Лекции по посланию к Галатам - Страница 18

Я вспоминаю, что в самом начале моего движения доктор Штаупиц , весьма достойный человек и наместник Августинского ордена, сказал мне: “Мне очень нравится, что это наше учение отдает славу и все остальное только Богу, и ничего людям. Ибо совершенно ясно, что невозможно приписать Богу слишком много славы, благости и т.п.” . Так он утешал меня. И в самом деле, учение Евангелия лишает людей всей славы, мудрости, праведности и т.п., отдавая их целиком и полностью Творцу, Который созидает все из ничего. Более того, куда надежней [безопасней] приписывать слишком много Богу, чем приписывать слишком много людям. Ибо здесь я могу смело провозгласить: “Хорошо, пусть святая церковь, Августин и другие отцы, а также Петр и Аполлос, да пусть даже Ангел с небес преподает иное [противоположное] учение! Все равно мое учение проповедует одного лишь Бога и служит лишь Ему одному, и оно порицает праведность и мудрость всех людей. Здесь я не могу ошибаться, ибо как Богу, так и человеку я приписываю именно то, что каждому из них воистину причитается”.

Но [мы слышим]: “Церковь свята, отцы святы!” Допустим. Но тем не менее, несмотря на то что церковь свята, она все же должна молиться (Мат.6:12): “И прости нам долги наши...” Точно так же, хотя отцы и святы, они все равно обязаны веровать в прощение грехов. Таким образом, если мы учим чему-то, что противоречит Слову Божию, то ни мне, ни церкви, ни Апостолам, ни даже Ангелу с небес не следует верить. Но пусть Слово Господне пребывает вовек (1Пет.1:25), ибо без него аргументация лжеапостолов полностью захлестнула бы учение Павла. Ведь это воистину было ужасно и весьма устрашающе — представить галатам дело так, будто вся церковь и все Апостолы стоят по одну сторону, а по другую сторону — лишь Павел, новичок с очень небольшим авторитетом. Это был очень убедительный и почти решающий аргумент. Ибо никто не хотел бы утверждать, что церковь пребывает в заблуждении. И все же если церковь учит чему-то помимо или вопреки Слову Божию, то необходимо сказать, что она заблуждается.

Петр, главный среди Апостолов , жил и учил вопреки Слову Божию. Таким образом, он пребывал в заблуждении. И по той причине, что он был неправ, Павел “лично противостал ему” (Гал.2:11), критикуя его, поскольку он расходился с евангельской истиной. Вы видите здесь, что Петр, святейший Апостол, заблуждался. Таким образом, я не стану слушать церковь, или отцов [церкви], или Апостолов, если они не несут и не преподают чистого Слова Божия.

В наши дни этот аргумент также используется весьма эффективно против нас. Ибо если нам не следует верить ни папе, ни отцам [церкви], ни Лютеру, ни кому-то еще, если они не учат чистому Слову Божию, то кому же мы тогда должны верить? Кто даст нашим сердцам надежную информацию о том, какая из сторон учит чистому Слову Божию,— мы или наши оппоненты? Ибо они также претендуют на то, что имеют и преподают чистое Слово Божие. С другой стороны, мы не верим папистам, потому что они не преподают и не могут преподавать Слово Божие. Они вновь злобно ненавидят и гонят нас, как гнуснейших еретиков и совратителей народа. Что же делать? Разве каждый фанатик имеет право учить всему, что ему заблагорассудится, потому что мир отказывается слушать или терпеть наше учение? Вместе с Павлом мы гордо заявляем, что преподаем чистое Евангелие Христово. И папа, сектанты, отцы и церковь не только должны подчиниться этому Евангелию — они должны принять его с распростертыми руками, принять его с благодарностью, крепко ухватиться за него и нести его другим. Но если кто-то учит иначе, будь он папой или Августином, Апостолом или Ангелом с небес, то да будут он и его евангелие преданы анафеме. И пока мы нисколько не продвигаемся вперед, но вынуждены выслушивать [слова оппонентов о том], что наши хвалебные изречения являются, мол, не только тщетными, наглыми и невежественными, но к тому же еще богохульными и демоническими. Тем не менее если мы смиримся и уступим неистовству наших оппонентов, то как паписты, так и сектанты возгордятся. Сектанты будут хвастаться, что они несут некое новое и неизвестное учение, никогда не слыханное миром доселе, а паписты восстановят свои старые мерзости. Таким образом, пусть каждый человек позаботится о том, чтобы иметь полную уверенность в своем призвании и учении — так, чтобы он мог смело и решительно повторить вместе с Павлом (Гал.1:8): “Но если бы даже мы или Ангел с неба...” и т.д.

