Лекарство от измены - Страница 36

— Как я мог бы знать, что она была мертва, и не сказать тебе, любовь моя? — мягко заметил Исаак. — Если бы я точно знал это, я бы не оставил тебя здесь метаться между надеждой и ужасом.

— У тебя есть способы узнать, независимо от того, скажешь ты мне или нет. — И она замолчала.

— Нет, Юдифь. У меня есть здравый смысл и логика. Бог дает их каждому. Я говорил тебе, что заговорщики ничего с ними не сделают. Это не в их интересах. Семья доньи Исабель слишком богата и влиятельна, и пока Ракель с нею, ее не тронут.

— О, Исаак, — с горечью заметила его жена. — Люди называют тебя мудрым, но есть многое, чего ты не понимаешь. Ты полагаешь, что все люди похожи на тебя и хладнокровно продумывают каждое свое действие. Чаще всего люди делают то, что им хочется, а думают после.

— Возможно, ты права, любовь моя, — сказал Исаак. — Но в данном случае они, похоже, не пострадали.

— Где они были? Кто похитил их? — Ее голос стал твердым и подозрительным. — Их не было ночь и день. Кто с ними был?

Исаак устало вздохнул. Теперь, когда кризис прошел, Юдифь искала виновного, и какой-то неизвестный жулик или злодей здесь не подходил. Это должен был быть кто-то, кому она могла бы бросить обвинение в лицо. Он тщательно подбирал слова; одно неосторожное утверждение, и тогда ни за что достанется Ракель. Она могла бы провести всю свою жизнь под гнетом материнского презрения, поскольку с точки зрения Юдифи, тот факт, что Ракель находилась одна и без защиты в течение целой ночи, говорил о многом.

— Донья Исабель была похищена, как полагают, богатым торговцем, который желал жениться на ней. Ракель захватили одновременно с ней, чтобы охранять здоровье доньи и ее честь. Они не расставались ни на мгновение с тех пор, как их забрали из женского монастыря. Они так и не увидели предполагаемого жениха. Все было проделано руками двух или трех его доверенных слуг.

— И где они теперь?

— В гостинице на Барселонской дороге.

— В общей гостинице? Одни? Окруженные путешественниками, бродягами, солдатами…

— Они сняли пару комнат с крепким замком и женщиной-прислугой, которая может о них позаботиться. Дон Томас уверил меня…

— Дон Томас? Кто этот дон Томас?

— Это секретарь королевы, моя дорогая. Он ехал в Жирону по королевскому поручению, когда натолкнулся на процессию, двигавшуюся в обратную сторону. Он рассказал, что Ракель привлекла его внимание, очень умело сообщив ему, что они едут не по своей воле. Дон Томас спас их от похитителей, убив одного и распугав остальных. Затем он проводил их в гостиницу и оставил там в комфорте и безопасности. — Исаак старательно опустил возраст молодого человека и его довольно симпатичную внешность. — Разве ты не рада снова увидеть дочь?

— Если ты уверен, что с ней ничего не случилось…

— Я уверен, любовь моя.

Юдифь посмотрела на него и впервые, с тех пор как он пришел, обратила внимание на внешность мужа.

— Да ты болен! — сказала она. — Исаак! Что случилось?

— Ничего, любовь моя. Если я бледен, то это потому, что я мало ел и спал, и…

— Спал ты или нет, я не могу сказать, — обиженно сказала Юдифь, — так как ты заперся от меня в своей комнате, но я знаю, что ты ничего не ел. Совсем не ел со вчерашнего утра. Наоми! — крикнула она и со своей обычной решительностью начала раздавать приказы.

Беренгуер послал посыльного к аббатисе Эликсенде, а затем начал, мучительно размышляя, составлять другое письмо, к его величеству. Он с большим облегчением отложил его, когда в дверь постучали.

— Прибыл посыльный, ваше преосвященство, — сказал слуга. — Он принес вам это. Он сказал, что ответа не нужно.

Беренгуер взял письмо, посмотрел на печать и вздохнул.

— Подождите там, — сказал он. — Нет. Лучше скажите, чтобы посыльного задержали, и обеспечьте ему отдых, пока я не прочту это. Затем возвращайтесь.

Это было собственноручное письмо его величества. Оно было кратким и по делу, как и большая часть посланий дона Педро. Король был намерен прибыть на следующий день со своими войсками. Король и офицеры хотели бы остановиться во дворце.

