Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Страница 8

Изрядно побитые агрессоры, несмотря ни на что, яростно сопротивлялись. Поуспокоившись, что отпор он им всегда организует, Лехин наконец додумался: "Ну, повяжу я их. И что дальше? Куда мне их девать? Да, кстати, а где эти параненормальные типы?" Он изловчился связать двоих амбалов вместе, спина к спине, и теперь, стоя на коленях, довязывал брыкающегося Черную Майку (время от времени стукая его, чтоб не мешал работе), когда явился ответ сразу на все вопросы.

Черная Майка вдруг обмяк тяжеленной мягкой куклой, а голова его задымилась!.. От неожиданности Лехин сел на пол и обалдело вытаращился на эдакое чудо, пока не сообразил, что видит перед собой прозрачную тень элегантного господина в смокинге. Рядом с призраком в смокинге пристраивался сесть на Черной Майке, как на деревенском бревнышке, хихикающий китайчонок в огромном фартуке. Взглянув на связанную парочку, Лехин обнаружил над неподвижными телами амбалов Дормидонта Силыча и мсье Вернона. Из-за двери в ванную (что-то заставило Лехина и туда обернуться) выглядывали Елисей и Никодим.

— Это… вы их? Дормидонт Силыч?

— Не-а! — радостно загомонили призраки. — Не их — тебя!

Из восторженных воплей, которые сводились к одному: "Получилось!", Лехин выяснил: призраки влезли в тела амбалов, задумав устроить ему, Лехину, взбучку и посмотреть, что вышло из обучения человека в сонном состоянии. Результат им нравился до экстаза.

— Стоп! Значит, вы заставили меня избить ни в чем не повинных людей?

— … которые, в свою очередь, шли побить другого, ни в чем неповинного человека! — подхватил Касьянушка. Он только не приплясывал на месте, наслаждаясь нестандартной ситуацией. — Ах, Алексей Григорьевич, и мы вас проверили, и вы доброе дело сделали. Шли-то детинушки к соседу вашему, к Тольке!

Имя соседа объяснило многое. Двадцатилетний дурак мнил себя крутым пацаном, отчего почти ежедневно нарывался на крупные неприятности, самым благополучным исходом из которых оказывался синяк под глазом, а самым неблагоприятным — когда бедняга попадал в местный травмпункт, где его уже хорошо знали. Да и весь дом знал его как облупленного, по каковой причине народ устал и сочувствовать, а комитет пенсионерок, заседающий на скамейке в скверике, во главе с бабкой Петровной давно вынес вердикт " по энтому делу": дурака учить что с решетом за водой ходить.

— А мне что теперь с ними делать?

— Развязать! Не они ж с тобой дрались, а мы, Алексей Григорьич.

— Ловко это у вас получается.

— Да ну! Привыкли, костоломы, попросту кулаками махать да на силушку надеяться. Никакой ловкости, а уж о технике и говорить нечего, — отмахнулся Дормидонт Силыч, — Я так даже и не соображу теперь: в полную ли ты с ними силу дрался, аль совсем легко было?

— К сожалению, ничем помочь не могу, — вздохнул Лехин. — Я тоже не разобрал.

— Никаких сомнений! — заявил призрак в смокинге. — Высший пилотаж — прекрасные реакции в сочетании со способностью импровизировать. В гармоничном сочетании, прошу заметить.

Выговорив пышную фразу, призрак в смокинге величаво развернулся и — удалился. Вслед за ним вприпрыжку побежал веселый китайчонок в фартуке.

— Дормидонт Силыч, а, Дормидонт Силыч, — шепотом позвал Лехин. — А этот, в смокинге, кто такой?

— Кто такой был? — уточнил Дормидонт Силыч. — Это, батюшка Алексей Григорьич, был агент КГБ по особым делам. Занимался он, как сегодня говорят, паранормальными явлениями. Ну, эти паранормальные явления однажды явились к нему. Да так пообщались с ним, что имя стерли. И он сам не помнит, как звать его, и знакомцев найти не может. Оттого и привязался к светлому призраку — к китайскому мальчонке. Линь Тай, хоть и малолетка, сбежал когда-то из монастыря, в послушниках там ходил. Ему-то нравится внимание агента, вот и взялся обучить его премудростям восточным, единоборствам всяким. Но что за сладость драться призракам? Сегодня и… как это вы говорите сейчас? Ах, да — оторвались, помахали кулаками вволюшку.

