Легионер - Страница 58

Но особенно он оживился, когда Быкасов сообщил ему сумму, которую Чвыков назначил тому, кто вернет его похищенную дочь.

– Это если разделить на троих… – бубнил себе под нос воспрянувший духом Амброжей, проводя в уме арифметические подсчеты. – Да, блин, не хреново. Тачку новую куплю, веранду пристрою, камин мраморный…

– Не спеши делить шкуру неубитого медведя, – охладил его пыл Быкасов. – Для этого нужно хорошо постараться.

– А мы уж постараемся… – Никита по-волчьи оскалился. – Нам не привыкать.

Рей промолчал. Деньги интересовали его меньше всего. Он горел желанием вернуть себе доброе имя. И спокойствие, которого лишился благодаря чьим-то козням.

Пока ехали, стемнело. Дорога была отвратительной, машина часто застревала в грязи, и им приходилось едва не на руках выносить ее на сухое место.

Рею была незнакома эта местность, но ему показалось, что где-то неподалеку должно быть лесничество Алексея. Как он там, что с ним? Рей опасался, что Татарин с дружками могут отомстить лесничему. С них станется.

«Нет, все-таки я трижды не прав, что не завалил тогда этого гада, – думал Рей, поглаживая приклад автомата. – Ох, зря. Расслабился в мирных условиях, проявил мягкотелость. Дурак… Теперь придется жить как на вулкане. Если, конечно, все выгорит так, как мы задумали».

Машину оставили неподалеку от лагеря, загнав ее в подлесок.

– Ну что, с Богом? – Быкасов пытливо осмотрел свое «войско».

– Да, нам его поддержка не помешала бы, – пробурчал Никита, поправляя свою амуницию.

Рей снова отмолчался. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что сегодня – если, конечно, Бык не ошибся в выборе объекта – им предстоят дела отнюдь не божественные. Дьявол любит рядиться в белые одежды…

– Идем след в след, – скомандовал Быкасов. – Я впереди, Никита замыкающий.

Шли осторожно, стараясь держать дистанцию и ступать как можно тише.

– Берегитесь растяжек, – шепотом предупредил Быкасов. – Эти наши новые наци играют всерьез. Они не любят непрошенных гостей. Секретничают.

– Они что, совсем офигели!? – так же тихо возмутился Амброжей.

– Это можешь сам у них спросить, встреча не за горами. Но ты не бойся – растяжки снабжены всего лишь шумовыми эффектами. По крайней мере, мне так говорили. До боевых гранат и пластида дело еще не дошло.

– Как это наша власть допускает такое безобразие!? – возмущался Никита.

– Запишись к мэру на прием и поинтересуйся, – буркнул Быкасов. – Кое-кому выгодно ловить рыбку в мутной воде. Сейчас таких карликовых партий по стране – пруд пруди. Сам черт ногу сломит, если начнет в них разбираться. Я уже не говорю о различных сектах и целителях, вещающих с телевизионных экранов за очень неплохие бабки. Просто конец света, всеобщий бардак.

– Да, дурят народ…

– Наших придурков даже дурить не надо, только пальцем помани, будут бежать впереди процессии в исподнем, если понадобится. Семьдесят лет их просвещала советская власть, а воз и ныне там.

– Революция еще одна нужна, – злобно сказал Амброжей. – Чтобы вымести разную нечисть грязной метлой.

– Так тебя же первого и заметут, – наконец подал голос и Рей. – Ты ведь злостный частник, можно сказать, кулак.

– Почему это я кулак? – обиделся Никита.

– Дом есть, – неплохой, прямо скажем, домишко, – машина импортная в гараже, опять же куры в сарайчике… На люмпена безлошадного ты никак не тянешь. Вот с таких, как ты, и начнут раскулачивание. А олигархи и чиновники смайнают на личных самолетах за рубеж. Попробуй, достань их оттуда.

– Тихо! – скомандовал Быкасов. – Теперь ни звука. Подходим…

На растяжку они все же наткнулись. Но Быкасов, казалось, нюхом ее учуял, остановился ровно в метре от тонкой проволоки, натянутой поперек неширокой просеки.

– Все-таки поставили… – Он тихо выругался. – Не будем искушать судьбу, обойдем. Придется опять продираться через кустарник. Внимание и еще раз внимание!

