Легенды Космодесанта - Страница 10

— Мы здесь…

— Мы здесь…

Первое видение было старым кошмаром, который часто приходил к нему во сне. Но сейчас в сон вплелись новые впечатления — отсюда, с Вапориса. Дак-ир попытался закрепить в сознании картину и сопровождавшие ее ощущения, но с тем же успехом можно было удержать в руках дым.

По мере того как нереальное истончалось, реальность становилась все отчетливее. Дак-ир понял, что лежит на спине. Под ним была железная сетка, накрытая грубыми простынями. Старая койка возмущенно застонала, когда Дак-ир попробовал сесть, — и космодесантник издал ответный стон, потому что тело его пронзила кинжальная боль. Скривившись, Дак-ир снова упал на постель и принялся соображать, что с ним произошло. Вспомнилось нападение призрачного священника. Отголосок могильного холода заставил воина вздрогнуть.

— Вас неплохо отделали, — донеслось из тени.

Резкий звук подчеркнул царящую в комнате тишину — лишь отдаленный рев артиллерии отдавался дрожью в стенах.

— Я бы на вашем месте не двигался.

— Кто вы? — прохрипел Дак-ир, удивляясь сухости в собственном горле.

Раздавшийся в ответ пронзительный скрип словно напильником прошелся по больной голове космодесантника. На свет выкатилось инвалидное кресло, в котором сидел офицер Фаланги.

— Банхофф, милорд, — сказал он. — Вы и ваши Астартес пытались спасти моих людей, и я вам за это благодарен.

— Я выполнял свой долг, — ответил Дак-ир.

Перед глазами у него все еще плыло. Космодесантник ухитрился сесть, превозмогая мучительную боль от ранений и онемение, которое не оставляло его и после того, как призрачный священник разжал свою смертельную хватку. Некоторое время Дак-ир судорожно глотал воздух.

— Лейтенант Банхофф? — сказал космодесантник, припоминая случившееся.

При взгляде на инвалидное кресло по лицу его разлилось недоумение.

— Попал под артиллерийский снаряд, — буднично сообщил офицер. — Взвод тащил меня всю оставшуюся дорогу. И на передовую мне теперь путь заказан.

Дак-ир ощутил укол жалости, когда заметил бьющуюся в глазах лейтенанта сломленную гордость.

— Я здесь один? Братья ушли в сражение без меня? — спросил он.

— Они сказали, что у вас слишком тяжелые ранения. Велели нам присматривать за вами до своего возвращения.

— Мои доспехи…

Выше пояса Дак-ир был обнажен. С него сняли даже облегающий торс комбинезон-перчатку. Перекинув ноги через край койки и перетерпев еще один приступ боли, космодесантник обнаружил, что кираса его боевой брони лежит в углу комнаты. Комбинезон был там же. Братья разрезали его, чтобы обработать раны. Дак-ир провел пальцем по груди. В смутном мерцании единственной люминолампы повреждения выглядели как пропечатавшиеся на коже и налившиеся темной кровью следы пальцев.

— Вот… Это я нашел на складе тут неподалеку. — Банхофф перекинул Дак-иру сверток, который до этого держал на коленях.

Космодесантник поймал его на лету. Движение все еще причиняло боль, но уже становилось полегче. То, что кинул ему лейтенант, оказалось робой.

— Она свободная, так что должна быть вам по росту, — пояснил Банхофф.

Дак-ир покосился на лейтенанта и натянул робу.

— Помогите мне встать, — попросил сержант.

С помощью Банхоффа он слез с койки и поднялся на ноги. Первые секунды космодесантник неуверенно пошатывался, но быстро восстановил равновесие и огляделся.

Они находились в небольшой комнате, похожей на келью. Голые каменные стены. Пыль скопилась в углах и висела в воздухе, так что все вокруг было окутано странной дымкой.

— Что это за место?

Дак-ир сделал несколько нетвердых шагов, и Банхофф откатился назад.

— Катакомбы Скалы Милосердия. Мы используем их как госпиталь, — лицо лейтенанта потемнело, — и как морг.

— Подходящее местечко, — ответил Дак-ир с мрачным юмором.

Что-то тут было неправильно. Воин чувствовал это, проводя кончиками пальцев по стене и вдыхая мутный воздух.

Мы здесь…

Слова вернулись отдаленным причитанием. И в них слышался зов. Космодесантник обернулся к Банхоффу и недоуменно прищурился.

