Лестница к самому себе - Страница 8

Как можно было с ней разговаривать? И я уходила плакать в комнату. Что еще оставалось?

Мама никогда в меня не верила, постоянно говорила, что я некрасивая, называла неудачницей, которая ничего в жизни не добьется. То, что хотела именно я, категорически возбранялось. Как и где учиться, родители определили на свое усмотрение. Когда я окончила школу, мама не пустила меня на выпускной бал. Мне хотелось уехать и поступать в институт в другом городе, но меня не пустили и туда. Мама заставила меня поступить в медицинский колледж недалеко от дома. Медицинский институт в столице даже не обсуждался.

Я поступила в колледж, и мой мозг взбунтовался. Я начала делать все наперекор, показывая характер. Я мучилась нервными срывами и готова была умереть, лишь бы избавиться от гнета матери, которая не обращала на мои концерты внимания.

В семнадцать лет я нашла единственный выход из дурдома, в котором жила – выйти замуж. Я выполнила задачу и переехала к мужу. По сравнению с жизнью рядом с мамой новая жизнь казалась раем, и через год я родила сына. Но, как ни прискорбно, я скоро разошлась с мужем и вернулась в родительский дом. Отец отнесся с пониманием и запретил маме меня унижать. Набравшись мудрости в браке, я старалась избегать конфликтов, но, если что-то не нравилось, честно говорила, чем недовольна, спокойно и терпеливо. Мать давала себе волю и выпускала из себя всю желчь, на которую была способна. Я молча слушала, воспринимая ее слова, как звуковой фон.

Потом я поступила на юридический факультет. Закончив, устроилась на работу в суд. Наирь жил с моими родителями пять лет.

На несколько лет я прекратила общение с ними. С братом мы видимся редко, практически никогда, но это уже другая история.

Глава 5

Новая жизнь

Сколько дел я начинала в своей жизни, и каждый раз я находила в себе силы развить его до вполне успешного состояния. Вот и тогда, когда Альме исполнилось шесть, я решила открыть магазин одежды. К сожалению, маникюр перестал приносить прежний доход, так как возросла конкуренция, а актуальность сходила на нет. Я быстро освоила новый рынок и начала возить одежду из Турции. Когда появилась неплохая систематизация, одежду мне стали высылать по почте. Девушке, с которой я сотрудничала, это было совсем несложно. В будущем нам предстояло стать хорошими подругами.

Когда дела шли в гору, я уже рассталась с отцом дочерей, переехала в съемную квартиру и забрала сына от родителей. Мы жили вшестером: я и дети. Было тесно и тяжело, но я не собиралась никому жаловаться, так как никогда не страдала пессимизмом, а верила в то, что все получится.

Работа кипела, мое дело приносило неплохую прибыль, нужно было расширяться, и я открыла отдел детской одежды. Я наняла няню, чтобы немного разгрузить себя, и чтобы дети были под контролем.

Они по-прежнему бурно развивались, ходили в школу и на дополнительные занятия. Денег на все хватало, хоть и не на шикарную жизнь, но питались мы хорошо. Хотелось свою квартиру, но об этом мечтать пока не приходилось.

Мама в тот период была со мной дружна, и я впервые почувствовала ее интерес к моим делам. Она всякий раз меня хвалила, гордилась достижениями и рассказывала подругам. Все хорошо, если бы не одно но: она вела себя так, потому что я была успешна. Материнских чувств в ней по-прежнему не было, но ее внимание льстило и подстегивало для новых подвигов. В итоге я регулярно одевала их с отцом, а потом отправила на море по выгодной путевке. Мне было двадцать семь.

Глава 6

Не первые трудности

В 2008 году наступил кризис. Я заранее чувствовала, что добром это не кончится, потому вовремя продала бизнес, который пока приносил хороший доход. Два больших бутика с одеждой из Турции принесли мне большие деньги, договор получился выгодным.