Бывший пионерлагерь был обнесен обветшалым забором. Новые хозяева не захотели тратиться на ограждение, и забор приветливо предоставил команде Быкасова несколько больших дыр, куда свободно мог проехать автомобиль.

– Интересно, сторожевые собаки здесь есть? – едва шевеля губами, чуть слышно спросил Никита.

– Это было бы для нас неприятным сюрпризом, – так же шепотом ответил Быкасов, и достал из-за пазухи пистолет с глушителем. – Конечно, жалко животных, но если придется…

Они как раз попали на вечерний развод. Десятка три юнцов лет пятнадцати-шестнадцати стояли на линейке перед флагштоком, на котором под тихим ветром полоскалось красное полотнище с заключенным в круг белым знаком, очень похожим на фашистскую свастику.

Флаг был виден во всех подробностях, потому что и флагшток, и сборище юных наци ярко освещал большой костер.

Рапорт принимали два мужика, по возрасту никак не подходившие на роль пионервожатых. Но ни сам Быкасов, ни члены его команды никого их них не знали.

– Нету здесь никакого Сей Сеича, – процедил сквозь зубы раздосадованный и злой Амброжей, который оцарапался до крови, забравшись нечаянно в терновник. – Ошиблись мы. Тут одни молодые недоумки, да половая тряпка на флагштоке. Разве что возьмем ее как трофей. Зря, что ли, мы ноги били.

– Ну, во-первых, Сей Сеич нам сейчас и не нужен, – ответил за Быкасова Рей. – Для начала необходимо освободить дочь Чвыкова.

– Ага, так она тебя здесь и ждет, – пробурчал Никита.

– Эта база – всего лишь один из вариантов, – сухо сказал Быкасов. – Пошелестим тут немного и разберемся, сколько в нашей догадке правды.

– Место для того, чтобы спрятать похищенную, в самый раз, – поддержал его Рей. – Вон здесь столько разных строений.

– Особенно меня интересует вон то… – Быкасов ткнул указательным пальцем в сторону небольшого двухэтажного коттеджа, стоящего в некотором отдалении от длинных и приземистых спальных корпусов.

Окна коттеджа были освещены, но занавешены, поэтому с того места, где притаилась команда Быкасова, нельзя было понять, как много людей внутри.

– Придется подождать, пока молодежь не отправится на боковую, – сказал Быкасов, устраиваясь поудобней. – Нам нельзя с ними связываться. Иначе предки этих юных «революционеров» по судам нас затаскают. Как же – насилие над личностью… мать их! А если вдобавок кого-нибудь еще нечаянно и прихлопнем – тогда пиши пропало. Поэтому, ежели что, успокойте свои кулаки и держите стволы на предохранителях. Не желаете ли перекусить, господа?

В предвкушении схватки Быкасов оживился, стал более раскованным. Наверное, Быку давно не приходилось заниматься настоящим делом, подумал Рей. Он знал это состояние – смесь эйфории, страха за собственную жизнь и боевого азарта. В такие минуты человек верит, что уж его-то пуля минует обязательно.

Наверное, о том же подумал и Никита, который бросил быстрый понимающий взгляд на своего старого приятеля и шефа.

Видимо, Амброжею больше приходилось участвовать в боестолкновениях, нежели Быкасову, поэтому он стал удивительно хладнокровным и рассудительным. Его добродушное лицо посуровело, а движения стали четкими и одновременно пластичными.

– Давно пора, – ответил Никита и достал из вещмешка кусок сала, хлеб и фляжку с водкой; все это запасливый прапор притащил из дому. – Для сугреву, – сказал он, наливая спиртное по небольшим пластмассовым стаканчикам. – Вечера уже холодные, можно простыть.

– Амбар в своем репертуаре, – недовольно буркнул Быкасов, но рюмку взял. – Ни дня без наркомовских сто грамм.

– Только в качестве профилактики язвы желудка, – со смиренным видом ответил на выпад Быкасова Амброжей.

Выпили, немного перекусили. Судя по не шибко большому аппетиту, ужинали в основном для того, чтобы скоротать время и успокоить нервы.

Рей сам себя не узнавал. Обычно он ел быстро, глотая еду, как утка, а сейчас жевал медленно, словно растягивал удовольствие от восхитительно ароматного сала, которое Никита солил по особому рецепту, полученному в наследство от своего деда.