— Что это было?

— Что было «что», милорд?

В могильной тишине раздалось негромкое царапанье, словно кто-то водил пером по пергаменту. Глаза Банхоффа расширились, когда он тоже уловил звук.

— Все клерки Муниторума наверху, в стратегиуме…

— Это доносится снизу, — сказал Дак-ир.

Он уже направлялся к двери. Каждый шаг заставлял космодесантника передергиваться, выдавая терзавшую его боль, но Астартес стиснул зубы и устремился на звук.

— Здесь есть нижние уровни? — спросил Дак-ир лейтенанта, пока они двигались по темному коридору.

— Ничего ниже катакомб, милорд.

Дак-ир пошел быстрее, и Банхоффу приходилось крутить колеса изо всех сил, чтобы не отстать.

Скребущий звук становился все громче. Когда они дошли до конца коридора, путь преградила деревянная баррикада.

— Дальше кладка ненадежна, если верить инженерам, — сказал Банхофф.

— Эта штука древняя, — ответил Дак-ир, указывая на трухлявые доски и налипшие на них слои паутины.

Потянув за одну из планок, он легко ее оторвал. Движимый какой-то непонятной силой, Дак-ир продолжил разрушать баррикаду, пока за ней не показалась каменная лестница. Ступени вели вниз, в черную пустоту. Оттуда тянуло запахом тления и застоявшимся воздухом.

— Мы пойдем туда? — спросил лейтенант с легкой дрожью в голосе.

— Ждите меня здесь, — приказал Дак-ир и начал спуск.

— Оставайтесь внутри периметра! — проревел Цу-ган, заметив, что еще один из людей капитана Маннгейма исчез под землей.

Вдоль поля боя протянулся невидимый барьер, который ярко вспыхивал, когда один из призраков натыкался на него и отшатывался прочь. Огни быстро загорались и угасали, как свет молнии, выхватывая из темноты застывшие картины. Орудийные расчеты изо всех сил старались удержать темп, а сбоку от них поспешно продвигались длинные и тонкие цепочки пехотинцев, которые перестраивались в стрелковые шеренги, достигнув двухсотметровой отметки. От рядов Фаланги катилась сплошная стена лазерных залпов. Рев огнестрела — тяжелых болтеров и автопушек — сливался с грохотом канонады. В такой близости от пустотного щита вспышки энергетических импульсов, сопровождавшие каждое попадание, сделались ослепительно-яркими и заставили некоторых солдат надеть светозащитные очки, несмотря на темноту. Это было и к лучшему, потому что мешало различать крадущиеся за психической завесой Пириила зловещие тени и не подвергало риску решимость гвардейцев.

Коридор, как и предупреждал Пириил, оказался узким. Пока солдаты Фаланги пытались шагать в одном темпе с Саламандрами, направлявшимися к передвинутой вперед линии атаки, кое-кто отбивался от товарищей и выходил за пределы завесы. За этим следовал приглушенный крик — и оступившегося больше никто не видел. К тому времени как был налажен непрерывный обстрел пустотного щита, исчезло несколько десятков солдат. Саламандрам пока везло.

Сквозь барьер, установленный библиарием, Цу-ган видел мерцающие белые силуэты отзвуков варпа. Они толпились вокруг, разочарованные и озлобленные, и то и дело пробовали завесу на прочность. Хотя сержант и не мог видеть лица эпистолярия под шлемом, по судорожным движениям Пириила можно было понять, что тот ощущает давление. Сейчас он служил лишь сосудом для рвущейся на свободу силы варпа. Сквозь него, как сквозь открытые ворота шлюза, протекала энергия, и Пириил боролся изо всех сил, чтобы направить ее на поддержку псай-щита. Один неверный шаг — и его подхватит потоком. Тогда Цу-гану придется действовать быстро — остановить библиария, прежде чем его плоть захватит другое существо, несущее смерть всем имперцам: и гвардейцам, и Саламандрам.

Одна из тварей пробила завесу, приняв для этого телесную форму, и Цу-ган выкинул вперед кулак. Сержанту почудилось, что он ударил адамантиевую стену, — боль пронзила кисть и плечо, но толчка оказалось достаточно, чтобы отбросить существо. На краткий миг оно сгинуло в небытии, но тут же материализовалось по другую сторону барьера. Древнее лицо призрака кривилось в злобном оскале.