Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Страница 8

– Важ! При чем здесь все это? Почему мы должны вспоминать какого-то отщепенца?

– Мастер Вальюс вылепил в зале Совета лося!

Глинкус уже отказывался что-либо понимать:

– Ну и что?

– Отщепенцы были против лосиной охоты.

– Вы хотите запутать нас, важ! Разве в Законе сказано: «Не лепите лосей?» Лучше взгляните на формы! Какие дивные линии! Как искусно создано равновесие всей картины!

– Настораживает, что Вальюс создал именно образ лося!

– Важ! Вы несете чушь! На мозаике Старой Башни тоже выложен Лось.

– Там его плохо видно. И никто на него не смотрит. Эта мозаика не важна для жителей нашего края…

– Мозаика с образом Лося – символ древней культуры. Ученики моей гильдии изучают пропорции по мозаике Башни. И если ее красота кое-кому недоступна, – от возмущения Глинкус утратил всякую выдержку и перешел на крик, – этот кто-то – невежда!

Суть перепалки уже ускользнула от остальных советников, они стали скучать. Председатель Совета опять обратился к Крутиклусу:

– Важ, вы так и не объяснили: в чем состоит протест? Вам не нравится барельеф? Но Совет поручил важу Глинкусу выбрать мастера для работы и оценить работу с точки зрения красоты. Если Мастер Глинкус считает, что барельеф красивый…

– Не просто красивый – прекрасный!

– …то и Совет так считает. Мы не можем вдаваться в детали. Вам нечего больше сказать?

Крутиклус пожал плечами: как жаль, что Совет отвергает явное благоразумие! – и прибегнул к последнему аргументу:

– Мне кажется, мастер Вальюс не закончил работу.

– Это тоже неважно, советник. Гильдия посчитала: сделанного довольно, чтобы мастер Вальюс мог считаться сверхмастером. И я уже говорил: у Совета нет оснований спорить с решением гильдии. Ваш протест отклонен. Важи! Вскиньте платки, если вы желаете, чтобы на нашем острове был объявлен новый сверхмастер. Как, важ Крутиклус, и вы? Вы же только что возражали? Что? Вы никогда не идете против общего мнения? и особенно – если оно принимает форму Закона? Это похвально, важ. Это очень похвально.

– Да здравствует новый сверхмастер! Слава Лосиному острову!

На площади пили и ели, стучали в трещотки, плясали. Глинкус таскал с собой Вальюса от кучки к кучке пирующих:

– Вот новый сверхмастер, важи! Вы еще не знакомы?

Его хлопали по плечам, жали руки и обнимали, понуждали пить и плясать. От количества «Хвойной бодрости», выпитой в честь него и Лосиного острова, Вальюса чуть мутило.

– Поздравляю, сверхмастер Вальюс! Какой, однако, успех! За сегодняшний день полгорода прошло через зал Совета. Ваш барельеф производит сильное впечатление. – Крутиклус изобразил радостную улыбку.

– А! Вы тоже пируете? – Глинкус неприязненно передернул плечами.

– Я, как всегда, с народом. Так сказать, и в горе, и в радости.

– Познакомьтесь, важ! Это ваш недоброжелатель. – Глинкус еще не забыл заседание Совета и позволил себе откровенность, граничащую с невежливостью.

– Мастер Глинкус такой шутник! Какой недоброжелатель? Ах, он не может забыть наш маленький спор на Совете! Мастер Глинкус так торопился объявить вас сверхмастером, Вальюс! – лекарь душевно расхохотался, отказываясь от формальностей. – Но быть советником, знаете ли, это такая ответственность! Место, что называется, делает человека, обязывает к осторожности, вдумчивой осмотрительности. Иногда, что скрывать, чрезмерной. Сверхмастер скоро поймет, каково это – быть советником. – Крутиклус, все с той же добродушной улыбкой, повернулся к Вальюсу. – Важ! Приятно осознавать, что мы теперь будем вместе присутствовать на заседаниях.

Вальюс совсем растерялся.

– Как? Мастер Глинкус вам не сказал, что сверхмастер обязан участвовать в жизни Совета? Теперь, дорогой, от вас, как и от меня, от всех председателей гильдий, будет зависеть жизнь Лосиного острова. Знаете ли, Законы, контроль за их исполнением, наказание нарушителей, – он притворно вздохнул, наблюдая за Вальюсом. Но, кроме все той же растерянности, ничего не заметил. – И, конечно, у вас теперь будет значительно меньше времени на занятия ремеслом. Совмещать ремесло с заботами о жителях и стране бывает так утомительно! А вы ведь предполагали заканчивать барельеф? – теперь Крутиклус напоминал мышкующую лисицу.

