Легенды полуночных драконов (СИ) - Страница 55

Конечно, на меня смотрели до тех пор, пока я не закуталась в какую-то тряпку по самые глаза. Но не только на меня. Я могу с уверенностью сказать, что мужчины, с которыми я была, весьма пришлись по вкусу местному населению. Ничего удивительного, ведь все четверо заметно выделялись из толпы. Надо ли говорить, что они, как только поняли, что с ними откровенно заигрывают, решили, что этот остров явно не для них. Я потом еще долго смеялась, вспоминая вытянутое лицо Иллиадара, когда один из торговцев томно погладил его по руке, демонстративно откинув при этом волосы, словно пытаясь привлечь внимание к своей длинной и, надо признать, весьма красивой шее.

А еще стоит отметить, что ни Велидар, ни Лонгвар не были слишком сильно шокированы. Когда я спросила почему, мне был дан простой ответ: в парах антантов не всегда были исключительно женщина и мужчина. Иногда, очень редко, но случались и однополые пары.

И Велидар, и Лонгвар не скрывали, что им по душе женщины. Вот только никто не был застрахован от того, что парой может оказаться мужчина. Драконы признались, что в любом случае готовы будут принять выбор магии. И им не останется ничего иного, как любить и защищать свои источники.

Я удивилась. Зачем магии делать нечто подобное? Разве одной из задач не является рождение ребенка? А потом я подумала, что, скорее всего, в таких парах и не должно было никого рождаться. Каковы причины, не могу объяснить, но, как и сказали драконы, магии виднее. Вдруг что-то в таких драконах и альварах было не так, на каком-нибудь глубинном уровне, в ДНК? И это не обязательно могло быть какое-нибудь уродство. Что, если дети от таких драконов и альваров могли впоследствии стать новой ступенью в эволюции? Все знать мы точно не можем.

Впрочем, сами драконы воспринимали это с философской стойкостью. Магии виднее.

Вот так и проходило наше путешествие. Иногда мы могли установить только одно сердце в день, а бывало, что и два, и три. В какой-то момент мы поняли, что очередное сердце будет последним. Это было странное чувство, но, кажется, каждый из нас был тогда счастлив. В общей сложности мы занимались этой задачей чуть больше четырех месяцев, побывав при этом во всех уголках этого несомненно необычного и прекрасного мира. Однозначно, незабываемое время.

Когда мы прибыли во дворец после того, как последнее сердце заняло свое место, состоялся самый настоящий пир. Честно говоря, несмотря на то, что время мы проводили, в общем-то, неплохо, но за эти месяцы очень устали.

Однако что-то внутри меня подсказывало, что это еще не все. Я буквально ощущала, что во всей этой системе есть какая-то незавершенность.

И это произошло.

Монту тогда подошел ко мне, запрыгнул на колени и посмотрел прямо в глаза.

– Ты ведь понимаешь, что работа еще не закончена? – спросил он. – Хаос никуда не делся. Магия наполняет мир, но все равно слишком медленно. Это не сможет убрать Хаос из мира.

– И что делать? – спросил Иллиадар, сидящий рядом.

Я обратила внимание, что за столом никто больше не смеялся и не разговаривал. Стояла оглушающая тишина. Все слушали нас.

– Ты должна поднять Ильгранде. Хотя вернее будет сказать, притянуть мир к нему. Ильгранде – это что-то вроде проходящего через все существующие миры потока концентрированной магии.

– Ты с ума сошел? – ужаснулась я. – Как ты себе это представляешь? Двигать мир… Я не понимаю, как это возможно. Мир ведь планета, шар, если его сдвинуть с орбиты…

– Не в прямом смысле слова, – устало вздохнул Монту, а я только сейчас обратила внимание, что мой проводник изменился до неузнаваемости. Он казался намного старше, будто успел за эти месяцы прожить годы, а то и тысячелетия. – Планета, конечно же, останется на месте. В физическом плане. А вот сам мир должен сместиться.

– Зачем? – тут же спросил Тоберон.

– Потому что в том месте, где мы соприкасаемся с завесой, начала образовываться стабильность. Там возник Порядок. Это означает, что там вскоре родится новый мир.

