Легенды леса 2. Целитель леса (СИ) - Страница 9

Кавазо не воскликнул: «Как, ты что, не знаешь?!» В их крошечном городке даже младенцы знали, что «этот чудак Кавазо опять собирает летающую керосинку, вот разобьется, будет знать». Но эти двое точно были не из этого города. Они могли даже вовсе не знать об этом чудесном направлении в машиностроении, и потому изобретатель просто с гордостью ответил:

– Самолет.

Юноша широко улыбнулся (мелькнули крупные клыки) и сообщил:

– Я кое-что слышал о самолетах. Но я думал, они не летают.

– Мой летает, как видишь, – самодовольно сказал Кавазо. – Это первый настоящий самолет. Я наконец правильно рассчитал углы крыла, и этот двигатель дает достаточную мощность. Я сам его собрал.

– И далеко он летит?

– Горючего должно хватить километров на сто или немного больше. Но я его еще не испытывал на таком расстоянии. Это просто расчет. Но до сих пор я не ошибался в расчетах. То есть, – поправился Кавазо, – не ошибался в этой модели.

– А были другие? – полюбопытствовал юноша.

– Я уже несколько вариантов уронил, – рассмеялся Кавазо. – Но этот летает. Не просто летает, он отлично управляется! Еще немного, и человек окончательно покорит воздушную стихию! – И он торжествующе потряс сжатыми кулаками.

– Скажешь тоже, – вступил в разговор второй путешественник. – Никто не сможет управиться с такой штукой, кроме ее изобретателя.

– Ерунда! – горячо воскликнул Кавазо. – Управление тут проще простого! Любой сможет научиться, если немного попрактикуется.

Круглолицый юноша оглянулся на своего спутника, получил в ответ короткий, почти незаметный кивок, и с нескрываемым восхищением воскликнул:

– Что, и я, например, смог бы?

– Ну конечно! Запросто!

– Не говори глупостей, Кайги, – строго сказал длинноволосый. А потом обратился к изобретателю: – Ты не понимаешь, что говоришь. Этот парень дик и неотесан. Он никогда не видел механизма сложнее колодезного ворота.

– Ну и что? – горячился Кавазо. – Тут всего несколько рычагов.

– Не верю! Невозможно научиться.

– Да ты сам попробуй!

Путешественники коротко переглянулись, и юноша окончательно ушел в тень, предоставив говорить старшему спутнику. А тот недоверчиво качал головой.

– Думаешь, что я смог бы научиться?

– Я тебя за несколько дней обучу, – самоуверенно пообещал Кавазо. Он впервые встретился с подобным интересом к своему изобретению, и ему, конечно, хотелось говорить о нем, хотелось демонстрировать его, отвечать на вопросы. С местными обывателями разговор обычно не складывался: «Что, летает уже? А, нет еще? А когда падать будешь?»

– На самом деле мы собирались тут задержаться ненадолго, – раздумчиво проговорил путешественник. – И мне было бы очень любопытно действительно научиться летать. Это, должно быть, очень здорово.

– Это что-то неописуемое! – воскликнул Кавазо, размахивая руками. – Так высоко и так быстро! Ты просто никогда больше не испытаешь ничего подобного! Не пожалеешь, если научишься.

Вдруг его улыбка на миг потускнела.

– Только не сегодня уже. Мне пора работать. Вот если ты придешь завтра… А, ладно! – Кавазо бесшабашно махнул рукой. – Немного задержусь, не страшно. Садись назад. – Он подхватил с сиденья свой шлем. – Покатаемся немного, ты посмотришь, как я это делаю, а завтра уже попробуешь сам его запустить.

***

Когда самолет взмыл в воздух, Кайги с облегчением стянул с ног сандалии и уселся на землю, обхватив руками колени. Сандалии, конечно, были добротные, мягкие и разношенные, но человеку, всю жизнь проходившему босиком, и к такой обуви сложно было привыкнуть. Сапоги или ботинки на жесткой подметке он вовсе не умел носить. Ноэн пенял ему, мол, зимой отморозишь ноги. На что Кайги возражал, что зимой он, конечно, обуется, раз деваться будет некуда, но пока-то можно и босиком. Сошлись в конце концов на сандалиях.

