Легенды Дерини - Страница 18
— А, вот вы где! — бодро воскликнул Джаред, когда Кевин подвел Дункана к помосту, на котором в пышном окружении восседали главы двух кланов, герцог Кассанский и Каулай Мак-Ардри, граф Транши. — Я уж думал, ты там помер где-нибудь в углу и приготовился заказать панихиду.
— Отец, я не хотел никого обидеть, — любезно промолвил Дункан, вовремя отступив, чтобы локоть Кевина не угодил ему под ребра, и сумев при этом отвесить отцу почтительный сыновний поклон. — Не сердитесь, что я отвлекся ненадолго. Я читал Ливия.
— О Боже правый, — проворчал Каулай Мак-Ардри. — Разве это подходящее занятие для паренька твоих лет? Надеюсь, ты не потащишь эти книги с собой, когда мы отправимся в военный поход?
Дункан покосился на Джареда, и герцог, чуть заметно кивнул. Получив разрешение напрямую заговорить с графом, Дункан поклонился Каулаю.
— Боюсь, что я не смогу сопровождать вас в этой военной кампании, милорд, — пояснил он, — поэтому дома останутся не только мои книги, но и я сам.
— Не поедешь с нами?! — Каулай нагнулся вперед, со смущающей прямотой разглядывая Дункана. — О, ах, да, я и позабыл, ты ведь тот самый мальчишка, что хочет стать священником. Ну что ж, славное призвание… Может, больше подходит для тихонь, но все равно неплохо.
— Если Господь желает, чтобы я стал священником, сударь, то я постараюсь по мере сил исполнить Его волю, — негромко ответил Дункан.
— Вот и отлично! Ну, а пока ты можешь и исполнить свою волю тоже! — и граф во все горло расхохотался. Дункан подумал про себя, что никогда еще не видел человека столь полного жизненной энергии. Он был таким огромным и веселым, что напоминал персонажа из детских сказок. — Тут будут танцы, паренек, а сын Мак-Лайна, даже если он собрался стать священником, не должен прятаться за древними книжками, покуда еще играет музыка и хорошенькие девчонки скучают без кавалеров!
Граф Каулай поднялся с кресла и одним широким шагом перемахнул все три ступени, ведущие с помоста в зал. Взяв Дункана за руку, он подвел молодого человека к небольшой группе женщин, собравшихся на том конце стола, где были расставлены сласти.
— Красотки мои, я тут привел вам славного паренька! — объявил граф, в то время как Дункан, обернувшись через плечо, с обреченным видом улыбался отцу. Джаред поприветствовал его, подняв свой кубок, без слов приказывая сыну взять на себя обязанности гостеприимного хозяина, которые затем Дункану придется исполнять все лето, в отсутствие отца и старшего наследника. — Поскольку ни одна из девушек клана Мак-Ардри не должна оставаться в одиночестве, пока танцуют «Веселого Эйдана», то этого юного Мак-Лайна я препоручаю собственной дочери. А вы, дамы, позаботьтесь о себе сами и найдите кавалеров среди его родичей!
Девушки, смущенно хихикая, принялись перешептываться и разбежались, повинуясь приказу графа. Раскрасневшийся Дункан согнулся под гнетом руки Каулая Мак-Ардри, всем своим весом опершегося ему на плечо. Лишь сейчас он разглядел перед собой очаровательную, скромную девушку, с которой их познакомили сегодня днем. Та улыбнулась, сочувствуя незавидному положению, в котором оказался Дункан, но одновременно и не скрывая своего удовольствия при мысли, что сможет потанцевать с кем-то еще, кроме братьев и кузенов.
— Ее зовут Мариса, — представил Каулай, подталкивая Дункана ближе, — а его — Дункан, — объявил он дочери.
Дункан приветственно поклонился, и среброволосая девушка с любезным, и серьезным видом присела в ответном поклоне, а Каулай уже развернулся и громогласно принялся отдавать приказы музыкантам.
— А дети пусть ведут танец! — закончил он, не обращая ни малейшего внимания на взгляды, которыми Дункан с Марисой обменялись у него за спиной.
— Вы когда-нибудь танцевали прежде «Веселого Эйдана»? — нежным шепотом, который почему-то напомнил ему перезвон церковных колоколов, обратилась к Дункану Мариса Мак-Ардри.
Сглотнув застрявший в горле комок, он покачал головой.
