Леокадия и молодой человек - Страница 2

Необыкновенно рано его пробуждают для важного приема, где участь его может решиться; вносят фрак и рубашки по последней моде и заставляют сейчас одеться. Он видит особенную строгость и трепещет. По длинной анфиладе приводят его в комнатку с портретом султана, берущего горную крепость, и наказывают ждать здесь; в нетерпении ходит он по ее тесноте, покамест солнце не указывает на полдень; дверь заперта, никто ему не ответствует. Физические его мучения чрезвычайны. Леокадия, надмению которой он обязан сим родом смерти, проклинаема им в крайних выражениях. Солнце клонится; он в отчаянии; чувства его померкают. Вдруг слабый аромат ему слышится. Внезапно входят в двери — сдирают с него крахмальное белье, сбрасывая кучей в угол, и, обезумевшего от восторга, наряжают в шелковые шальвары и красные с золотою вышивкою туфли. Он всем повторяет, что гордится видеть в этом волю султана, и непременно хочет, чтоб это было доведено до его слуха. В уши вдевают ему золотые кольца, несколько тяжелые. После ужина за багряною занавесью подают таз и кувшин вымыть руки от миндаля и жареной курицы.

…………………………….......

Врача запрещают настрого, и он вынужден принимать знакомую старуху, глядя на нее с недоверием, покамест она его успокаивает. Его воображение, действительно, слишком разыгрывается.

…………………………………….

…………………………………….

Прочтя найденного Лукана, он хочет вернуть его, выражая при сем благодарность принятым образом, но ему оставляют до новомесячия, так как книга, быв при нем в обыкновенный срок, равномерно почитается нечистою, и таким образом он получает возможность пересмотреть ее еще раз. Некоторые красоты поэтические тут замечаются ему впервые.

Когда его перед отправлением к султану убирают камчатным покрывалом с алой бахромою, сурьмят глаза и сковывают на щиколотках золотые браслеты, он еще спрашивает, какое направление журнальное кажется султану предпочтительнее и как видится ему политика австрийская и выражает желание описать счастливые его войны большою поэмою. Вернувшись, он грустен — отвечает всем невпопад и немного плачет, присевши в уголке, однако быстро ободряется и смеется над какою-то услышанною шуткою. На склоненном лице его, когда он проходит двором к фонтану, замечается загадочная улыбка, видимо невольная. При избранном приеме, сидя у ног султана и ободренный его благосклонным снисхождением, он немного говорит с французом о Монтескье, и тот, вернувшись, имеет возможность высказать в письме своему другу в Тоннер несколько острых и глубоких мыслей и нравственном состоянии сераля и влиянии его на дела государственные.