Лети, ведьма, лети! - Страница 4

– Нет и нет, Дарья, вам как можно реже надо появляться у опустевшего гроба.

– Почему?

– Потому что похититель мог завязать на вас или на вашу дочку какое-нибудь проклятие. Это я, кстати, тоже должна проверить. Но сначала я спущусь в подземелье святой Вальпурги.

– Да, ты знаешь, гномы после похищения совсем туда не ходят. Чего-то боятся, не могут объяснить чего.

– Не страшно. Я и сама найду дорогу.

В подземелье, где стоял опустевший гроб святой Вальпурги, было крайне неуютно. Нет, я и раньше здесь бывала не раз и уже привыкла к этим стенам, но тогда их осеняла благодать святой, а теперь... Красноватые плиты гранита холодно блестели в свете больших матовых ламп, свисавших с потолка. Всюду было чисто и слегка пахло хвойным освежителем воздуха. Хотя, возможно, это был не освежитель, а ароматическое масло. Известно ведь, что запах хвои отгоняет злых духов...

...Которых здесь теперь может оказаться в преизбытке.

– Чур меня, чур! – прошептала я и возложила руки на крышку священного гроба.

Так. И что я чувствую?

Поначалу ничего. Все вокруг казалось обыденным и донельзя реальным. Я перевела свое восприятие в режим ментального сканирования и...

Святая Вальпурга, какой холод! Какой неизбывный ужас!

Мне показалось, что на меня гранитной волной накатывает потолок. Тело словно заледенело, а ладони будто приварились к крышке гроба. Я затряслась в ужасе, который никак не могла себе объяснить. Ведь никого не было рядом! Ну никого!

Я с трудом оторвала руки от крышки гроба и, потеряв равновесие, упала на негостеприимный пол. Ужас переполнял меня, как вода – легкие незадачливого ныряльщика. В тишине склепа раздавался какой-то противный стук. Лишь через минуту я поняла, что это стучат мои собственные зубы.

– Святая Вальпурга, мать всем ведьмам, помоги мне, грешной! – взмолилась я.

Ужас отошел, и я поняла, что дышу. Я обнаружила ментальный слепок похитителя. Но это мне ничего не дало. Ужас – вот его визитная карточка. Кто может внушать такой ужас?

Я встала и, начертив в воздухе знаки защищающих сефиротов, снова прикоснулась к фобу. Ничего. Камень и камень – прохладный, чуть шероховатый. Я поднатужилась и немного сдвинула крышку. Гроб, естественно, был пуст. Не считая, конечно, разворошенного погребального шелка. Выходит, грабитель похитил только тело, даже не затрудняясь обвить его погребальными пеленами. У кого рука поднялась на такое? И зачем?

Неужели действительно для продажи? Мощи святой Вальпурги стоят миллиарды. Любая ведьма за них душу прозакладывает.

Кроме меня. И, наверное, Дарьи Белинской.

Вот еще что я упустила из виду... Дворец Ремесла был построен на этих мощах. Все здесь держалось благодаря милостивому покровительству святой Вальпурги. Теперь же, когда ее нет...

С дворцом может случиться что угодно.

Нет, безусловно, у дворца есть охрана и есть целая сеть защитных заклинаний. Но сработают ли они должным образом, если на дворец нападут, допустим, Магистриан-маги?

Это вопрос.

Я прошептала краткую молитву святой Вальпурге и опустила руки в гроб – на шелковые пелены. Если их касался похититель или похитительница, они должны хранить хоть что-то.

Хоть что-то, кроме безоговорочного, необъяснимого ужаса.

Ничего. Пусто. Я вытащила руки и вернула на место гробовую крышку. Постояла, впитывая в себя атмосферу склепа.

Да, теперь, без святой Вальпурги, это был не более чем склеп. Я касалась рукою крепко пригнанных друг к другу стен, но стены были молчаливы, они не хотели выдавать своей тайны.

– Кто ты? Кто ты? – беззвучно шептала я, как мне казалось вопрошая напрасно.

И тут я услышала шаги.

Очень осторожные шаги по лестнице, ведущей в

склеп.

Я набросила на себя невидимость. Любая ведьма, конечно, почувствует меня за версту, но все-таки...

