Легенды российских тамплиеров - Страница 5

Проповедь Эона не была понята даже ближайшими Его учениками. Зло, залившее мир своими волнами, не было побеждено, и тогда Христос решился пострадать, как человек, и умереть за свое учение, чтобы кровью своей запечатлеть его в сердцах людей.

Христос был осужден на смерть за то, что учил добру. Его тело распяли на кресте, а римские власти, ожидавшие восстания иудеев, попытались его спровоцировать, прибив к кресту надпись «ИНЦИ», означающую «Иисус Назорей Царь Иудейский.» Они думали, что юноши Иерусалима, прочтя эту обидную для них надпись, бросятся спасать Распятого, поэтому недалеко от креста была поставлена для охраны когорта, которой командовал Аппий Клавдий. На окраине Иерусалима были сосредоточены другие войска.

Когда Христос был распят, то тёмные тучи покрыли небо, и Аппий Клавдий увидал, как оно разверзлось, как сонмы ангелов с гирляндами роз в руках спустились к кресту и обвили тело Распятого розами. И понял тогда Аппий Клавдий, что не простой человек был распят на кресте, а из разговоров евреев узнал, что многие считали Распятого Сыном Божиим. Ему захотелось иметь что-либо на память о Распятом. Он поручил стоявшему возле него центуриону достать какую-либо принадлежавшую Христу вещь.

Около креста оставались только женщины: ученики Христа были оттеснены за цепь ограждения воинами. И вот, когда один из воинов пронзил копьём бок Христа, Иоанн вынул ту чашу, из которой пили ученики Христа на Тайной вечери, и протянул её женщинам с просьбой собрать в нее лившуюся из раны кровь Учителя.

Когда Магдалина, исполнив просьбу, хотела передать чашу Иоанну, один из римских воинов отнял у нее эту чашу и поставил рядом с собой на землю. В это время подошел центурион и видя, что воины поделили между собой одежды Христа, купил эту чашу у воина и передал её Аппию Клавдию.

Аппий Клавдий не мог забыть видения на Голгофе. Он решил познакомиться с лицами, знавшими Христа, и щедро одаренный им за чашу центурион разыскал по его просьбе нескольких учеников Христа, из которых он познакомился с Никодимом и Иосифом Аримафейским. Они рассказали ему о Христе то, что сочли возможным рассказать римскому офицеру, но не успели сделать его учеником Христа, так как Аппий Клавдий, закончив срок службы в Иудее, должен был возвратиться на родину.

Корабль, на котором плыл Аппий Клавдий, нередко попадал в полосу бури. И с удивлением видел Аппий Клавдий, что хотя и наклонялась чаша с кровью Христа, кровь эта не выливалась из нее.

Аппий Клавдий принадлежал к роду Клавдиев. Этот род, как и все патрицианские роды, включал в себя не только родственников и свойственников старшего в роде, но также многочисленных клиентов и рабов. Вернувшись в Рим, Аппий Клавдий присоединил чашу к res sacra[9] своего рода. И странное явление замечалось в роде Аппия Клавдия. Разница между патрициями и плебеями, между свободными и рабами исчезла. Все стали относиться друг к другу, как любящие друг друга родственники — братья и сестры.

Что-то непонятное и удивительное происходило в роде Клавдиев, в его старшей ветви, которая хранила чашу с кровью Христа. Если кто-либо из членов рода задумывал сделать что-либо хорошее, оно неизменно удавалось ему. Если что-либо, хоть немного дурное или злое — ничего не выходило, но даже пытавшийся поступить дурно не терпел при этом ущерба.

Многие члены этой семьи занимали высокие должности, и не так давно еще можно было прочесть в христианских катакомбах Рима надпись: «Клавдий, понтифекс-максимус, почил во Христе».

Странное явление заметили знавшие Аипия Клавдия лица: шли годы, прошло очень много лет, а он оставался таким же молодым и сильным, каким стоял некогда на Голгофе. Постепенно все члены рода Клавдия стали христианами. Впоследствии они образовали полумонашеский орден Розы Креста. Розами обвитый крест стал их символом.

