Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима - Страница 4

Из приведенных примеров мы вывели заключение, что первобытный дикарь одушевляет явления природы. Но не только явления природы одушевляет он, он одушевляет и предметы. Твердо верит дикарь, что и камни, и деревья, и скалы обладают душой. Некоторые же предметы, чем-нибудь обратившие на себя особое внимание первобытного человека, наделяются им сверхъестественной силой. Часто вид неизвестного предмета вызывает у него мысль, что этот предмет наделен какой-то особой силой, которая может оказывать влияние на жизнь дикаря. Например, жители одного из островов Полинезии убив путешественника, нашли у него в кармане кусок сургуча. Им неизвестен был такой предмет, они решили, что это бог путешественника, фетиш, охранявший его, и они сделали этот кусок сургуча своим фетишем, своим божеством. На берегу Африки обоготворяли старый якорь, выброшенный на берег моря. Особенно уверовали негры в силу этого якоря, когда один негр, отбивший от него кусок, через некоторое время умер. Негры решили, что якорь этот – бог, что он отомстил за себя. Негры-носильщики обвешивают себя грубо сделанными изображениями людей, кусочками раковин и т. п., это их фетиши, которые помогают им нести ношу и охраняют их. Дикарь поклоняется своим фетишам, приносит им жертвы, просит у них послать дождь во время засухи, помочь на охоте, излечить от болезней и т. д. Фетишей одевают, кормят, им строят жилища. Это боги дикаря, но боги не всемогущие, а боги, которые могут помочь только тогда, когда они налицо, нельзя заочно призывать их. Да и заставить помочь может их, главным образом, колдун-шаман, умеющий произносить заклинания. Эта форма древнейшей религии долго живет, несмотря на развитие человечества. Пережитки ее сохраняются и у культурных народов. Есть они и у греков. Так, например, в Ахайе в Фарах у святилища Гермеса стояло тридцать камней, каждый из них назывался именем какого-нибудь бога, под именем которого поклонялись этому камню. В Мегаре поклонялись Аполлону под видом неотесанного камня, а в Феспах поклонялись камню, носившему имя бога Эрота. Следовательно, и греки пережили то время, когда они поклонялись грубым фетишам.

Но для мифологии греков гораздо важнее иная черта религиозных верований человека, это так называемый тотемизм. Первобытный человек верит, что между ним и целым рядом объектов существует какая-то особенная, тесная связь; к этим объектам дикарь относится с суеверным уважением, он чтит их. Такими объектами почитания могут быть, прежде всего, животные, а затем и неодушевленные предметы: деревья, скалы и т. д. Вера в подобную связь с животными и неодушевленными предметами, по-видимому, есть результат того, что первобытный человек не проводит резкой границы между собой, животными и вообще природой. Животные в его представлении обладают такой же душой, как и он сам. Часто первобытные народы называют животных своими младшими братьями. Связь с животными кажется такой тесной, что первобытный человек глубоко верит, что человек может принять вид того или иного животного. Так, индейцы Северной Америки рассказывают как о действительном факте, что один мальчик, оставленный на берегу озера своим старшим братом, был принят волками в их стаю, и что мальчик этот превратился постепенно в волка. Таких рассказов много у любого из современных первобытных народов. Много подобных рассказов среди мифов Греции. Достаточно указать на миф о Зевсе, который превращался в быка, чтобы похитить Европу, о Зевсе, под видом лебедя являвшемся к Леде, об Аполлоне, под видом дельфина приведшем критских рыбаков к пристани города Крисы, и целый ряд других мифов. Но первобытный человек верит, что люди не только могут превращаться в животных, а даже в то, что целые племена происходят от животных. Так, например, индейцы Калифорнии рассказывают, что они произошли от койотов (степных волков), индейцы-делавары верят, что они произошли от орла. В Африке есть племена батау, что значит народ льва, бакхатли – народ обезьяны, батсетсе – народ мухи це-це. Подобное верование распространено по всему земному шару. В мифологии же греков мы имеем миф о происхождении народа мирмидонян от муравьев. Правда, в этом мифе говорится, что Зевс превратил муравьев в людей, но отзвуки тотемизма ясно звучат в этом мифе.