Вальюс еще не придумал, что ответить Крутиклусу. И Глинкус воспользовался заминкой. Старый мастер, быть может, и хотел поскорее отойти от Крутиклуса, но природное любопытство вынуждало его терпеть неприятного собеседника:

– Позвольте спросить, советник, с чего это вы решили, что барельеф не закончен?

– Рядом с лосем на барельефе сверхмастер вылепил дерево.

– Ну и что?

– Как я понял, сверхмастер решил вылепить барельеф по мотивам стертой мозаики – той, что была на Башне, – Крутиклус говорил тем же вкрадчивым тоном, который так раздражал Глинкуса на Совете.

Вальюс будто очнулся и не сводил с Крутиклуса напряженного взгляда.

– Странно, что вы это поняли. – Глинкус чувствовал скрытый намек. – Но это не объясняет, почему барельеф не закончен.

– Потому что известно, – лекарь чуть помедлил с ответом и посмотрел на Вальюса, словно хотел просверлить его взглядом, – мозаика Башни трехчастна. А значит… (Вальюс изменился в лице) в барельефе сверхмастера Вальюса нет полного равновесия.

Замечание лекаря сильно задело Глинкуса:

– Нет, вы только подумайте! Какая осведомленность! и почему не вам поручили оценить красоту барельефа?

– Откуда это известно – что мозаика Башни трехчастна? – Вальюс словно не замечал возмущения Глинкуса.

– Я же лекарь, дражайший. А услуги лекаря надобны в разных случаях… Мне довелось присутствовать при дознаниях отщепенцев.

– Участвовали в дознаниях? – Глинкус не скрыл брезгливости.

Крутиклус притворно вздохнул:

– Меня попросила гильдия. Многие отказались. Такое серьезное дело. Не каждый лекарь способен. Кто-то, знаете ли, не выносит…

– Зачем на дознаниях лекарь?

– Констатировать необратимое.

Вальюс был очень бледен.

– Да, мой друг, отщепенцы… Они что-то пытались сказать в свое оправдание. Иногда это было забавно. Значит, вам неизвестно, что мозаика Башни трехчастна? Странно, не правда ли, важ, что вы об этом не знаете? Но вылепить даже две части… – Крутиклус опять доверительно засмеялся. – Не будь вы сверхмастером, важ, я бы посмел утверждать: вам подсказали образ! А кто его мог подсказать? Не иначе как отщепенцы!

– Друг мой, это последнее, что меня обязали сделать в связи с тем, что вы стали сверхмастером.

Вдохновенный происходящим, Глинкус вел Вальюса по Дворцу. Все случившееся до сих пор казалось Вальюсу нереальным: присвоение статуса, празднество в честь сверхмастера, первый Совет в его жизни, где ему вручили платок для голосования. И разговор с Крутиклусом: «Значит, вы, дражайший не знали, что мозаика Башни трехчастна?.. И кто подсказал вам образ?..»

– Вот, мой друг, мы пришли. – Глинкус остановился перед кованой дверью в стене и извлек из кармана ключ с головкой причудливой формы. – Здесь я вынужден вас оставить: только вы имеете право посетить эту комнату и увидеть, что в ней хранится.

– Что в ней хранится, важ?

– Договор с охоронтами.

Вальюс смотрел испуганно:

– Разве они существуют?

Глинкус ответил уклончиво:

– Видите ли, мой друг, договор существует. Если я правильно помню, Совет подписал его почти шесть затмений назад.

– Это было очень давно…

– Да, действительно. Шесть затмений – не какая-то смена светил… Но за это время его так и не отменили, и потому считается, что договор еще действует. И сверхмастер должен непременно его прочитать.

Вальюс чувствовал легкую дрожь. Неужели лишь потому, что когда-то в детстве отец прошептал ему прямо в ухо: «Хочешь, чтобы тебя придушила невидимая рука?»

– Важ, договор… о чем?

Глинкус сделался очень серьезным:

– Мой друг, вы меня удивляете! Вы же потомственный мастер. А все мастера это знают. И просто не может быть, чтобы ваши родители никогда вам не говорили… – Что-то в облике Вальюса заставило Глинкуса пожалеть о своих словах. До старого мастера доходили разноречивые слухи: мальчик, кажется, рос сиротой. – Хорошо, хорошо, не будем трогать ваших родителей. И если вы должны узнать это от меня… В общем, так: сверхмастера не судят обычным судом. Он находится под покровительством Башни. Поэтому важ Крутиклус и возражал на Совете… Ах, это уже неважно.