Они хранили из поколения в поколение чашу с кровью Христовой. Но в XIII веке по Р.Х., хранители Чаши увидели, что в ней стала иссякать кровь. От сущности христианской религии к этому времени почти что ничего не осталось. Её почти вытеснила самозванно христианством называемая религия Митры. Чем более крепло зло на Земле, тем быстрее иссякала кровь в чаше. Благодать Христова исчезала на Земле. Было ясно, что скоро не станет и Грааля.

Но Розенкрейцеры, давно уже ставшие рыцарями, знали, что на земле существует более древний, мощный, тоже ставший рыцарским Орден. И они обратились за советом к старейшинам этого Ордена.

Много раз обсуждали они на совместных собраниях вопрос о том, почему иссякает кровь Грааля, и в тот день, когда она иссякла, они образовали из двух орденов новый, живой Грааль, недостойный, по их мнению, воспринять благодать Христову, но могущий и готовый вместить благодать Серафов, которые в надлежащее время и войдут в Орден — в Новый Грааль, хранящий жизненную сущность Христова учения. И тогда преобразятся Земля и небо.

И Орден решил, что для того, чтобы стать достойным хранителем Христова учения, Орден должен приобщиться к живому Граалей, питаемому кровью мучеников: в нем должна храниться святая святых Христова учения, а кровь, в нем хранящаяся, должна пролиться не только в полях сражения, но и от рук палачей.

И гордые рыцари один раз за все время существования своего Ордена склонили головы и решили, что не только должна пролиться их кровь, но и огнем должны быть испепелены тела тех рыцарей, которые, решив подражать Христу, готовы повторить его подвиг, пострадав не менее, чем Он пострадал.

Розенкрейцеры вошли в Орден в XV веке, когда, тайному тогда Ордену грозила гибель. Они выступили открыто и отвлекли внимание гонителей, показав им мираж «философского камня». Вот почему в XVII в. некто Андреа, не зная о слиянии Орденов, пытался созвать старых Розенкрейцеров.

У Аранов с Серафами был спор.

Говорили Серафы: «Давно уже добивается тёмный Арлег стать Хранителем Грааля. Если допустить его стать Хранителем и станет он им, то просветлеет тёмный Арлег, и тогда вы пропустите его к верхам несказанным».

Говорят Араны: «Не прекращает тёмный Арлег своих попыток насильственного прорыва к верхам, хотя и добивается стать Хранителем Грааля. Не пропустим мы его, ибо просветлеет он, но не преобразится…»

Задумались Араны могучие о дальнейшей судьбе тёмного Арлега и решили спросить у духов Познания, что ожидает тёмного Арлега в веках. Тогда обратились Араны к Элора, а тот через Отблесков к духам Познания с вопросом о том, что суждено тёмному Арлегу.

Но на вопрос вопросом отвечали духи Познания, и спросили они: «Зачем Аранам ответ наш? Изменят ли Араны свои решения в зависимости от нашего ответа?»

Совещались между собой спрашивающие и в свою очередь спрошенные. Говорили: «Есть духи выше духов Познания стоящие. Взоры их еще глубже видят. Видят, может быть, и иное, чем то, что духи Познания видеть могут. Нет поэтому для нас основания изменить решение, нами уже принятое».

Услышав это, отказались отвечать духи Познания. «Ибо, — говорили они, — познание, не переходящее в действие, бесполезно».

Тогда Отблески сами от себя обратились к духам Познания с тем же вопросом, и духи Познания ответили им. Ответ распался на две части, ибо тёмный Арлег мог отказаться от своих попыток насильственного прорыва, и тогда его ожидало одно, или же он не отказался бы от них, и тогда его ожидало другое. И вот какова была первая часть ответа духов Познания, когда они говорили о том, что ожидает тёмного Арлега, если он не откажется от своих попыток насильственного прорыва к Верхам.

Пройдут мириады тысячелетий и кончится срок отлучения Сатанаила от мистического общения с Серафами, которое тяготело над ним со времени первой его попытки срыва Печати Оккультного Молчания. На первом же мистическом собрании, на которое пригласят его Серафы, спросят его о том, каково теперь его отношение к Тёмным. Ответит им Сатанаил: «А разве вы не видели, что всякий раз, когда готовятся Серафы к бою с Тёмными и на поле битвы показываемся мы, Тёмные отступают, не принимая боя».