В тот же период мне предложили инвестировать деньги и рассказали, как это будет здорово. Я поверила и купила два гектара земли и открыла завод по переработке дерева. Я вложила все деньги, что у меня были. Брат тоже загорелся и вложился вместе со мной. Поначалу ничего не предвещало бурю, но потом… Это был полный крах. Разрушились воздушные замки, и я летела в бездонную черную яму, из которой не было выхода. Я лишилась всех денег и сбережений. Что касается денег брата, то он требовал с меня проценты. В итоге с вложенных его семидесяти тысяч долларов мне нужно было отдавать сто двадцать.

Это была настоящая катастрофа. Я не знала, что делать. Хотелось бежать, переместиться в тело другого человека. Казалось, что в конце тоннеля нет ни света, ни дверей. Это продлилось почти год. Мы перебивались с хлеба на воду, я снова вспомнила о том, что умею делать маникюр и кое-как зарабатывала копейки.

Земля, которую я купила, находилась в Алматы, и я не видела смысла оставаться. Я решила сделать предложение о покупке председателю суда и озвучила крайне жирные плюсы для его положительного решения. Мне важно было вернуть хотя бы то, что я вложила. Председателю сделка пришлась по вкусу, и мы подписали документы. Оставалось дождаться, когда землю купят, тогда мне пообещали выслать деньги вместе с долей брата.

Я уехала к родителям. Унывать категорически запрещалось, иначе я могла раскиснуть совсем, но мне и так казалось, что я в аду. Денег не было, начинать что-то новое с одними долгами – верное самоубийство, и куча сомнений в голове одолевали каждый день. Мы с детьми жили на пенсию родителей. Мама ворчала, постоянно говоря, что мои дети много едят. Папа еще работал, но я видела, как ему тяжело тащить всю семью. Прожив так два месяца, я поняла, что надо положить этому конец. Паника и отчаяние не должны быть главными. Я продала все свои шубы, дорогие вещи, украшения и все, что могло принести хоть какую-то прибыль. Мои подруги в этом помогли. Я вновь вставала на ноги.

Глава 7

Новое увлечение Сары

Единственной светлой отдушиной в моей жизни всегда были дети.

Все то время, пока я пыталась справиться с трудностями, они стремительно развивались.

Шел 2008 год. Жизнь текла своим чередом. Я по-прежнему стремилась подарить своим детям хорошее будущее, но Сара не шла у меня из головы. Меня расстраивало, что преподаватели были недовольны ей, хотя она определенно была талантливой девочкой. Я считала, что где-то что-то упустила. Но скорее всего, просто уделяла ей мало времени, так как боролась с Альмой. Ответ пришел сам собой – все случается вовремя.

В один из летних вечеров мы с отцом смотрели телевизор. На экране показывали награждение чемпионки мира по шахматам – Александры Костенюк. Сара зашла в комнату, чтобы как обычно пожелать спокойной ночи, но, едва переступив порог, застыла на месте. В тот самый момент Кирсан Илюмжинов, президент ФИДЕ, одевал Александре красивейшую корону в бриллиантах и изумрудах. Сара стояла, как вкопанная, сжав худые ручонки в кулачки. В ее глазах читалась то ли зависть, то ли еще что-то, что я пока у нее не замечала. Я успела даже испугаться такой реакции – мне совсем не хотелось, чтобы моя дочь отрицательно реагировала на успех других детей, если у нее что-то не получалось.

– Мама, я хочу такую корону! – сказала Сара твердо, уставившись в экран телевизора.

– Ложись спать, доча. Если для тебя это будет по-прежнему важно, завтра куплю тебе такую корону в магазине, – ответила я в надежде, что это просто мимолетный каприз ребенка.

– Нет, мама! Я хочу вот такую корону, но чтобы именно этот дяденька мне ее одел, вот так! – и она демонстративно скопировала его движение над своей головой.

Впервые я услышала решительность и непоколебимость в голосе Сары. Мой отец посмотрел на нее как-то странно.

– Но Сара, такую корону одевают только чемпионкам мира по шахматам, – объяснила я. – Чтобы ее заслужить, нужно очень много работать. И это нелегко. Этому посвящают целую жизнь.