Лесной техникум (СИ) - Страница 3

И в самом деле, замок, да и вся барская усадьба производили жалкое впечатление. Когда-то, до эпохи исторического материализма, здесь жил некий граф, имя которого нам не суть важно, владелец местных лесов и огородов, человек богатый и прогрессивный, следы его деятельность сохранились по всему району даже сейчас, через много лет после того, как эпоха исторического материализма канула в небытие. Даже одна из деревень в округе назвала в честь его лесничего. В общем, как широко известный Онегин, чтоб только время проводить, развернул этот граф тут, в Соловьёво и округе, весьма передовое по тем временам хозяйство. А для себя, любимого, чад и домочадцев отстроил барский дом в стиле готического замка. Как утверждают Знающие Люди — единственный полноценный готический замок в средней полосе России. И замок этот, по утверждениям тех же Знающих Людей, был высочайшей исторической и художественной ценностью.

Когда пришли большевики, графья съехали в Париж, где быстро обнищали и рассосались в пищеварительной системе цивилизованной Европы, а новая власть принялась использовать графское наследие по своему разумению. Огромное хозяйство разделили по отраслевому принципу, но графские наработки большей частью сохранили. Так они и прожили до прихода свободного рынка и де… простите, эффективных менеджеров. Где-то от этой благодати удалось отбиться и что-то сохранить, где-то не очень. Хуже всего пришлось барскому имению, самому замку.

Ещё в 20-е годы в замке поселился лесной техникум, который перенял славные традиции графских лесничих и сразу стал авторитетным в своей отрасли. Но с приходом рынка где-то в верхах вдруг решили, что такое использование уникального здания разрушает его внутреннее убранство. Техникум выселили, замок якобы передали ближайшему крупному музею-заповеднику. Одно но: денег у музея не было и не предвиделось и пока неспешно решался вопрос, кто теперь будет замок охранять и кто платить за электричество, графские апартаменты стали обживать бомжи. Итог был немного предсказуем: через месяц после всех этих реорганизаций замок сгорел, со всеми интерьерами, якобы ради сохранения которых техникум и выселили.

Ваня вывалил всю эту информацию на голову приятеля, естественно, гораздо более подробно, пока мальчишки ходили вокруг руин, которые при всём желании нельзя назвать величественными.

— Откуда ты всё это знаешь? — не выдержал Ник. Спросил он это с удивлением и явным уважением.

— Книжки читаю, — пожал плечами Ваня, — в инете читаю.

— Ещё надо знать, что читать… — проворчал Ник.

— Поисковики знают всё. Ты спроси, а они подскажут, — пожал плечами Ваня. — А дальше по ссылкам.

На это Ник только кивнул и они двинулись дальше. Спускаться вдоль каскада барских прудов, от которых остались только едва заметные понижения в общем газоне, сочли не интересным, а вот остатки скотского двора и прочих служб почтили. Там же устроились на ступеньках, ведущих к скотному двору и умяли прихваченные Ваней бутерброды.

— Эх, жаль сегодня экскурсии нет, могли бы этот скотский двор изнутри посмотреть. — посетовал Ваня.

— Забей. Тут экскурсий никогда не бывает, — отмахнулся Ник. Воровато оглянувшись он понизил голос и сообщил приятелю: — Здесь вообще ни какой не музей. Здесь гнездится спецкафедра.

— Кто такие? — удивился Ваня.

На что Ник только пожал плечами:

— Да бес их знает! Формально они при техникуме, а на самом деле сами по себе. Кто такие, что делают, никто не знает. Может ФСБ какое, может военные. Не, ну они иногда нам что-то подкидывают, лаборатории хорошие нам сделали, мастерские, инструмент, опять же, с ремонтом помогают. Но так, мутные люди.

Ваня на это только пожал плечами: хотя он по жизни любил эзотерику и альтернативную историю, но во всяческую конспирологию старался не влезать, исповедуя принцип: «Меньше знаешь — спокойней спишь». Тем более, что Солнце по его прикидкам стояло ещё высоко, а сил сегодняшняя прогулка заняла немного.

— Слышь, бро, а можешь подбросить ещё до одного местечка?

— А що за? — уточнил Ник.

