Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима - Страница 27

– Ну вот, теперь ты можешь здесь быть сколько хочешь надменным; будь горд по-прежнему! Давай теперь смертным дары богов, похищенные тобой! Посмотрим, в силах ли будут помочь тебе твои смертные. Теперь придется тебе самому подумать о том, как освободиться из этих оков.

Но Прометей хранил гордое молчание. За все время, пока приковывал его Гефест к скале, он не проронил ни единого слова, даже тихий стон не вырвался у него, ничем не выдал он своих страданий.

Ушли слуги Зевса, Сила и Власть, а с ними и печальный Гефест. Только тогда вырвался тяжкий стон из пронзенной груди могучего титана, только тогда стал сетовать он на злую судьбу свою. Громко воскликнул Прометей с невыразимым страданием и скорбью:

– О, божественный эфир, и вы, быстронесущиеся ветры, о, источники рек и несмолкающий смех морских волн, о, земля, всеобщая праматерь, о, всевидящее солнце, обегающее весь круг земли, всех вас зову я! Смотрите, что терплю я – бог – от богов! Вы видите, какой позор должен нести я неисчислимые годы! О, горе, горе! Стонать я буду от мук и теперь, и много, много веков! Как найти мне конец моим страданиям? Но что же говорю я. Ведь я же знал все, что будет, и муки эти не постигли меня нежданно, я знал, что неизбежны веления грозного рока. Я должен их нести! За что же? За то, что я дал великие дары смертным, за это должен страдать так невыносимо, и не избежать мне этих мук. О горе, горе!

Прикованный Прометей. Скульптура С.-Н. Адама. 1762 г.

Но вот послышался тихий шум, как бы от взмахов крыльев, словно полет легких тел всколыхнул воздух. С далеких берегов седого Океана, из прохладного грота с легким дуновением ветерка принеслись на колеснице к скале океаниды. Они услыхали удары молота Гефеста, донеслись до них и стоны Прометея. Слезы заволокли, как пеленой, прекрасные очи океанид, когда увидали они прикованного к скале могучего титана. Родным он был океанидам. Отец его, Япет, был братом отца их, Океана, а жена Прометея, Гесиона, была их сестра. Окружили скалу океаниды. Глубока их скорбь о Прометее. Слова его, которыми клянет он Зевса и всех богов-олимпийцев, пугают их. Они страшатся, чтобы не сделал Зевс еще более тяжкими страдания титана. За что постигла его такая кара, – этого не знают океаниды. Полные сострадания, просят они Прометея поведать им, за что покарал его Зевс, чем прогневал его титан.

Рассказывает им Прометей, как помог он Зевсу в борьбе с титанами, как убедил он мать свою Фемиду и великую богиню земли Гайю стать на сторону Зевса. Победил Зевс титанов и сверг их, по совету Прометея, в недра ужасного Тартара. Завладел Зевс властью над миром и разделил ее с новыми богами-олимпийцами, а титанам, которые помогли ему, не дал громовержец власти в мире. Ненавидит Зевс титанов, боится их грозной силы. Ведь таков уже злой обычай у всех властителей, захвативших власть силой, – не доверять друзьям. Так не доверял Зевс и Прометею и ненавидел его. Еще сильнее разгорелась ненависть, когда Прометей стал защищать несчастных смертных людей, которые жили еще в то время, когда правил Крон, и которых хотел погубить Зевс. Но пожалел не обладавших еще разумом людей титан; он не хотел, чтобы сошли они несчастными в мрачное царство Гадеса. Он вдохнул им надежду, которой не знали люди, и похитил для них божественный огонь, хотя и знал, какая кара постигнет его за это. Страх ужасной казни не удержал гордого, могучего титана от желания помочь людям. Не удержали его и предостережения его вещей матери, великой Фемиды.

