Легенды грустный плен. Сборник - Страница 50

С утра набежали тучи, подул прохладный сырой ветер. Проснувшись, Гил сел на кровати и посмотрел на унылую картину за окном. Он чувствовал себя разбитым, невыспавшимся и несчастным. В коридоре слышались шаги, голоса — очевидно, все уже встали и собирались в поход. «Куда тащиться в такую погоду?..» — подумал Гил. Он нехотя оделся, взял оружие и спустился в зал. Там уже было полно народу.

— Привет, Гилли! — сказал Ки-Энду. — Как настроение?

— Не выспался я, Балг так храпит…

— Ладно, ладно! Знаем мы, что ты по ночам делаешь, — рассмеялся Ки-Энду

— Как тебе не стыдно, Ки! — возмутилась Мирегал… — Никогда больше не буду тебе ничего рассказывать! — И тут же пожалела о своих словах, потому что все собравшиеся покатились со смеху.

Мирегал надулась, Гил не знал куда деваться от смущения. Наконец, чтобы хоть как-то замять ситуацию, он сказал первое, что пришло ему в голову:

— Ки, а что это за собака такая — Гарм?

При этих словах по крайней мере три человека перестали смеяться: Ки-Энду, Беллан и Энар.

— Гарм? Не знаю я такой собаки, — с деланной беспечностью сказал Ки-Энду.

— Не знаешь? Но ведь в этой песне, которую…

— Ну все, пора собираться! — крикнул Ки-Энду, вставая. — Завтракай быстрее, Гилли, ты самый последний. А мы пойдем седлать лошадей.

Через полчаса отряд, по предложению Хайра получивший название Ио-Син-а-Хут — «Армия Лунных Гор», — двинулся в поход. Тридцать восемь всадников, обвешанных мечами, луками и щитами, на добродушных разномастных лошадках неспешно пересекли дорогу и начали спускаться с пригорка. Балг, глядя им вслед, переминался с ноги на ногу, видимо, силясь принять какое-то решение. Наконец он махнул рукой — была не была! — спустился в погреб и, осмотрев оставшееся там оружие, выбрал для себя большой стальной шлем с торчащим на макушке конским хвостом. Во дворе он подобрал топор для рубки дров и пошел седлать своего тяжеловоза. Балг догнал отряд в Желтом Ручье, где Ки-Энду решил сделать небольшую остановку. Мужчины вытаскивали из сарая большие мотки крепкой веревки, лопаты, тяжелые железные ломы и грузили все это на телегу. Мирегал пересела с вороного, возившего повозку с мумией в Тетагир, на свою любимую белую лошадку. Она первой заметила приближение трактирщика.

— Ой, Балг, — закричала она, — на кого ты похож! Сними это сейчас же!

Но Балг, несмотря на всеобщий хохот и шуточки, не пожелал расстаться со своим шлемом.

— Так куда мы направляемся? — спросил Энар у Ки-Энду, когда отряд двинулся дальше на северо-восток.

— В Крайний Пригорок. Это близко к горам, там можно будет расположиться. Вышлем разведчиков и будем ждать, пока они найдут нидхагир.

— Думаешь, он там один?

— Судя по всему, да. И он должен быть недалеко от Крайнего Пригорка, ведь именно в тех местах нидхагов видели чаще всего.

Горы Ио-Син медленно приближались — уже можно было различить глубокие темные ущелья, прорезавшие глинистые склоны. Эти ущелья, промытые весенними ручьями, да еще торчащие кое-где вертикальные плоские скалы, напоминающие полуразрушенные стены крепости, были единственным, что нарушало волнистое однообразие пологих склонов и сглаженных вершин.

Ки-Энду и его спутники ехали по местам, с детства знакомым и родным. Их поразила необычайная тишина и безлюдье. Почти половина хуторов в этой части долины уже опустела, обитатели остальных только двух или трех одиноких пастухов, которые пугались, завидев отряд, а узнав, что это не нидхаги, а свои, идущие на войну, улыбались, желали удачи и предлагали чем-нибудь помочь.

— Нам понадобятся повозки, — говорил им Ки-Энду. — Постарайтесь пригнать побольше пустых повозок к Крайнему Пригорку.

Ио-Син-а-Хут подъехал к хутору Собачий Двор. Он получил свое название из-за наследственной любви его обитателей к этим животным. Десятка два самых разнообразных собак, бродивших вокруг дома, радостно залаяли и бросились навстречу подъезжающим. На крыльце появился старый Линдор, прозванный Кун-Линдором за любовь к четвероногим друзьям. Увидев вооруженных людей, он хотел было захлопнуть дверь, но, узнав Ки-Энду и его спутников, спустился с крыльца и приветствовал их.

— Добрый день, господин Линдор! — сказал Ки-Энду. — Как поживаете? Не страшно вам тут, у самых гор? Соседи-то ваши, похоже, все уехали?..

— Соседи уехали, а мы с женой решили — нечего нам на старости лет куда-то переселяться. Подождем, пока сыновья вернутся из Асор-Гира, пусть они тогда решают, что делать дальше. А до тех пор никуда мы отсюда не уйдем. Ну, а вы куда путь держите?