— Синь камень.

— Шо за нафиг?

Надо сказать, что некоторое время назад между местными и дачниками происходило недопонимание по поводу местной топонимики. Если местные знали местность под именами традиционными, то дачники ориентировались по компьютерным картам и топографические названия брали оттуда. Так, ту же речку Задел на разных участках течения местные звали по разному, а вот для дачников это был Задел, от истока до устья. Вот и сейчас Ваня не стал вдаваться в долгие разговорчики и тупо загрузил на смартфон карту. Ник какое-то время смотрел, прикидывал, сравнивал со своим знанием местности и выдал вердикт:

— Вообще-то, тут места нехорошие, туда даже за ягодами не ходят.

— А чего так?

— Там болото рядом нехорошее… как его… — Ник бросил взгляд в смартфон приятеля, — Щучиха. Говорят там черти живут, говорят они и наружу вылазят. Туда даже из Ленинского за ягодами не ходят.

Ваня пожал плечами:

— Да ладно, мы только поглядим и всё.

Слова приятеля его не то, что не напугали, наоборот, вызвали прилив энтузиазма: учитывая историю Соловьёва, здесь должно остаться много от языческой старины, так что и чертовщина всякая более чем возможна. Но сам он был не крещёный, оккультными практиками баловался, к язычеству относился с должным уважением, как обращаться к языческим сущностям знал, пускай большей частью только теоретически, и в силу молодецкой самоуверенности, не сомневался, что в случае чего сумеет договориться.

Ник с сомнением покачал головой:

— Время уже к вечеру…

— Да ладно к вечеру! — легкомысленно отмахнулся Ваня. — Не ноябрь месяц, солнце ещё высоко! Погнали, посмотрим, что там за нехорошее место!

Ник с сомнением посмотрел на Солнце, потом на часы, но всё же, хоть и заметно поскрипывая сердцем, согласился. Приятели вернулись к оставленному возле Пятёрочки мотоциклу и рванули в сторону загадочного артефакта, про который известно было только название (из карты Всеведущего Яндекса) и примерное положение (оттуда же).

Проскочив несколько ответвлений к деревням, висящим на главной дороге, как виноградины на грозди, они добрались до развилки, ведущей к кладбищу, но повернули не направо, к погосту, а налево, вдоль ЛЭП, на накатанный просёлок. По сухому летнему времени дорога эта для лёгкого мотоцикла была вполне проходима, хотя и трясло неимоверно.

В какой-то момент Ваня велел остановиться, сверился с картой, для чего ему пришлось отойти от ЛЭП, потом проехали ещё метров сто и резко свернули в лесок, где Ник, вящего опасу ради, припрятал мотик и мальчишки углубились в заросшую молодым леском старую вырубку. Искомый булыжник они нашли сразу. Огромный валун тёмной масти, когда-то принесённый сюда ледником лежал минимум на половину вросшим в землю. При желании в нём даже можно было разглядеть синеватый отлив. Увы, ни рунических надписей, ни магических знаков на камне сём обнаружить не удалось. А вот кое-что другое Ник разглядел: вокруг камня по земле шла… нет, даже не тропинка, тень её, словно трава немного другого цвета. Совсем чуть-чуть, но если приглядеться — заметно.

— Смотри ка! Тут мавки хоровод водили! — сказал он товарищу.

Но Ваню это не впечатлило. Он только пожал плечами:

— Мало ли от чего это. А если и мавки, то что с того?

— Плохо это. Могут начать морочить, в лес заведут… — ответил Ник, нервно озираясь. — Знаешь сколько народу так заблудилось⁈

— Да ладно! Ваших, ты уж прости, белочка водит. А то что в конце концов выходят, так это их мавки из леса выпинывают, чтоб с лешими не бухали и их не спаивали.

На это Ник не обиделся, даже рассмеялся:

— Это может! С Фомой такое случалось!

Но тут же посерьёзнел:

— Но всё равно стрёмно.

Ваня опасений приятеля по поводу лесной нечисти не разделял, зато имел кое-какие планы, которым присутствие посторонних глаз мешало, поэтому он завёл разговор, что если уж добрались сюда, неплохо бы посмотреть и Щучиху.