Лестница бога. Ступень 4. Наследники демиурга - Страница 4

Решив, что на самом деле основная проблема заключается в бедности выбора подопытных образцов, девушки тайком, ничего не сообщая родителям, даже сбегали с уроков и, не страшась наказания, в поисках подходящего фамилиара посещали Оканийский имперский зоопарк, что им было категорически запрещено. Точнее, запрет накладывался не собственно на посещение имперского зоопарка, а на самовольный выход из кластера – детям без сопровождения родителей покидать клановые территории категорически запрещалось, а имперский зоопарк находился в Окаане, столице Оканийской империи. К шестнадцати годам девушки усвоили, что запрещать можно по–разному. Обычно родители редко что–то запрещали своим детям – не скованная многочисленными запретами, молодежь быстрее развивалась и быстрее училась жизни. Но уж если запрет все же оказывался нарушенным – следовало незамедлительное наказание, нередко весьма и весьма строгое. Но некоторые вещи не разрешалось совершать ни при каких обстоятельствах, и это был не просто запрет, а строгий запрет. Именно такой запрет сестрам нарушать крайне не хотелось – даже страшно представить, каким в этом случае могло оказаться наказание. И именно такой запрет ими был нарушен, когда сестры самовольно и, разумеется, в тайне ото всех, отправились искать фамилиаров в столицу империи…

Посещение столичного зоопарка не принесло тогда ничего, кроме огорчения – ни один из множества экспонатов не подошел на роль фамилиара. Отчаявшиеся девушки, не обрадованные даже тем обстоятельством, что их очередной побег остался незамеченным, и ожидаемого наказания не последовало, пожаловались по поводу возникших трудностей инструктору по магической подготовке. Тот оказался достаточно опытным, чтобы вникнуть в проблемы сестер и объяснить, что на роль фамилиара подойдет далеко не любое животное – зверь должен сам согласиться стать спутником мага, что, в условиях содержания в клетке, событие крайне маловероятное. По крайней мере, все известные ему случаи запечатления фамилиара совершались или в естественных условиях, или с домашними питомцами, живущими на воле вместе с хозяевами. После чего мужчина посоветовал сестрам поискать себе симбионтов не в зоопарках, а среди клановых питомцев или в естественной среде обитания. Впрочем, инструктор также посоветовал девушкам не зацикливаться на поисках фамилиаров, а продолжать медитативные тренировки – от них, по его глубокому убеждению, пользы всяко больше, чем от питомца–симбионта. Да и случился тот давний разговор с инструктором еще тогда, когда одноклассники сестер только–только обрели свой дар, и у учителей сохранялись надежды на самостоятельное пробуждение дара у своих учениц – возможно, как говорили они, половое созревание девушек по каким–то непонятным причинам просто немного задержалось, и сестрам следовало всего лишь еще чуть–чуть подождать.