— Найдите мне каноника, — попросил он служащего, который, задыхаясь, прибежал обратно. — Скажите ему, что вскоре прибудут важные посетители, а затем попросите его, чтобы он зашел ко мне. И прикажите поварам разогреть печи и начать готовить. — Королевские посещения всегда были истинным мучением. А уж внезапные грозились и вовсе перерасти в настоящее бедствие.

Когда Исаак поел, а Юдифь ушла, чтобы заняться вечерними хлопотами по дому, Юсуф тихо поскребся в ворота.

— Хозяин? — тихо позвал он, поскольку надеялся избежать встречи с хозяйкой или с Ибрагимом.

— Юсуф? — спросил Исаак и пошел открыть ворота. — Ты поздно возвращаешься. Ты ел?

— Нет, господин.

— Тогда съешь то, что осталось на столе. Если там есть что-нибудь.

— Там много всего, — сказал Юсуф, осматривая остатки ужина Исаака. Он положил кусок рыбы на небольшой ломоть хлеба и жадно съел это, как очень голодный человек. — Я побывал в таверне Родриго, — сказал он, проглотив, — где происходила встреча Внутреннего Совета Братства Меча.

— Это было глупо, парень. Тебя заметили? Кто-нибудь узнал тебя?

— Никто, господин, — сказал Юсуф, взяв еще один кусок рыбы. — Я надел свое старое тряпье, которое Большой Йохан сохранил для меня, испачкался и спрятался под столами. Я не смог услышать все, что они говорили, потому что мне понадобилось довольно много времени, чтобы добраться незамеченным до двери той комнаты, где они собрались. А затем меня поймала жена Родриго. — Он набрал немного риса и овощей на хлеб, добавил кусок ягнятины и замолчал, чтобы съесть это.

— Что случилось?

— Ничего. Она хотела передать меня стражникам за воровство, хотя я ничего не касался, но она упустила меня, и я убежал. Я побежал к баням, и Йохан позволил мне снова вымыться, а потом вернул мне мою новую одежду. А затем я пришел домой.

— Так, понятно. И что ты слышал?

— Ну, прежде всего, Большой Йохан сказал мне, что не было никакого Меча.

— А о чем вы говорили с хранителем бань, раз он сказал тебе это?

— Я спросил его, знает ли он что-нибудь о Братстве, — он слышит многое, хотя не всегда понимает, что именно он услышал. Никто не считает нужным держать язык за зубами в обществе Большого Йохана.

— А он?

— Я думаю, что он пытался сказать мне, что они сделали его членом Братства. Он рассказал о встрече у Родриго и о том, что они хотели, чтобы он там присутствовал. Но он не мог оставить бани без присмотра.

— Это интересно, парень. И он говорит, что никакого Меча нет.

— Точно, — сказал Юсуф, отправляя в рот медовый пирог. — Он будет когда-нибудь, но сейчас его нет.

— Что он имел в виду?

— Он сам не знал. А затем в таверне Родриго я услышал, как они говорили, что они почти готовы и всё будет обсуждаться на встрече в субботу ночью. Всеми членами группы. И знают ли они, что каждый должен говорить и делать. Но в то время, как они начали отвечать, меня поймали.

— А где будет встреча?

— Кто-то сказал, что она будет в банях. А еще кто-то спросил, согласился ли Йохан, а первый человек ответил, что это еще не решено, но что он разберется с Йоханом, если тот заупрямится.

— Ты можешь мне сказать, кто там был?

— Пятеро мужчин. Пока я подслушивал, были названы три имени: Раймундо, Санч и Мартин. Мартин-переплетчик, — добавил Юсуф и задрожал. — Я видел его. Я также видел церковника, высокого и тонкого, с очень суровым взглядом.

— Это Раймундо. Он — писарь, — сказал Исаак. — Другой был Санч, конюх. Николо тоже упоминал его имя.

— Я знаю, что было еще двое, но их имена не называли. — Он потянулся за еще одним медовым пирогом, но был остановлен воплем, раздавшимся сверху.

— Где ты был? — Голос Юдифь звенел, как набатный колокол. — Негодный мальчишка! Твоя обязанность состоит в том, чтобы быть со своим хозяином, а ты оставил его и болтался где-то в одиночку. Он не ел и не пил целый день. А ты только сейчас возвратился, чтобы набить свой живот. — Исаак услышал, как она быстро спускается по лестнице. — Господи! — сказала она пораженно. — Да что с тобой случилось? Ты дрался? Или кто-то напал на тебя?