Лестница бога. Ступень 5. Бегство в Эдем. Том 1 - Страница 5

Тем временем, раздевшись и встав в круг, девушка спокойно, но достаточно громко, чтобы её слова услышали друзья Мирта, сказала своему противнику:

– Сейчас ты получишь то же, что и твой противник, и даже больше. Каждый синяк обернётся тремя, каждый вывих вернётся к тебе переломом, а перелом – травмой, несовместимой с жизнью. И я хочу, чтобы твои друзья задумались о том, что они делают – зло, совершённое тобой, всегда возвращается обратно, усиленное и преумноженное. Так же я поступлю и с ними.

– Меньше слов, больше дела, ущербная! – усмехнулся парень, явно намекая на шрам своей соперницы.

– Зря ты это сказал, – с огорчением ответила Линнея, и, дождавшись отмашки судьи о начале поединка, взорвалась серией резких и неуловимо быстрых ударов.

Несколько мгновений схватки, больше похожей на избиение, и в дуэльном круге на ногах остался всего один боец – девушка с фигурой богини и лицом из кошмарных снов. Потерявшего сознание Мирта, получившего множественные переломы, среди которых оказалось несколько открытых, унесли на носилках, чтобы тут же доставить в больницу. Я был удивлён, что моя новая знакомая оказалась настолько сильна в искусстве дуэльных поединков. До сегодняшнего дня подобного стремления к овладению боевыми искусствами я ещё ни разу не встречал. Быть может, Линнее удастся за меня отомстить, проучив этих подонков – не всё им избивать беззащитных курсантов, нашлась и на них управа… Тем временем дуэльный круг занял второй участник поединков – Исхарт. Мне пришлось оторваться от такой удобной стены и тоже занять своё место в круге.

Второй поединок я так же благополучно продул – мне не удалось ни повторить свой давний успех с броском к горлу противника, ни нанести сколько–нибудь серьёзные травмы Исхарту – Милим в империи не зря славились своими бойцами–рукопашниками. В результате к концу поединка я обзавёлся открытым переломом правой руки, разрывом связок на правой ноге, сломанными рёбрами и, похоже, множественными повреждениями внутренних органов. Пока не смертельно, но Алишану ничего не стоит меня добить – это он умеет… Повторив свой путь ползком до стены – покинуть пределы дуэльного круга мне полагалось самостоятельно, – я, воспользовавшись помощью своей неожиданно обретённой соратницы, встал и подпёр своим телом стену. После одного из прошедших в голову ударов стена стала слишком сильно шататься, а меня начало подташнивать. Поэтому начало боя Линнеи с Исхартом я пропустил, застав лишь концовку, да и бой, по моим ощущениям, продолжался не более нескольких мгновений. Сначала я не понял, почему девушка стоит, а Исхарт лежит. И почему голова Исхарта так неестественно повёрнута в сторону. И почему вокруг такая тишина… И почему мой нос уловил лёгкий запах человеческих испражнений?

Тем временем, проверив пульс и зрачки неподвижно лежащего в дуэльном круге парня, судья хриплым голосом объявил:

– Победила танья Линнея…

Тело Исхарта никто не спешил отправлять в больницу. Неужели девушка исполнила данное своему противнику обещание? Полный смутных подозрений, я решился развеять их, задав победительнице всего один вопрос, однако Линнея, выйдя из круга, направилась почему–то не ко мне, а к Алишану. Подойдя к моему последнему противнику, она произнесла ему прямо в лицо, и негромкие спокойные слова я услышал в наступившей тишине необычайно чётко:

– Если твой противник получит серьёзную травму – ты умрёшь. Если он умрёт – умрёт вся твоя семья. Думай. Выбор за тобой.

