Лёгкие шаги любви - Страница 26

— Эми! — Воспитательница не скрывала своего недовольства.

— Я не виновата! Я искала место, где могла побыть одна, забрела в садик и сидела на скамейке под окнами вашей комнаты. Хотела подумать о своей жизни, о том, как быть дальше. — Эми наконец подняла глаза на мужа. И тебе спасибо, Филипп. Ответственность за другого человека — тяжелая ноша. Но еще тяжелее выбросить из памяти того, кто тебе дорог. Вряд ли можно совместить и ношу, и память…

— Мать Анабелла, — тихо сказал Филипп, но в голосе его прозвучала твердость, — разрешите мне самому все уладить?

Монахиня помедлила и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Филипп, — начала Эми, — не думай…

— А я и не думаю.

— Ты же не знаешь, что я собираюсь сказать тебе! — возмутилась Эми. Неужели тебе кажется, что после всего услышанного я захочу вернуться к тебе? — Эми затаила дыхание и, не дождавшись ответа, спросила;

— А кстати, как ты нашел меня так быстро?

— Я вспомнил, ты когда-то упоминала о матери Анабелле, и решил проверить, не поехала ли ты к ней. Но почему ты расстроена? — спросил он.

— Почему? Я почувствовала себя школьницей, словно никогда и не покидала этого заведения.

Она метнула на мужа негодующий взгляд.

— Тем не менее, многое из того, что ты сегодня услышала, — правда, Эми.

Жена отвернулась, взяла блузку, сложила ее и начала укладывать в чемодан.

— Знаю, я слишком хорошо это знаю, — неожиданно сказала она. — Это одна из причин, почему я вышла замуж за тебя, — я не знала, куда мне деваться, на что дальше жить. И теперь посмотри, что в итоге получилось: я снова здесь, — произнесла она горько.

Он улыбнулся.

— С двумя людьми, которые по-настоящему любят тебя и получают за это удар за ударом.

— Мать Анабелла не получает! — затрясла головой Эми.

— Да она приготовилась растерзать меня, когда увидела.

— Возможно, но это ничего не меняет.

— Для меня тоже. Главное то, что я вернулся домой и увидел — тебя нет, ты исчезла.

— Что ты хочешь этим сказать? — возмутилась Эми, и сердце ее бешено застучало. — Я исчезла? Я видела тебя и Анну в газете, вы нежно держались за руки. В любом случае, с того момента как заболел Роджер, все изменилось, и меня не оставляет мысль, что бы произошло, если бы он умер. Ведь ты единственный, к кому она обратилась за помощью. И еще, — голос ее дрогнул, — сегодня утром ты говорил о своей ответственности и обязательствах передо мной, будто я не твоя жена, а человек, которого ты взялся опекать. Как мне после этого поверить, что я как женщина что-то для тебя значу, Филипп?

— Нет, ты все поняла не так. Позволь, я тебе объясню. Это недоразумение, и я должен его исправить.

— Но как? — воскликнула она. Филипп сморщился.

— Прошу тебя, ради бога, только не здесь. Ты поедешь со мной сейчас, Эми?

— Зачем? — Она замолчала, смахнув со щеки слезу. — Неужели ты думаешь, что я не пойму тебя здесь?

— И все-таки я хочу говорить с тобой дома. Если не поверишь мне, обещаю привезти тебя к матери Анабелле.

Эми медлила.

— Будь по-твоему, — с потерянным видом согласилась она, — но учти, я не марионетка и не вырванный с корнем цветок.

Муж не отозвался, а просто смотрел на нее. Хотела бы она знать, что он видит перед собой. Глаза у нее были мокрые, под ними залегли темные круги, особенно заметные на молодом лице. Филипп повел плечами, словно сбрасывая с них незримую тяжесть.

— Марионеткой ты никогда не была, Эми. Кстати, не позавтракаем ли мы, сейчас самое время?

— Ничего не выйдет, поскольку ты здесь не живешь, а я уже завтракала, — сказала она, неожиданно улыбнувшись, и смахнула еще одну слезинку.

— Тогда кофе, — предложил он.

— Хорошо, но… — Эми сделала жест, показывающий, что она не в состоянии сейчас ничем заниматься.

— Давай я сам сварю, — предложил Филипп, и в его голосе послышались смешливые нотки.

Эми согласно кивнула головой.