Они путешествовали вместе уже около месяца. Ноэн поначалу беспокоился о том, что везет беглого раба. Он боялся, что на корабле кто-нибудь узнает об этом, и тогда у него будут неприятности. Но он то ли не знал, то ли не верил в местные обычаи. Если бы кто-то из команды действительно обнаружил, что Кайги раб, он только посочувствовал бы Ноэну: взвалил на себя лишние хлопоты. Кому он нужен, раб, который не подчиняется, порченая порода, дурная наследственность. Выгнать бы его, подождать, пока обратно запросится, да еще подумать, брать ли назад. Так что никаких неприятностей, разумеется, не было.

Кайги был в полном восторге. Он буквально свешивался с носа корабля, подставляя лицо брызгам, удивляясь тому, как быстро движется. Даже небольшой шторм, заставший их у скалистых берегов Хайны, не напугал беглеца, настолько он был счастлив покинуть свой опостылевший берег. Кайги с легкостью носился по мачтам, помогая матросам управиться со снастями, и даже сильнейшие ветер и качка не могли сбросить его в море.

В одном из портов Сайеса путешественники сошли на берег. Ноэн передал кому-то свой груз, привезенный из Торомала, не посвящая компаньона в подробности, после чего они двинулись дальше вглубь страны, где на поезде, где на попутных каретах, где и вовсе пешком. Ноэн что-то искал. Он скупал местные газеты, изучая их вечерами в гостиницах, где они останавливались, он болтал с фермерами у барных стоек, он слушал сплетни на базарах. Но что именно он ищет, он никак не хотел толком объяснить. Сам еще не знаю, говорил он, но когда услышу, меня непременно осенит.

Кайги был любопытен. Он смотрел и слушал, впитывал в себя огромный новый мир, открывшийся ему. Он задавал миллион вопросов. Он сумел узнать очень многое, но так и не добился главного: кто таков его покровитель, откуда взялся, куда направляется, чего добивается. Отчего-то Ноэн всегда уклонялся от расспросов на эту тему, утверждая, что все объяснит, но позже, чуть позже, не все сразу.

И вот этот самолет. У Ноэна глаза загорелись, когда он увидел, как эта рычащая машина закладывает виражи над полем.

– Вот оно, – сказал он, – именно это мне и нужно. Если только оно годится хоть на что-то.

И тогда он научил Кайги, о чем он должен выспросить, и как повернуть разговор на управление самолетом. Он предсказал, что изобретатель такого устройства просто обязан доказать окружающим, что оно им необходимо. Они полагали, что пилот окажется букой, но все прошло намного проще. Казалось, этот человек просто жаждал научить кого-то управляться с самолетом.

Научиться пилотированию должен был Ноэн. Кайги ничуть не жалел, что ему не доведется сесть за штурвал: он был уверен, что у него все равно не получится. Теперь, следя взглядом за плавным движением летающей машины, он пытался угадать, что такое задумал его компаньон, куда он собрался лететь. И зачем, собственно, ему уметь управлять самолетом, если уже есть человек, который умеет. Ведь он сам может отвезти пассажира, куда угодно. С другой стороны, задумался Кайги, самолет двухместный. Может, Ноэн поэтому и хочет сам сесть за штурвал, чтобы пассажиром стал Кайги? Но… не собирается же он покупать самолет?! Кайги даже заерзал на месте от возбуждения. Вот было бы забавно купить самолет!

***

Кавазо был доволен новыми знакомыми. Старший из них, Ноэн, наверняка перепугался, оказавшись в воздухе, хоть и не подал виду. Но он постоянно спрашивал во время полета, сколько эта штука уже пролетела, сколько она может пролететь, и вообще, была ли у пилота еще хоть одна удачная посадка кроме той, которую они видели. Когда же они благополучно приземлились, он выразил свой восторг и горячее желание непременно научиться пилотированию. Младший же, Кайги, едва ли не обнюхал весь самолет от носа до хвоста. Договорились провести первый урок завтра, на том и расстались.

Поскольку испытания прошли успешно, следовало заняться документацией. Чертежи нужно было привести в порядок, перечертить всю конструкцию на один большой лист, а еще сделать кучу подробных чертежей отдельных деталей. Каждый из элементов двигателя необходимо зарисовать отдельно, ведь они все до единой были изготовлены по его авторским эскизам. И написать развернутую аннотацию, разумеется. А потом можно было бы заняться и статьей. Статья, конечно, выйдет корявая: изобретатель-самоучка плохо владел терминологией, а слова соединял между собой куда хуже, чем детали механизмов. Но это не страшно, в конце концов, на то и сидят редакторы и корректоры в больших журналах. А такое изобретение тянет на публикацию в очень большом журнале.