После чего, развернувшись, Линнея направилась ко мне, чтобы, осмотрев повреждения, сразу же приступить к наложению шины на сломанную руку, используя в качестве подручного материала собственную курточку. Было больно, но приятно – прикосновения нежных девичьих пальчиков к моей обнажённой коже заставляли моё сердце сжиматься в сладострастной неге, игнорируя пульсирующую боль в сломанной конечности, а кровь из головы, казалось, ушла полностью, смыв рассудок и наполнив жаром пах. Видимо, моё тело без участия мозга уже решило, что готово к процессу размножения. И о чём я только мечтаю? Мне сейчас нужно думать, как остаться в живых, а не о том, как закадрить симпатичную девчонку. Да и с какой стати я решил, что она непременно симпатичная? Лицо у девушки – только в кошмарах сниться, а вот поди ж ты, запала в душу…

Времени на подобные мысли Алишан мне не оставил – он уже стоял в дуэльном круге, а судья вызывал туда же меня. Последний бой, в котором всё решится… Доковыляв до круга и, подхватив левой рукой замотанную в лубки правую, сломанную кость которой Линнея мне вправила на место, туго перетянув жгутом руку и страхуя от излишней кровопотери, я занял своё место напротив соперника и стал ждать сигнала к началу поединка. Мой противник потихоньку покачивался вместе со стенами и оживлённо обсуждающими предстоящее событие зрителями, и, судя по абсолютной синхронности качания, на самом деле проблемы были не с моим противником, а с моим зрением. В довесок к плывущему и шатающемуся изображению стоящего передо мной Алишана, размытому и слабо поддающемуся фокусировке, боль в сломанной руке сводила меня с ума и оставляла в воспалённом мозгу лишь одно желание – чтобы меня прямо здесь и прямо сейчас просто добили… Так было бы милосерднее. Однако, стиснув зубы, я заставил себя сделать роковой шаг навстречу своему врагу и, отпустив покалеченную правую руку, размахнулся левой, целясь прямо в ненавистное лицо…

Разумеется, я не попал – мой противник ожидаемо оказался значительно опытнее и не позволил мне ударить, нанеся свой удар первым. Куда он попал – не знаю, наверное, в челюсть, но искры в моих глазах вспыхнули знатные. Впрочем, я и не рассчитывал попасть – мой замах левой рукой являлся лишь имитацией удара, призванной отвлечь внимание противника и сосредоточить его взгляд на моей руке. Почти одновременно с замахом я резко подал вперёд левую ногу, вытянув носок, – на правой, из–за повреждённых связок, я мог лишь стоять. И именно это, второе движение, как я и надеялся, осталось незамеченным противником. Наши удары прошли одновременно – мою голову, познакомившуюся с кулаком Алишана, отбросило назад, зато моя нога смачно впечаталась во что–то мягкое, податливое. Окрестности накрыл полный боли вой, и это, к моему великому удовлетворению, оказался голос моего противника. Не быть ему отцом, пока не посетит больницу! Радость от хорошо исполненного удара оказалась настолько велика, что я даже не огорчился, что удар по моей голове разрушил последнюю плотину, ещё удерживающую содержимое моего желудка. Согнувшись в три погибели, я вырвал желчью и остатками полупереваренного обеда прямо на… Да прямо на голову упавшего на колени подвывающего Алишана, зажавшего обеими руками свою травмированную промежность. Проблевавшись, я от души съездил своему обидчику коленом по носу, попав вместо носа по зубам и, похоже, выбив парочку передних резцов. Колено своё я, по крайней мере, об его зубы разбил. Было больно…

Но ещё больнее оказалось моей сломанной руке – наспех наложенные лубки не способствовали резким движениям. Так что мой первый успех в этом поединке оказался и последним. Среди затопившей меня волны боли я отстранённо, как будто в замедленном повторе, увидел поднимающегося Алишана, с головы до ног залитого рвотными массами, и кулак, летящий в моё лицо. Защититься я уже не мог – даже просто стоять, не двигаясь, у меня получалось, лишь призвав все оставшиеся силы. Затем удар, боль и беспамятство…

***

Очнулся я в больнице. Белые стены, белый потолок. Постель с белым одеялом и белыми простынями. Белые блоки лечебной и контрольно–диагностирующей аппаратуры. Тихое попискивание и какие–то щелчки. Обстановка, к которой я уже начинаю привыкать.

Внимательно осмотрел себя – руки, ноги и голова на месте. Всё шевелится. Прислушался к своему телу – боли не чувствуется. Вытянул перед собой и внимательно ощупал правую руку – ни следа недавнего перелома. Рёбра, похоже, тоже целые. Хорошо меня подлатали.