Лёха Санин (СИ) - Страница 9

Да, Брайан. Брайан Кинни. Не смирившись со столь стремительно поменявшейся ориентацией, Алекс штудировал интернет на предмет избавления от затянувшегося вируса пидорастии, смотрел картинки, читал научные и околонаучные статьи о вреде и причинах возникновения ненормального влечения к представителю своего пола. И всё больше убеждался, что его случай безнадёжен — он НЕ ХОТЕЛ милых мальчиков! НЕ ХОТЕЛ брутальных самцов! НЕ ВОЗБУЖДАЛСЯ от откровенно гейского порно, рассматривая его, скорее как видео инструкцию. НО!!! Ему НЕ БЫЛО ПРОТИВНО это всё рассматривать!!! А от непрошеных воспоминаний о дымке в серых глазюках, его дружок начинал вести себя самовольно-стыдно и требовал к себе внимания. Вот в одно такое блуждание по интернету, Алексею и попался ролик из британского сериала «Близкие друзья», про жизнь простых американских геев в славном городе Питсбурге. Слёзы Кинни, сжимающего окровавленный шарф Джастина, выбили воздух из тела Алекса. Он нашёл этот сериал, просмотрел все его серии, находя его то манерно-глупым, то тревожно-ранимым по сюжету. В замедленном повторе глядел на летящую биту, приближающуюся к голове Джастина, глядел на каталку с его телом, и вдруг, чёрт его знает, почему, представил на ней Лёшку... Тело скрутило такой болью, что мужчине пришлось сползти на пол с дивана, заглушая тоскливый вой, что рождался где-то под диафрагмой и трепал всё тело. Слёзы Кинни текли так же, как слёзы Алекса: быстро, неудержимо, так НЕ по-мужски... Он кинулся искать Лёшку, вдруг представив, что за то время, пока они не виделись, что угодно могло произойти с парнем. И боясь этого, и молясь о скорой встрече... И не находя...

И вот теперь у него, кажется, появился реальный шанс всё исправить, изменить, и будь он хоть трижды виноват перед парнем, но этот шанс он не упустит.

За Лёшкой никогда так не ухаживали. Так, чтоб улавливались отголоски желания, лишь намёки на просьбу. Чтоб ещё не оформившееся в голове парня «хотение» уже претворялось в явь. Это и бесило и волновало в то же время. И быть «стервою» не получалось ну никак — не в характере Лёши было вредничать и привередничать — не научился в детстве, а те жалкие попытки, что он предпринимал, лёжа на больничной койке, Александр воспринимал как само собой разумеющееся и рвался угодить, чем ещё сильнее злил Лёху. И, конечно, парень испытывал чувство стыда, гоняя мужчину то за яблоком, то за бананом, отворачиваясь при его появлении к стене и буркая нечто невразумительное, отвечая на его вопросы. Но ничего поделать с собой не мог: на второй-третий день в больнице, когда Алексей вновь пришёл в палату утром, он застал там медсестру, что делала уколы, и вид обнаженного бедра Лёшки приковал к себе взгляд мужчины. Лёха, увидав это, покраснел и зажмурил глаза, медсестра, не обратив внимания на странное оцепенение посетителя, давно ушла, подтянув пижамные штаны на костлявый зад парнишки, а Алекс всё смотрел в одну точку. И этот взгляд, подсмотренный сквозь чуть сжатые веки, затопил Лёху жаром, вызвал томление в паху и желание. Да, Лёшка-придурок снова желал «не того» мужчину. Того, что уже раз бросил его, и хотя прозвучали слова извинения, Лёха не мог забыть, не мог простить. Но и не мог не желать его! А ещё эта связь с Маратом, когда-то посчитавшаяся удачей, теперь выглядела как-то постыдно. И то, что Александр о ней не знал, делало её в мыслях Лёшки ещё более стыдной и неловкой.

— Лёш, я сегодня с врачом говорил, он обещает тебя выписать через неделю, так что на майские будешь дома.

— Да? А это где, интересно? На Мане что ли? Так мне там нечего делать так-то, — желчно пробурчал парень в ответ. — Да и не рады будут там мне.

— Ну зачем на Мане. Тут, в городе, есть люди, что будут тебе рады. Я так точно буду... Ты же поедешь ко мне, Лёшик?

Парень испытующе вгляделся в лицо Алекса, ища ложь в глазах.

— Посмотрим. — И отвернулся вновь к стене.