Итак, главное, что утверждает Павел в рассматриваемом фрагменте, заключается в следующем: “Я принял свое Евангелие не от человека, но через откровение от Иисуса Христа”, и пока довольно об этом. Далее Павел приводит подробные доказательства этого утверждения, упоминая многочисленные исторические события.

13. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,

14. И преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем...

Здесь не требуется ничего, кроме словесного анализа. Павел приводит свой собственный пример: “Было время, когда я защищал фарисейство и Иудаизм еще более неистово и упорно, чем вы и ваши лжеучителя. Поэтому если бы праведность Закона чего-то стоила, то я остался бы фарисеем. Ибо я также был фарисеем и следовал традициям отцов с еще большим усердием, чем лжеапостолы делают это в наше время. Но я считаю, что эти традиции и весь Иудаизм ничего не стоят”. И я тоже, будучи монахом, испытал в бдениях и постах поболее, чем те, кто гонят меня сегодня. Я был суеверен до исступления и безумия, рискуя своим телом и здоровьем. Все, что я делал,— я делал с великим усердием и во имя Божие. Я искренне обожал папу римского и не из стремления к обретению пребенд или богатств. И все же, сравнив с праведностью Христовой, я отбросил эти ???????. Но наши слепые и бесчувственные оппоненты не верят, что я, так же, как и другие, испытал на себе это фарисейство.

... Будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.

Здесь Павел не называет традиции отцов “фарисейскими” или “человеческими”, как это делает Иероним . Ибо в данном фрагменте он обсуждает не фарисейские традиции. Он говорит здесь о вещах куда более величественных и грандиозных. Поэтому он называет даже святой Закон Моисеев “отеческими моими преданиями” — в том смысле, что они были переданы и получены как наследство от отцов. “За них, — говорит он, — я усердствовал немало, когда был в Иудаизме”. Об этом же он говорит в Послании к Филиппийцам (3:5-6): “...По учению фарисей, по ревности — гонитель Церкви Божией, по правде законной — непорочный”. Этим он как бы говорит: “Здесь я могу открыто хвалиться и противопоставлять себя всему иудейскому народу, даже лучшим и святейшим из обрезанных. Пусть они покажут мне, если могут, более усердного и ревностного защитника Закона Моисеева, чем был я! Я был фанатичным сторонником традиций отцов и приверженцем праведности Закона. И это уже само по себе должно убеждать вас, галатов, не верить обманщикам, столь явно уповающим на праведность Закона, как дело величайшей важности. Ибо если бы существовали хоть какие-то основания для того, чтобы хвалиться праведностью Закона, то у меня было бы больше причин похваляться, чем у кого бы то ни было”.

15. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил

16. Открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам,— я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,

17. И не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.

Это указание на первое путешествие Павла. Иероним старается здесь изо всех сил, утверждая, что в Книге Деяний Лука даже не упоминает о путешествии Павла в Аравию — как будто была какая-то необходимость в том, чтобы записывать события и деяния, происходившие ежедневно, — это было просто невозможно! Достаточно и того, что у нас есть некоторые подробности и отдельные свидетельства [отчеты], из которых мы можем выделить учение и примеры.

Здесь Павел свидетельствует, что сразу же после того, как он был призван по благодати Божией проповедовать Христа среди язычников, он отправился — причем не по совету какого-то человека — в Аравию, чтобы исполнять дело, к которому он был призван. В данном библейском фрагменте показано — Кто научил его, и посредством чего он пришел к познанию благодати и к своему апостольству. “Бог благоволил” [“Когда Богу было угодно”], — утверждает он. Этим он как бы говорит: “Я не заслуживал этого. Ибо я усердствовал о Законе Божием, но безрассудно. Фактически, мое безумное и порочное усердие так ослепило меня, что, с позволения Божия, я впал в еще более отвратительные и мерзкие грехи. Я гнал Церковь Божию. Я был врагом Христовым. Я поносил Его Евангелие. И, наконец, по моей вине было пролито столько невинной крови. Вот что я заслужил сам по себе. Но в самый разгар этого жестокого неистовства я был призван к такой благодати. На каком основании? По причине моей выдающейся жестокости? Конечно, нет! Но по изобильной благодати Божией, по благодати Того, Кто призывает и являет милосердие, я был помилован, и мне были прощены все эти богохульства. И вместо всех этих моих отвратительных грехов, которые я почитал за служение, в высшей степени угодное Богу, Он дал мне Свою благодать и призвал меня на апостольское служение”.