— Нет, боюсь, что нет, леди Мариса, — столь же церемонно отозвался он. — Но поскольку ваш досточтимый батюшка велел нам возглавить танец, то, возможно, вы могли бы описать мне основные движения?
— Ну, разумеется, — Мариса заговорщицки улыбнулась, и Дункан, взяв ее за руку, повел девушку на площадку для танцев, поближе к музыкантам, откуда и полагалось начинать движения паре, открывающей танец. — По-моему, он вознамерился подшутить над вами, но я не сомневаюсь, что мы его переиграем… Я же видела, как вы танцевали с вашим кузеном, милорд. Не теряйте уверенности в себе.
Дункан кивнул, но промолчал, поскольку ни одной умной мысли на ум ему, как назло, не приходило. Он был неплохим танцором, — ведь ощущал в душе призвание стать священником, но отнюдь не монахом-затворником, — а фигуры в танцах в основном всегда повторялись и были прекрасно ему известны. Мариса в точности указала ему, что их ждет впереди и, отсчитывая такт, он уже заранее смог представить себе этот незнакомый танец. Когда заиграла музыка, и партнеры поклонились друг другу в начальном реверансе, Дункан без колебаний сделал шаг вперед и принял ее руку…
«Она была легкая, как перышко, — подумал Дункан с печальной улыбкой, невидящим взором глядя на распятие над алтарем. — Вдвоем мы являли собой истинное совершенство, словно зеркала, в точности отражавшие друг друга… Ни разу не сбились с шага, ни разу не утратили ритм…»
Граф Каулай во всеуслышанье похвалил его исполнение, хотя, должно быть, досадовал в душе, что клан Мак-Ардри в своем излюбленном танце не смог превзойти Мак-Лайнов.
«И еще трижды мы танцевали в тот вечер… А затем праздник закончился, и я мог только злиться, что потерял впустую столько времени, просиживая над Ливием… этим ограниченным, полным предрассудков Ливием!»
Вполсилы он ударил кулаком по ограждению алтаря, но на губах его по-прежнему играла улыбка, а взор лучился отраженным золотом алтарного креста.
«Ее отец сам свел нас вместе, — думал он. — Мы были созданы друг для друга, родились для того, чтобы помочь нашим семьям преодолеть все разногласия и навсегда соединить их в родстве и дружбе. Я знаю это совершенно точно. И ведь брак также может быть формой служения Господу. Он обладает собственной святостью — приверженностью миру, друг другу, служению в любви и покорности до конца дней своих. Мы даже могли бы назвать нашего первого сына Ардри в честь ее бедного глупого брата, и тогда умерший вновь ожил бы…»
Снаружи запинающийся проигрыш трубы наконец прекратился. Дункан заставил себя встряхнуться, возвращаясь мыслями к реальности и прислушиваясь, не раздадутся ли снаружи легкие шаги Марисы, — ибо именно ее он дожидался сейчас в пустынной часовне. Время близилось к полуночи. Именно в этот час они договорились встретиться здесь. Дункан точно не знал, сколько времени прошло, но дожидался ее уже, казалось, целую вечность.
Когда она появится, нужно будет сделать все очень быстро. Отец Ансельм, помощник капеллана Мак-Лайнов, отца Моргана, появится вскоре после полуночи, чтобы отслужить заутреню, а затем и весь дом начнет просыпаться, ибо граф Каулай во всеуслышанье объявил, что они не останутся под крышей Джареда Мак-Лайна ни на миг дольше положенного. Поэтому они уедут, все до единого, и Мариса… даже после того, что они сделают сегодня с Дунканом. Но позже еще будет время известить оба семейства о свершившемся нынешней ночью…
Несмотря на усталость, Дункан заставил себя выпрямиться и застыть в почтительной позе. Он не должен пренебрегать молитвами…
— Отец наш Небесный, — прошептал он, вновь воззрившись на алтарь, — прости нас за этот обман. Но нам больше не к кому обратиться, кроме Тебя! Никто больше не желает слушать нас… Никто не хочет понять!
Сунув руку под рубаху, он достал маленькое серебряное распятие, которое всегда носил на груди, и при этом случайно оцарапал тыльную сторону ладони об застежку броши в форме львиной головы, которая скрепляла плед у него на плече. Игла резко кольнула руку, и он прикусил нижнюю губу, расправляя яркий тартан, а затем с силой сжал в пальцах нательный крестик.