Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо - Страница 28

Помню, однажды он показал мне разноцветный пластиковый шарик размером с мячик для гольфа, лежащий на вогнутой серебряной поверхности. Когда шарик трогали пальцем, он начинал кататься по серебряному зеркалу, разбрызгивая фантастические отблески.

В другой раз я удостоился чести лицезреть извивающегося морского змея внутри бутылки из-под пива «Мишло». Рон так и не сказал, из чего он сделал серебристо-зеленое чудовище и как запихал его внутрь бутылки. Вероятно, то был символ неистребимого и коварного «зеленого змия», от которого то и дело предостерегают рекламные клипы министерства здравоохранения. Я никогда не питал склонности к пьянству, но все же выпросил у Рона бутылку и водрузил ее на столик у кровати: прихотливые телодвижения змея оказывали на меня гипнотическое воздействие, срабатывая лучше любых таблеток от бессонницы.

Но еще одно произведение Коула едва не довело меня до инфаркта. Со своим обычным загадочно-гордым видом, дескать: «Попробуй угадай, что это» — он вложил мне в ладони две причудливо сплетенные полоски матового серебристого металла. Металл был на удивление тяжелым, и я не мог догадаться, из чего сделан сей шедевр. Может, платина? Ерунда — откуда у Коула столько платины?

— Уран-235? — наконец шутя спросил я.

Рон ответил вопросом на вопрос:

— Теплые?

Я швырнул этот кошмар в угол комнаты и едва удержался, чтобы не нырнуть за кушетку.

Впрочем, полоски и впрямь оказались платиновыми. Я не спрашивал Рона, откуда он взял столько платины, — с меня было довольно того, что я уцелел.

Да уж, с Роном Коулом не соскучишься! При всем при том он действительно был отличным парнем, хотя и становился слегка невменяемым, когда им овладевала очередная идея.

Вот и сейчас в его глазах загорелся хорошо знакомый мне огонек одержимости.

Растолкав людей, столпившихся вокруг сбитого «глаза», Рон кинулся к золотистому шару, как мать к своему похищенному и вновь обретенному ребенку. Он что-то там сдвинул, чем-то щелкнул, и одна из полусфер, скрывавших внутренности прибора, отошла. Наклонившись через плечо Рона, я впервые заглянул внутрь полицейского «глаза».

Устройство шара поражало своей простотой. Коул в два счета вынул звуковой парализатор, камеры и торовый трансформатор, действуя со сноровкой завзятого взломщика. Потом он достал из кармана какую-то штуковину, похожую на старинные охотничьи часы, и тогда я решил напомнить о своем существовании.

— Эй, старина, что ты собираешься делать?

— Не знаю, правильно ли я все рассчитал, но если получится, как задумано, эта штука сможет сбить все полицейские «глаза» в Королевском Парке Свободы… И тогда я получу сколько угодно золотистых оболочек для моей новой работы!

Слова Коула были встречены громким смехом собравшихся вокруг зрителей. Эти люди не знали Рона так, как знал я. Я-то не сомневался, что мой приятель не шутит.

— Понимаешь, полицейские системы не могут быть сверхнадежными, — продолжая возиться с «глазом», пояснил Рон. — Они в первую очередь должны быть дешевыми, правда? Иначе они не летали бы целыми десятками по одному только Парку Свободы!

— И что же?

— А то, что если они сделали систему питания дешевой, я смогу сбить все «глаза» в этом парке. Через полчаса станет ясно, удалось мне это или нет.

— Тогда дерзай без меня. Я должен встретить Джил у Уилширского выхода, и если я опоздаю, меня не спасет даже полицейский парализатор.

Коул, чуть ли не с головой нырнувший во внутренности «глаза», похоже, меня не услышал. Я оставил его во власти творческого порыва, а сам быстро направился к Уилширскому выходу.