С трепетом слушали океаниды рассказ Прометея. Прервал рассказ свой Прометей. На быстрокрылой колеснице принесся к скале сам вещий старец Океан. Он старается уговорить Прометея покориться власти Зевса. Ведь должен же он знать, что бесплодно бороться с победителем ужасного Тифона. Океан жалеет Прометея, он сам страдает, видя те муки, которые терпит Прометей. Вещий старец готов спешить на светлый Олимп, молить Зевса помиловать титана, хотя бы даже мольбами за него он навлек на самого себя гнев громовержца. Он верит, что мудрое слово защиты часто смягчает гнев. Но напрасны все мольбы Океана, гордо отвечает ему Прометей:

– Нет, старайся спасти самого себя. Боюсь я, чтобы состраданье не принесло бы вреда тебе. До дна исчерпаю я все зло, которое послала мне судьба. Я буду страдать, пока в душе Зевса не стихнет гнев, страшись, Океан, вызвать гнев Зевса мольбою за меня.

Гефест за работой. Краснофигурная керамика

– О, вижу я, – грустно отвечает Океан Прометею, – что этими словами заставляешь ты меня вернуться назад, не достигнув ничего. Верь же мне, о Прометей, что привела меня сюда лишь забота о твоей судьбе и любовь к тебе!

– Нет! Уходи! Скорей, скорей спеши отсюда! Оставь меня! – восклицает Прометей.

С болью в сердце покинул Океан Прометея. Умчался он на своей быстрокрылой колеснице, а Прометей продолжает рассказ свой океанидам о том, что сделал он для людей, как облагодетельствовал он их, нарушив волю Зевса. В горе Мосх, на Лемносе, из горна своего друга Гефеста похитил Прометей огонь для людей. Он научил людей искусствам, дал им знания, научил их счету, чтению и письму. Он познакомил их с металлами, научил, как в недрах земли добывать их и обрабатывать. Прометей смирил для смертных дикого быка и надел на него ярмо, чтобы могли пользоваться люди силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей впряг коня в колесницу и сделал его послушным вожжам человека. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы быстро нес человека корабль по безбрежному морю. Раньше не знали люди лекарств, не умели врачевать болезни, беззащитны были против них люди, но Прометей открыл им силу лекарств, и ими смирили люди болезни. Искусству гадания, толкованию снов и полета птиц научил людей Прометей. Всему научил он их, что облегчает горести жизни и делает ее счастливее и радостнее. Этим и прогневал он Зевса, за это и покарал его громовержец. Но не вечен будет гнев Зевса, не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок постигнет и могучего громовержца, он не избегнет своей судьбы! Прометей знает, что царство Зевса не вечно; он будет свергнут с высокого, царственного Олимпа. Знает вещий титан и великую тайну, как избежать Зевсу эту злую судьбу, но он не откроет ее. Никакая сила, никакие угрозы, никакие муки не исторгнут этой тайны из уст гордого Прометея.

Кончил Прометей свою повесть. С изумлением слушали его океаниды. Дивились они великой мудрости и несокрушимой силе духа могучего титана, осмелившегося восстать против громовержца Зевса. Опять объял их ужас, когда услыхали они, какой судьбой грозит Зевсу Прометей. Он знали, что если эти угрозы достигнут Олимпа, то ни перед чем не остановится громовержец, лишь бы узнать роковую тайну. Полными слез глазами смотрят на Прометея океаниды, потрясенные мыслью о неизбежности велений сурового рока. Глубокое молчание воцарилось на скале; его прерывал лишь несмолкающий шум моря.

Вдруг вдали раздался чуть слышный, едва уловимый стон скорби и боли. Вот опять донесся он до скалы. Все ближе, громче этот стон. Гонимая громадным оводом, посланным Герой, вся в крови, покрытая пеной, несется в неистовом, безумном беге обращенная в корову несчастная Ио, дочь речного бога Инаха, первого царя Арголиды. Истомленная, обессиленная скитаниями, истерзанная жалом овода, остановилась Ио пред прикованным Прометеем. Громко стеная, рассказывает она, что пришлось вынести ей, и молит вещего титана:

Антлант и Прометей, которого терзает орел Зевса. Фрагмент росписи чернофигурного килика работы Лакониана. Около 550 г. до н.э.