Филипп привез ее на машине в Сидней и выбрал ресторан с большой открытой верандой, откуда как на ладони была видна гавань. У причала стояло несколько кораблей, морская вода плескалась у их бортов, сверкая на солнце всеми цветами радуги. Филипп ушел в зал, чтобы сделать заказ.

Эми это обрадовало — у нее появилась возможность привести в порядок свои чувства. Пусть бы он подольше не возвращался! Но муж уже показался на веранде — за ним официант нес апельсиновый сок, кофейник с дымящимся ароматным кофе, две порции вафель в сиропе и мороженое.

— О господи! Да мы не сможем все это съесть! — вырвалось у Эми.

— Попытаемся, — пробормотал Филипп, усаживаясь напротив. — Отнесись к этому как к неизбежной необходимости, я так всегда делаю.

Какое-то время они молча ели, пока муж не отодвинул свою вазочку для мороженого и не налил кофе.

— Эми…

— Филипп…

Сказали они это одновременно. Легко улыбнувшись, Филипп произнес:

— Хорошо, твоя очередь, уступаю.

— Нет, начинай ты.

— Ладно, скажу прежде всего об Анне. Здесь ты во многом права. Когда она ушла от меня и стала женой Роджера, что-то вроде ревности или злости овладело мной, и я поклялся, что никогда не прощу ни ее, ни его. — Филипп поднял глаза и внимательно посмотрел на жену. — Но я солгал бы, если бы сказал, что мне было все равно, на ком жениться после того, как ушла Анна.

Эми почувствовала желание закрыть глаза и отключиться, но она заставила себя слушать.

— Продолжай, — сказала она едва слышно, сделав глоток кофе.

— Сегодня утром ты уже об этом слышала — я имею в виду наш разговор в кабинете матери Анабеллы. Я сказал правду: меня действительно беспокоила твоя будущая жизнь, а не только Далкейт. Мне не нужно было объяснять, что такое для тебя отцовское поместье, и я принял близко к сердцу твои заботы. К сожалению. — Он замолчал и уставился в одну точку. Затем перевел взгляд своих серых глаз на Эми и словно набрался решимости:

— Некоторые события произошли столь неожиданно, как ты знаешь, и тогда, когда я еще любил Анну больше, чем тебя. И когда ты согласилась, у меня было такое ощущение, что я наконец отомстил. Нечто вроде реванша за все мои поражения и страдания…

— Продолжай, — попросила она.

— Но тут… — Он остановился и взглянул на Эми, на ее белое как полотно лицо. — Когда я это осознал, очень быстро чувство мести растаяло, сменилось угрызениями совести. И когда ты предложила сделать наш брак настоящим, я согласился.

— Да, я хотела, чтобы ты сделал это, — негромко проговорила она, пряча от смущения глаза. — И ты… ну, ты помнишь ту ночь…

— Эми, не вини себя за нее, вини меня, — виновато сказал он.

— Но почему же ты не сделал этого? — удивленно спросила она.

Их глаза встретились.

— Потому что я понял: я не хочу этого по-настоящему.

— И ты решил убедить себя в том, что на самом деле хочешь, да?

— Нет, убеждать себя не пришлось, я действительно этого захотел.

— Но почему? — Эми удивленно уставилась на Филиппа.

— Потому что это должно быть жизненной потребностью, нормой любого нормального брака.

— Другими словами, потому что ты мужчина, а не монах какой-нибудь?

Его губы искривились в усмешке.

— Ты мне это раньше говорила. Дело не во мне, дело в тебе. Все это из-за тебя. Ты удивила меня во всем, включая и интимные стороны нашей жизни. Причина здесь.

— Не хочешь ли сказать, что начал влюбляться в меня? Только так и следует понимать твое объяснение, — с улыбкой заметила Эми.

— Ты попала точно в цель, — согласился он.

— Даже не знаю, смогу ли поверить тебе…

— Очень прошу, постарайся сделать это.

— Но послушай, — начала она возбужденно, — ведь ничего не изменилось, ты же не перестал смотреть на меня, как на ребенка, правда? Помнишь, что случилось той ночью?

— Хорошо, давай так: почему ты решила, что я перестал относиться к тебе как к женщине?

Эми откинулась на спинку стула и почувствовала, как краска начала заливать ей лицо. Она не сразу смогла собраться с мыслями.