На полпути мне преградила дорогу порядочная толпа. Я начал проталкиваться вперед, рассудив, что пройти напролом будет быстрее, чем в обход, но, добравшись до эпицентра событий, невольно заинтересовался странным агрегатом, с которым возился коренастый лысый тип. Что бы это такое могло быть? Не скутер, не скейтборд, не…

— Это газонокосилка, — уверенно заявила старушка рядом со мной. — Я видела такие в детстве…

Лысый тип что-то дернул, его детище громко взревело, и зеваки шарахнулись в стороны. С триумфальным видом создатель газонокосилки схватился за рычаги и поехал по кругу. За ним оставалась полоска неровно срезанной травы и клубы черного вонючего дыма. За пределами парка изготовление и применение двигателя внутреннего сгорания каралось тюремным заключением — но ведь здесь был Парк Свободы, не правда ли?

Люди вокруг начали задыхаться и кашлять, потом толпа взревела еще громче газонокосилки и кинулась на источник ядовитого дыма. Лысого в два счета стащили на землю, — десятки рук вцепились в его машину и остановили мотор. Из сумки конструктора вытряхнули инструменты, и несколько человек заработало отвертками и молотками. Я понял, что после такой вивисекции газонокосилке не дано будет возродиться вновь. Конструктор яростно возражал, а потом схватил длинные ножницы для металла и попытался ударить ими одного из потрошителей механизма.

В тот же миг полицейский «глаз» парализовал и лысого, и его возможную жертву, уронив их на скошенную траву. Остальные спокойно и деловито разобрали газонокосилку на части.

— Даже жаль, что они это сделали, — вздохнула старушка. — Помню, наша газонокосилка шумела точно так же, когда папа по воскресеньям подстригал газон… Ну почему даже в Парке Свободы человек не может построить, что ему хочется?

— Может, как видите, — утешил я пожилую леди. — А остальные точно так же могут разломать все, что захотят.

Уже приближаясь к месту свидания с Джил, я вдруг задумался, а так ли безобидна была новая затея Рона? Да, раньше время от времени какому-нибудь везунчику удавалось сбить полицейский «глаз». Но ведь Коул собирался вырубить все «глаза» сразу! А что, если бы системы слежения не оказалось рядом с чокнутым изобретателем газонокосилки, когда он замахнулся ножницами на того парня? Можно поставить два против одного, что на свежеподстриженном газоне сейчас лежал бы свеженький труп…

От этих мыслей меня отвлекла идущая навстречу стайка старшеклассниц. Они щебетали, как птички, радостно оглядываясь по сторонам. Должно быть, то была их первая прогулка по Парку Свободы.

Девчонки выглядели такими паиньками, что я невольно обернулся, чтобы посмотреть им вслед — и увидел, что они благоговейно разглядывают дракона у меня на спине.

Через пару месяцев они привыкнут к самым невероятным диковинкам, какие можно заметить в Парке, и перестанут обращать внимание на нарисованных на груди, спине или другой части тела страшилищ. Хотя мой дракон и впрямь был славным. Джил потратила полчаса на эту золотую с красным картинку: дракон изрыгал языки пламени на полспины, и они светились почти как настоящие. Я даже жалел, что сам вижу этот шедевр, только проходя мимо составных зеркал.

Заглядевшись на свою спину в одном из таких зеркал, я увидел в нем отражение Джил еще прежде, чем заметил ее саму.

Джил ждала на условленном месте, только что не подпрыгивая от нетерпения. А мальчишки по ту сторону живой изгороди и впрямь подпрыгивали, пытаясь получше ее разглядеть. В Парк Свободы пускают только с шестнадцати лет, на городских улицах нудистам показываться запрещено — поэтому пацаны просто из кожи вон лезли, стараясь прыгнуть повыше и разглядеть побольше. Джил даже в одежде привлекала к себе внимание, а уж пройдя сквозь кабинку для нудистов при входе и оставив в ней все, кроме туфель на высоком каблуке, она и вовсе становилась чем-то вроде красного сигнала светофора для всех особей мужского пола, не страдающих тяжелой формой дальтонизма.

Приближаясь к Уилширскому выходу, я замедлил шаги, чтобы издали полюбоваться на длинные ноги, тонкую талию и упругую высокую грудь моей девушки. Сегодня она выкрасила волосы в зеленый цвет, что чудесно гармонировало с ее темно-золотистой кожей.

Сам я так и не пристрастился к нудизму, зато с легкой руки Джил занялся боди-билдингом — она настаивала, чтобы я поддерживал форму, и в конце концов мне удалось накачать вполне впечатляющие мускулы.