И хоть состояние парня уже не внушало тревоги — ссадины затянулись, гематома на левом боку цвела всеми оттенками синего, головокружение не повторялось, рентген сломанных рёбер показывал положительную динамику, а результаты МРТ радовали даже врача, именно Алекс настоял на более длительном нахождении в больнице. Он боялся, что выписавшись, парень вновь пропадёт. А так хотелось поговорить, пригласить Лёшку в свой дом, в свою жизнь. И не отпускать его никуда. Голос разума, так кричащий когда-то о неправильности этого влечения не заглох, но стал настолько тих и немощен, что Алексу с лёгкостью удавалось не обращать на него внимания. А в душе всё чаще появлялась уверенность, что всё будет хорошо.

Лёшка собирался. Он уже сложил свои вещички в пакет, опорожнил полку в холодильнике, забрал документы у врача и отправился в душ, в ожидании приезда Алекса. Заходя в палату, он смеялся скабрезной шутке гуляющего по коридору пациента из соседней палаты и энергично протирал волосы, когда ухо уловило чей-то вздох. Резко подняв глаза, Лёшка буквально впился взглядом в расширившиеся зрачки Алекса, выходящего из палаты. Их разделял какой-то десяток сантиметров, и запах туалетной воды мужчины заставил трепетать ноздри парня. Его оголённый торс подвергся пристальному вниманию со стороны Алекса. Он вздрогнул и решительно сделал шаг навстречу парню, притянув его к себе. Губы сошлись в поцелуе, руки оглаживали столь желанное тело, вспоминая, изучая, лаская везде. Лёшка прильнул всем телом к Алексу и самозабвенно отвечал, забыв про всё, что могло бы их разделять.

Стук в дверь заставил их опомниться и отодвинуться друг от друга. Лёшка отвернулся, заалев скулами, и стал судорожно натягивать водолазку, когда дверь открылась, впуская посетителя. Марат, улыбаясь, смотрел на то, как появляются из ворота свитера сперва взлохмаченные волосы Алексея, потом прикрытые глаза, и, наконец, всё лицо парня, выражающее недовольство и недоумение его визитом.

— Лёх, тебя найти надо было постараться, отвечаю! Я всю братву на уши поставил, пока сын Марии Ивановны не догадался запрос послать по больницам. Ему-то, как участковому, и то не сразу ответ пришёл. Ты как тут, вообще? И выпишут скоро?

— Марат? Что ты тут делаешь? Тебе тут никто не рад, знаешь ли,— нервно комкая ворот свитера, прошипел парень. Алекс при его словах напрягся и внимательно вгляделся в гостя.

— Да ладно тебе, Лёх, что ты, всё вспоминаешь эту глупость? С Русей играли тогда — я выиграл. Вот и отметили, да перебрали чуть. Всё ж хорошо, чего ты? А я съехал с того адреса, квартиру купил. Кровать взял — на полкомнаты! Вот приедешь, посмотришь, какая классная!

— Нет! Я никуда не поеду с тобой! И уходи отсюда, Марат! Я... я не хочу тебя видеть!

— Так, значит. — Зло прищурился Марат, придвигаясь к парню, и не обращая никакого внимания на свидетеля их разговора, — кого-то себе нашёл получше, да? Ах ты мелкий пидар, да я тебе...

Алекс не стал дожидаться окончания фразы и коротким хуком вырубил говорившего. Повернувшись к парню, немного хриплым голосом спросил:

— Ты собрался? — Лёшка завороженно кивнул. — Тогда поехали уже.

В дом Лёшка входил чуть ли ни на цыпочках, вцепившись обеими руками в пакет с его немудрёными вещичками. Он не знал теперь, как ему быть. То, что про отношения с Маратом Алекс догадался, было понятно без слов, уж слишком красноречивым было молчание в машине. И по-хорошему, надо было бы уйти отсюда, но тот поцелуй в больнице ещё давал надежду на что-то, заставлял остаться. И Лёшка остался. Остался, чтоб объясниться, оправдаться, быть может, поблагодарить за заботу и уж потом уйти. Хотя, честно, даже не представлял, куда бы можно было пойти в этом большом городе, где у него не было никого ближе этого мужчины, что прошёл сейчас на кухню и чем-то гремел в холодильнике. Лёшка встал в дверях, рассматривая тарелки и тарелочки, что громоздились на столе, и их число неуклонно росло, пополняясь из распахнутого холодильника.

— Иди мой руки, и поедим. Я голоден как волк, да и ты, наверное, по домашней еде соскучился, — как ни в чём не бывало проговорил Алекс, в очередной раз выныривая из чрева холодильника.