– Но там ведь Хаос, – я сглотнула, поморщившись. От таких новостей у кого угодно заболит голова.

– Уже нет. Мы должны снять этот мир с шипа Хаоса, отойдя чуть в сторону от завесы. Это необходимо. Если все будет происходить в естественных условиях, то, боюсь, этот мир ждет столько катастроф, что тут не останется ничего живого. Конечно, вскоре жизнь зародится заново, но это будет кто-то другой, а не вы.

– Но как можно сдвинуть целый мир? – я нервно хохотнула, так как это даже звучало абсурдно. – Это ведь не стол и даже не замок. Целый мир, Монту. О чем ты говоришь? У меня нет такой силы. Если только Иллиадар, но он ведь…

– Это должен сделать источник. Ты ведь не думаешь, что случайно появилась в этом мире спустя столько веков после исчезновения всех источников и стражей?

– Хочешь сказать, что все было заранее предрешено и началось еще тогда? – спросила устало, уже понимая, что все так и есть.

– Верно, – Монту головой боднул меня в скулу и неожиданно мурлыкнул, словно хотел поддержать. – Новому, зарождающемуся миру нужна была магия. Но он рождается слишком далеко от основного потока, поэтому этому миру пришлось сдвинуться ближе к завесе и отдать почти всю свою накопленную магию. Ее, к слову сказать, было не так мало. Антанты стали мешать. Ведь именно они извечно удерживали этот мир около потока. Передача длилась тысячелетие, и сейчас она закончилась. Этот мир сделал свое дело и должен вернуться туда, где его место. Туда, где он был всегда.

– Но там его держали сотни пар антантов!

– А сейчас его держат триста шестьдесят пять сердец, которые ты самолично присоединила к потоку.

– Как ты себе это представляешь? Это нереально, Монту. Кто бы это ни придумал, он разве не понимал, что одному человеку такое не под силу?

– Человеку, может, и нет. Но ты ведь не человек, Селена.

– Альвара. Да, да, я знаю, и что это меняет? – спросила чуть раздраженно. На самом деле я дико растерялась, поэтому старалась хотя бы так восстановить душевное равновесие.

– Я думаю, кое-кто лучше меня расскажет, кто ты на самом деле.

Сказав это, Монту испарился, а минуту спустя воздух зарябил и прямо перед нами, в замке графа, в главном зале, где мы праздновали, как мы тогда думали, завершение миссии, появилась альвара.

Все взгляды тут же устремились к ней. Мне сразу стало понятно, что я какая-то неправильная альвара. Женщина, стоящая перед нами, не могла быть простым смертным существом. Волосы ее были так белы, что буквально сияли. Причем белыми были и ресницы, и брови. Казалось, на них осел белоснежный иней. Светло-голубые глаза одновременно были и холодными, и наполненными мягким светом. Кожа сияла, как, впрочем, и вся альвара. Она даже ощущалась не так, как люди. От нее исходил холод, но он был до странного приятным.

– Селена, дочь моя, – заговорила женщина, и я вздрогнула. Даже голос у нее был совершенно не такой, хотя говорила она вроде бы на обычном и хорошо знакомом нам языке.

– Так, – я подняла руки вверх, давая понять, чтобы мне дали минутку подумать. Я вздохнула. Что ж, это должно было когда-то случиться. Или не случиться. Но я почему-то была уверена, что эта встреча обязательно произойдет. – Я так понимаю, вы моя мать?

Альвара между тем села за стол и снова обратила на меня взгляд. Все вокруг молчали.

– Все верно, – кивнула она, и я заметила голубые хрусталики сережек, на секунду показавшиеся из-под длинных белоснежных волос.

– И почему я на вас не похожа? Полукровка? Мой отец был человеком? И как вас зовут? – начала я по своей привычке задавать вопросы.

– Мое имя Невадора. И нет, ты дитя двух альваров.

– О, так можно? – спросила, тут же вспомнив, что истинными драконами называют только тех, кто рожден в союзе между драконом и альварой. Ну, или наоборот.

– Конечно, – Невадора улыбнулась. – В отличие от драконов, дети, рожденные от двух альваров, считаются носителями самой чистой крови.