Однако девушки ждать не захотели и за последующие несколько лет отыскали и попытались заполучить в фамилиары всех животных в анклаве, до которых только смогли дотянуться. Обошли всех друзей и знакомых, держащих домашних питомцев, совершали продолжительные прогулки по лесу, пытаясь запечатлеть каждую встреченную по дороге птицу. Ничего не помогало. Равно как не помогли и медитации, на которые сестры продолжали ежедневно тратить не менее чем по получасу своего личного времени, пусть, в отличие от инструкторов, и считали их абсолютно бесполезным занятием. Но девушки не отчаялись, а засели за литературу – любую, какую только смогли найти. И, как ни странно, необходимая литература нашлась у них дома – стоило только хорошо поискать. Вернее, даже искать не стоило – ответ на их вопрос всегда висел у сестер перед глазами. Точнее, даже не сам ответ, а несколько небольших, искусно сделанных голографий в папином кабинете. На одной из них мужчина средних лет, в котором сестры с трудом, но могли узнать собственного отца, расслабленно привалился к пушистому боку молодого, но уже достаточно крупного рурха, закинув руку на пушистую холку зверя. На шее кота красовался широкий самодельный кожаный ошейник, служащий, похоже, приспособлением, позволявшим седоку удержаться на гибкой спине хищника – в верхней части ошейника располагалась петля, за которую удобно держаться руками. Рурх, вытянувшийся во весь свой огромный рост и положивший пушистый хвост на обнаженные до колен босые ноги мужчины, лежал на небольшой полянке, заросшей невысокой и уже начавшей желтеть травой, со всех сторон окруженной деревьями, сбрасывающими красно–желтую листву – похоже, картина отображала вторую половину осени. Вдалеке, над просвечивающими кронами деревьев, виднелись вершины занесенных снегом крутых гор. И тут сестры вспомнили детские мамины рассказы, что в молодости у папы был фамилиар–рурх. Рурхи – редкие, почти исчезнувшие загадочные животные семейства кошачьих, которых в древности обожествляли, им или поклонялись, как богам, или считали злобными демонами. Некоторые в империи считали рурхов еще одним разумным хищным видом на планете, наделяя животных телепатическими способностями, благодаря которым их самих практически невозможно было не просто поймать, а хотя бы увидеть, если они сами того не желали. Под «некоторыми» сестры подразумевали ученых своего клана – у имперских биологов о рурхах сложилось совсем другое мнение. Именно тогда у сестер родились первые наметки их фантастического плана, реализация которого растянулась на годы…

И вот, проследив из окна за вышедшими на улицу одноклассниками, Линнея, являвшаяся в их дружном дуэте заводилой и негласным командиром, автором и вдохновителем множества проказ, расплачиваться за которые сестрам приходилось вместе, не спеша спрыгнула с подоконника и, подойдя к своей парте и собрав в сумку разноцветные гибкие пластины учебников, тихо спросила, обращаясь к подруге:

– Ну как, сеструха, не передумала?

Вторая девушка, окинув внимательным взглядом пустой класс, так же тихо ответила:

– И не надейся! Вот только считаю, что уйти, не предупредив наших мам – куда и зачем мы пошли, было бы неправильно.

– Предупредить, конечно же, не проблема, – Линнея задумчиво накручивала на указательный палец короткий каштановый локон, – но неужели ты думаешь, что узнав, куда мы отправляемся, нас обязательно отпустят? А если попытаются задержать? Тогда весь наш план полетит к рурхам!

– Но раньше ведь отпускали?

– Раньше мы путешествовали исключительно по клановым территориям, перемещаясь между анклавами, или по соседним кластерам, да и то с сопровождением. Это все равно, что путешествовать по комнатам собственного дома. Ты вообще хоть когда–нибудь самостоятельно клановые земли покидала? Не считая, разумеется, наших совместных поисков фамилиара?

– Покидала! Причем неоднократно!

– Вот даже как! А мне не говорила…

– Ты хочешь сказать, что сама всю жизнь просидела, никуда из анклавов не выходя?

– С чего бы это? А, ну да, ну да… Я тоже ничего тебе не говорила… Будем считать, что мы квиты – у нас обеих имеются свои личные тайны, в которые мы не посвящаем не только родителей, но и друг друга. Однако эта информация ничего не меняет – я честно могу признаться, что, несмотря на мои самовольные отлучки из анклава, достаточно, кстати, редкие и непродолжительные, опыта самостоятельных путешествий в большом мире у меня немного. По клановым кластерам мы можем перемещаться сколько угодно – никто нас и пальцем не тронет, но вот стоит нам только выйти за пределы анклавов…

Ты не забыла, что мы рассматривали сразу три возможных варианта?

– Вариант номер один можешь сразу отбросить, как невыполнимый – в Оканийский природный заповедник мы не проберемся. Мало того, что мы не знаем местности, так там еще и сама местность безлюдная.

– У меня есть подробные карты…

– Какие? Аэросъемка? Не смеши меня, на этих картах половина территории заповедника выглядит как сплошное зеленое море – за исключением скального массива, вся земля заповедника заросла густым лесом, скрывающим под своим покровом даже небольшие реки. Пользуясь подобной картой, мы никуда не дойдем.