К животным, которые являются тотемом, первобытный человек, как уже было сказано, относится с особым почтением. Животное-тотем нельзя убивать, его нельзя употреблять в пищу, ему нужно приносить жертвы, умерший тотем нужно почтить погребением. В Аравии некоторые племена хоронят найденную убитой газель и даже носят по ней семь дней траур. Первобытные народы совершают, наконец, в честь своего тотема особые пляски, подражая движениям почитаемого животного. Вспомним, что Артемиду Брауронскую чтили пляской одетые в шафранного цвета одежды девочки, которых называли медвежатами; в своей пляске эти девочки подражали движениям медвежат. Вспомним еще древний лаконский культ Аполлона Карнейя: во время празднества в честь этого Аполлона совершался особый бег, который изображал ловлю барана. Баран этот, по-видимому, тотем, и название самого Аполлона-Карнейя произведено от слова «баран». Вспомним, что Диониса изображали в виде быка или с бычьими рогами, а Деметра изображалась с конской гривой и даже с лошадиной головой. На основании уже этих примеров мы можем заключить, что и греки в глубокой древности не чужды были той формы первобытных религиозных верований, которая называется тотемизмом.

Нам важно было установить все эти пережитки первобытных верований в религии греков и в их мифах, так как этим доказывается, что создавались они в незапамятной древности. Наличность этих пережитков объясняет нам ту грубость и жестокость, которая поражает нас в мифах, встречаясь рядом с необычайной красотой и возвышенностью мысли греческой мифологии. Часто смущают нас поступки, совершаемые богами; эти поступки вызывают в нас даже негодование. Наше высоко развитое представление о нравственности не может мириться с ними. Достаточно сказать, что и сами греки, а потом и воспринявшие их мифы римляне, часто смущались тем, что рассказывалось о неблаговидных, подчас прямо-таки позорных поступках их богов и героев. Греков и римлян смущало, что боги их обладают всеми низменными страстями человека. Крон с необычайной жестокостью пожирает своих детей, чтобы не лишиться власти. Зевс не хранит святости брачных уз, Гермес, не выйдя еще из пеленок, совершает кражу коров, Арес кровожаден и, словно безумный, неистовствует в битвах, Аполлон и Артемида жестоки: с каким хладнокровием и жестокостью избивают они ни в чем не повинных детей Ниобы. Боги ссорятся между собой. Они готовы вредить друг другу. Афина помогает Диомеду ранить Ареса и ликует, видя его страдания. Зевс бичует Геру, он подвергает ее мучительному наказанию, повесив ее с привязанными к ее ногам наковальнями между небом и землей. Гера преследует Геракла и посылает ему тысячи бед, хотя он ничем не виноват перед нею. Боги злопамятны, они способны на обман, они искушают людей и ведут их этим к гибели. Жестоки и герои греков, и они совершают немало позорных поступков. Но вся эта жестокость и грубость мифов греков – отзвуки опять-таки того времени, когда первобытный человек переносил на богов своих все те свойства своего характера, которыми он обладал сам, когда он переносил на богов все нравы, все обычаи, которые у него существовали. И следы древних нравов и обычаев найдем мы в мифах греков. Укажем хотя бы на одну из древнейших форм брака – путем похищения невесты. Такой формы брака уже не существовало в культурной Греции, но в мифах Зевс, Посейдон, Гадес похищают себе жен, Зевс – Геру, Посейдон – Амфитриду, Гадес – Персефону.

Мы, как уже было сказано, застаем мифы Греции уже подвергшиеся обработке, не в их первоначальном виде. Даже дошедшие до нас древнейшие версии мифов относятся уже к тому времени, когда условия, необходимые для создания мифов, уже миновали. Это было время, когда греки давным-давно вышли из стадий первобытной жизни, когда у них накопился богатый опыт, когда этика их стала совершеннее, когда мы можем заметить в Греции первые проблески зарождающейся науки. Правда, в том, что рассказывают нам о богах и героях Гесиод и Гомер, еще много наивного и грубого, но и у них властно звучит неизмеримо более развитое представление о нравственности, чем у первобытного человека, их представление о богах неизмеримо возвышеннее. И это вполне естественно, так как греки, ко времени Гесиода и Гомера, прошли уже длинный путь культурного развития.