рода!

Наш столик стоял у самой сцены, поэтому усилители надрывались в непосредственной близости от нас. Общаться можно было только жестами или читать по губам. Я поняла, что если переживу этот идиотский день, то меня уже ничего не испугает в этой жизни.