Вдруг это шаги похитителя? Ведь говорят же, преступников часто тянет на место преступления.

Я замерла, обратив свой взгляд на лестницу.

Шаги приблизились, и в склеп вошла...

Горе-писательница Надежда Первухина.

– Черт бы вас побрал, Надежда! – воскликнула я с досадой.– Что вы здесь делаете?

И сбросила невидимость.

Лицо писательницы стало пепельно-серым.

Она пошатнулась и явно вознамерилась упасть в обморок.

– Стоять! – приказала я,– Только обмороков тут и не хватало. Придите в себя, это всего лишь я.

– Ох, Юлия! – переводя дух, сказала писательница.– Как вы меня напугали.

– Вас напугать – большого ума не надо, вы уже родились напуганной. Что вы здесь делаете?

– А вы?

– Я первой спросила. Да не дергайтесь вы! Вам совершенно не стоит меня бояться. Во всяком случае, сейчас. Итак, вы здесь для того...

– Для того, чтобы собрать кое-какие материалы для книги.

– Ох, я и забыла, что вы у нас тоже писательница!

– А кто еще?

– Мой муж. Да и я сама в последнее время грешу беллетристикой.

– Мои интересы с недавних пор простираются дальше беллетристики,– важно заметила Надежда,– Я пишу строго документальную книгу о современном ведьмовстве. Госпожа Дарья Белинская мне предоставила карт-бланш.

– Вы, наверное, ей все мозги проели, пока получили этот карт-бланш.

– Ничего подобного! – гордо ответствовала Надежда.– Госпожа Белинская сама, повторяю, сама пригласила меня во дворец и предложила писать строго документированную хронику. А кроме того...

– О богиня светлая Диана! Есть еще и «кроме»?!

– Да. Я читаю курс лекций по истории ведьмовской литературы. Для слушательниц школы первой ступени. И что вы так презрительно на меня смотрите?

– Презрительно? Что вы! Я смотрю на вас с глубоким интересом. Вы хорошо выглядите, Надежда. Похудели, одеваетесь со вкусом. Бусики себе приобрели симпатичные... Похоже, дворец влияет на вас самым положительным образом.

– Да, есть немного. Юлия, я слышала, что вы вышли замуж?

– Совершенно верно. И не прошло еще и дня, как мы вернулись из свадебного путешествия.

– Вас отозвали в связи с делом святой Вальпурги?

– Как, вы и об этом знаете?

– Об этом знают мои ученицы, а значит, знаю и я. Мы тоже ломаем головы над тем, кому выгодно это похищение.

– Похитителем может быть кто угодно. Даже вы.

– Я рассматривала и этот вариант,– твердо сказала Надежда.

– Да что вы?

– Рассматривала,– повторила она.– Ведь похититель мог проникнуть во дворец, только воспользовавшись чьей-то личиной. А почему не моей? Я имею возможность бывать во всех уголках дворца, всем примелькалась, так что...

– Надежда, вы слишком много о себе возомнили. Но как версию я это приму.

– Юлия, вас вызвали для того, чтобы вы вели это дело?

– Да, а что?

– Тогда я должна сделать вам заявление.

– О боги, какое?

– Возможно, это будет важно. Одна из моих слушательниц была в склепе буквально накануне похищения.

– И что? Что она говорит?

– К сожалению, говорить она не может. На нее наброшено заклятие немоты. И никто, кроме самого заклинателя, не может это заклятие снять.

– И вы думаете, я сниму это заклятие?

– Я всегда знала вас как очень способную ведьму, Юлия.

– Льстите, льстите. Но идемте, попробуем разговорить вашу подопечную.

«Подопечная» оказалась хрупкой и изящной девочкой лет двенадцати. Она сидела в дортуаре на кровати и что-то рисовала в маленьком блокнотике.

– Здравствуй, Селия,– Надежда положила ей руку на плечо.– Видишь, сама Госпожа Ведьм пришла посмотреть на тебя.

Селия, не вставая, прижалась щекой к боку писательницы и посмотрела на меня испуганными и печальными глазами.

– Благословенна будь, Селия.– Я постаралась, чтобы моя улыбка вышла доброжелательной и открытой.– Как ты себя чувствуешь?

Селия кивнула и написала что-то в блокноте. Потом подала блокнот мне.