— Ладно, разобрался. Значит — я их развязываю. А дальше?

— А дальше мы вселяемся в тела, выводим их вниз и… Ну-с, скажем, укладываем их на газонную травку. Поспать. Очнутся — сами разберутся: идти ли все-таки бить Тольку-Толяна или убраться от греха подальше.

— Дормидонт Силыч, мм… — Лехин замялся: неизвестно, этичный ли он хочет задать вопрос, нет ли. — Дормидонт Силыч, если вы так просто вселяетесь в человеческое тело, тогда почему вы… вы…

— … не вселяемся навсегда? Чужое тело как чужая квартира: пожить можно, договорившись с душой-хозяйкой, но надолго оставаться не больно и хочется, среди чужого-то.

7.

Мда, зрелище не для слабонервных.

На столе расстелили изнанкой кусок обоев, оставшихся от давнего ремонта. По бумаге ползал Никодим и под комментарии Дормидонта Силыча выписывал от руки план старинного купеческого дома, этаж за этажом, вплоть до подвальных помещений.

— Да зачем мне этажи! — не выдержал Лехин. — Когда мне только подвал нужен.

— Ты, Алексей Григорьич, не торопись. Щас дорисует дедушка домовой чертеж, все обстоятельно обскажу. А ты, хозяин, готовься, готовься спокойно.

Лехин и готовился. Из кладовки ему Елисей вытащил спортивную сумку старую, но крепкую. Порадовало обилие карманов и кармашков. На дно сумки Лехин уложил легкую куртку — под наставительное описание Дормидонтом Силычем предстоящей "холодрыги" — там не просто подвал, а "ледник"! Некоторые предметы пришлось продублировать: взял фонарик — призраки потребовали положить три свечи; к свечам разыскал зажигалку — хором запели про спички. Потом Дормидонт Силыч велел призракам поискать в квартире какие ни есть ключи. Искали, находили призраки — вытаскивал Лехин: шел на зов очередного искателя и бросал найденный ключ в пакетик. Только высыпав, удивился: ого, штук тридцать! Откуда столько в квартире? Поколебавшись, Дормидонт Силыч отобрал девять ключей, которые Лехин тоже сунул в сумку.

Вообще, собираясь в неблизкий поход, в центр города, Лехин чувствовал себя не то взломщиком, не то шпионом. Попадись навстречу милиционер да поинтересуйся содержимым Лехиной сумки… Нда, будет весело!

К вышеперечисленному призраки добавили ножи: один кухонный — крепкая деревянная рукоять и тонкое лезвие с заостренным кончиком; второй — складной, лезвия, штопор и даже ножницы которого неожиданно умилили Касьянушку, так что призрак то ли замурлыкал над ножом, то ли запел. Лехину пришлось несколько раз вытащить лезвия и спрятать в рукоять, чтобы Касьянушка насладился удивительным зрелищем.

Еще добавили моток бельевой веревки, к нему — крепкий штырь и молоток. Лехин задумчиво повертел штырь в руках и вдруг понял, что примеривается к предмету с точки зрения… ну… военной. Взгляд сбоку (кажется, он становится чувствительным к таким вещам) заставил поднять глаза; призрак агента, забывшего имя, смотрел откровенно одобрительно.

Между тем отошедший от приятного волнения Касьянушка потребовал положить в сумку "Молитвослов": книгу он обнаружил на полках стеллажа. Лехин положил. Безропотно.

Из кухни прибежал Елисей, впихнул в сумку пакет с сушеным хлебом и мытыми яблоками, а также две пластиковые бутылочки из-под минералки.

— Холодный чай и компот, — строго сказал домовой.

Лехин хотел съязвить насчет соски к этим бутылочкам, но только вздохнул. Вздыхая, он оглянулся на стол, по которому ползал Никодим и вокруг которого плавали призрачные облачка. Оглянулся — глазам не поверил, подошел поближе.

— Вы что — совсем сбрендили? Это — вы называете картой?!

По сути, тонкими четкими линиями Никодим изобразил трехмерную модель трехэтажного дома с подвалом. Взгляд утопал и терялся в пространствах, которые накладывались друг на друга. Лехин глядел-глядел, почувствовал, что перед глазами все поехало, и мрачно заявил:

— Мне в этом ввек не разобраться.

— А тебе, хозяин, и разбираться не надо.