— В Крайний Пригорок.

— Э, вот туда-то как раз и нельзя. Там нидхаги. Внучка моя еще на рассвете забрела туда, смотрит — а там полным полно чужих косматых мужиков, еле ноги унесла.

— Они-то нам и нужны, — сказал Ки-Энду. — Это даже хорошо, что они там. Можно, мы на время оставим здесь своих лошадей и телегу?

— Господин Линдор, — сказал Гил, задумчиво гладя на резвящихся собак. — А нет ли у вас пса по кличке Гарм?

Кун-Линдор хитровато посмотрел на Гила:

— А у вас заметно расширился круг интересов, господин Шем-ха-Гил. Есть, как же. Гарм! Эй, Гарм!

— Хан Дэвин, — пробормотал Энар. Беллал вздрогнул и побледнел, гладя, как огромный черный пес подбежал к Линдору и уселся у его ног.

— Что за наваждение? Надо же так собаку назвать! — пробурчал Беллан себе в усы.

Оставив лошадей в Собачьем Дворе, отряд стал осторожно, стараясь не выходить на открытые места, пробираться к Крайнему Пригорку. Этот хутор — ближайший к горам — был оставлен жителями еще позавчера. Горы начинались крутым глинистым обрывом в полумиле к северу от хутора. Армия Лунных Гор приближалась к нему с юго-запада, двигаясь под прикрытием виноградника людей из Собачьего Двора. Когда виноградник кончился, они сразу увидели дом на пригорке — окна распахнуты, стекла выбиты, — большую группу конных нидхагов, двигающихся в сторону обрыва, и тяжело навьюченных лошадей. Нидхаги подъехали к сыпучей глинистой стене, возвышающейся над равниной, и один за другим начали исчезать в узком ущелье, промытом талыми водами.

— Кто-то должен пойти за ними, — сказал Ки-Энду, — это редкая возможность без долгих поисков найти нидхагир. Ну, что самый смелый?

— Я! — сказала Мирегал.

— Нет уж, на этот раз я тебя не пущу. Ты на войне и должна слушаться.

— А мне можно? — спросил Гил. — Давай я пойду.

— И я! — крикнул Гилдор, подпрыгивая от возбуждения.

— Ну уж нет, — сказал Ган-а-Ру, — от тебя слишком много шуму. Еще распугаешь их раньше времени, а мы что, зря учились дудеть? Я пойду, и точка!

Как только последний всадник скрылся в ущелье, Гил и Ган-а-Ру побежали следом и через две минуты достигли обрыва. Почти отвесные стены узкой трещины, в которую въехали нидхаги, были образованы сероватой глиной с прожилками сыпучего белого гипса. По дну ущелья вдоль сухого русла шла нетоптаная тропинка. Не переводя дыхания и не оглядываясь, Гил и Ган-а-Ру побежали по ней, боясь упустить нидхагов. Дно трещины постепенно поднималось, но стены оставались такими же высокими и неприступными.

После первого же поворота долина скрылась из виду. Гил и Ган-а-Ру вступили в царство нидхагов, Ио-Син окружил их со всех сторон сыпучими стенами. Через некоторое время они услышали впереди стук копыт и пошли медленнее. И почти тотчас же такой же звук раздался сзади.

— Поторопились мы! — Гил остановился. — Там сзади еще нидхаги едут. Что будем делать? И спрятаться негде…

— Беги вперед!

— А ты?

— Попробую уговорить их не ехать дальше. Приглашу в гости. Ну что ты встал? Беги!

Ган-а-Ру, снимая с плеча лук, подтолкнул Гила вперед. Тот побежал, спотыкаясь, и, миновав поворот, услышал сзади приглушенный голос Ган-а-Ру:

— Одну минутку, господин, извините, не знаю вашего имени. Бросайте-ка оружие и не скальте так зубы, тем более, что, по-моему, вы их сегодня забыли почистить.

Гил побежал вперед. Узкое, извилистое ущелье вело все дальше в глубь Ио-Сина. Тропинка перепрыгивала с одного берега сухого русла на другой, карабкаясь все выше, но ущелье оставалось таким же узким. Кое-где отвесные стены сходились так близко, что даже двум всадникам трудно было бы разъехаться. После очередного поворота Гил оказался в начале довольно длинного прямого участка; здесь проход заметно расширялся и просматривался на четверть мили вперед. Нидхагов не было видно, только одна крепкая, приземистая нидхагская лошадь понуро стояла на тропе. «Они меня здорово обогнали, — подумал Гил. — Сейчас ущелье кончится, и я не буду знать, куда идти». Он побежал со всех ног. Не добежав до лошади шагов двадцать, он споткнулся обо что-то мягкое и полетел вперед, еле успев выставить руки, чтобы смягчить удар. Сразу встать он не смог — в кровь разбил коленки и ладони, к тому же, падая, ударился головой о торчащий из стены камень. Медленно приподнимаясь на руках, он внезапно услышал сзади — примерно оттуда, где были его ноги, — глухое злобное бормотание. Обернувшись, Гил увидел прямо над собой оскаленную морду нидхага. Шкура у него на щеке была содрана, с желтых клыков капала слюна.