Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Страница 7

По телу Валя волной пробежало предчувствие. Он смотрел на мозаику и боролся с зеленым Солнцем: нужно помнить о белом…

Ноги Лося тонули в тумане. Он тянулся мордой к чему-то, что было скрыто от глаз. Этот Лось когда-то гулял по влажному Лесу, трогал губами молодую кору и терся рогами о ствол могучего Дерева.

Валь почувствовал в пальцах легкую дрожь.

Это Дерево было белым! Белое на золотом. Дерево с амулета! Оно было частью мозаики! и если что-то должно украсить собой зал Совета – так это изображение старой мозаики Башни! Валь попробует повторить ее образы в глине – Белого Лося и Дерево.

Ему нужно слепить фрагмент. Осталось совсем мало времени. Он успеет вылепить Дерево.

– Позолоту и белую глину!

– Позвольте полюбопытствовать: для чего нужна позолота?

– Фон должен быть золотистым.

Глинкус с живым любопытством наблюдал за странным участником состязаний. Тот внезапно проснулся. Долговязое тело Валя вдруг обрело упругость – будто в нем распрямилась пружина. Пальцы зажили нервной жизнью – как отдельные существа. Они обжимали глину, утюжили, мяли, вытягивали, выявляя гибкие линии и изящные завитки. На пластине, покрытой позолоченной краской, стал проявляться образ. Валь выращивал Дерево. Оно почти ощутимо качало своими ветвями и тихо шептало Валю:

– Угадал! Угадал!

Распорядитель ударил в гонг: мастерам полагалось закончить свою работу. Руки Валя замерли в воздухе. Он очнулся, поднял голову и в первый момент испугался. Глинкус стоял над ним. Глаза судьи увлажнились. Стол, где работал Валь, окружала толпа.

– Важ! У меня нет слов! Это же совершенство! Кто подсказал вам образ? Ах, извините меня. Кто вам мог подсказать! Вы так долго раздумывали, как приступить к работе. Как ваше имя, важ?

– Валь… – голос Валя осип и еле прорывался наружу. Глинкус сразу поймет: этот – выскочка из древорубов, у него в роду нет ремесленников.

– Простите, я не расслышал. Как вы сказали? Вали…? – брови Глинкуса изогнулись, выдавая недоумение.

– Валь…юс…

– Вальюс! Ну да, конечно! – Глинкус словно обрадовался. – Очень редкое имя. Но оно выдает потомственного ремесленника. Не удивляюсь, важ. Совершенно не удивляюсь. – Он повернулся к толпе. – Важи, вот мастер, которому я готов поручить самый главный заказ. Ах, да! Вы еще не мастер, вы еще не успели стать членом нашей гильдии! – Глинкус будто бы вспомнил о досадной помехе, но тут же, взглянув на пластину, отмел от себя все сомнения и просветлел лицом. – На Лосином острове всякое может случиться. Гильдия сразу назовет вас сверхмастером, важ!

Зеленоватое Солнце, помедлив, опустилось за край земли, и последний зеленый луч зацепился за краешек Неба. Из толпы на Валя, не мигая, смотрел Ваявус. Губы его подрагивали, и на щетке усов зеленели бусинки пота.

– Мастер Глинкус, с хорошей вестью!

Мастер Глинкус, одетый в праздничную одежду (кружевной голубой воротник, голубые манжеты – в год голубого Солнца нужно выглядеть соответственно!), седовласый и вдохновенный, поднялся на возвышение в зале Совета.

– Важи, гильдия поручила мне наиважнейшее дело. – Он слегка поклонился. – Я не просто горд оказанным мне доверием. Весть, которую я принес, наполняет меня высшей радостью. Я должен назвать человека, достойного стать сверхмастером – первым сверхмастером гильдии после затмения Солнца. Вальюс – вот его имя! – Глинкус тряхнул седой шевелюрой и обвел присутствующих сияющими глазами. – Важи, всем нам известно: на Лосином острове главное – красота. Мы живем, чтобы любоваться. Мастера моей гильдии трудятся для красоты. А сверхмастер изящных ремесел как никто другой способен приумножать красоту. Поздравляю вас, важи, с этим чудесным событием и прошу придать ему статус Закона.

Председатель Совета кивнул:

– Важи! Вы слышали мастера Глинкуса. Мы всегда доверяли ему в вопросах, связанных с красотой. И Совет обычно не оспаривает решений гильдии мастеров…

– Ах, важи! Как можно оспаривать! Я уверен: советники – люди, чуткие к красоте, – Глинкус пылко польстил присутствующим. – и у всех вас перед глазами работа того, кого гильдия решила назвать сверхмастером. Это ли не доказательство? Оно убеждает лучше, чем слово старого Глинкуса.

Председатель недовольно покачал головой: не следует перебивать – даже если ты Глинкус.

– Тем не менее, важи, прежде чем вас попросят вскинуть свои платки, вы можете высказать вслух согласие или протест. Важ Крутиклус? Вы протестуете?

Кто-то может протестовать? Против сверхмастера, умножающего красоту? У Глинкуса на лице отразилось недоумение. Правда, Глинкус плохо знаком с этим новым советником. Крутиклус совсем недавно возглавил гильдию лекарей. Поговаривали, будто ему понадобились усилия, чтобы занять это место. Слишком много усилий, слишком много монет и шкурок.

– Важи, ну что вы, важи! Какой может быть протест? Особенно если дело касается красоты, – Крутиклус начал вкрадчиво, почти умиротворенно, поглаживая манишку и прикладывая платочек с двойной ажурной каемкой к уголкам слишком полных губ. – Я бы сказал, у меня есть некоторые опасения…

– Против чего, позвольте спросить? – Глинкусу явно не нравился председатель гильдии лекарей.

– Против поспешности, которую проявляет гильдия достопочтенного важа. – Крутиклус подгреб к себе воздух мягким, округлым жестом, словно хотел отобрать этот воздух у Глинкуса. – Объявить сверхмастера – очень серьезное дело. И поспешность в таких делах кажется неуместной…

– Поспешность? Какая поспешность? Год назад мастер Вальюс победил в состязаниях. Даже не будучи мастером, он поразил окружающих – ценителей красоты. – Глинкус не ожидал препятствий подобного рода и почувствовал раздражение.

– Вот как раз об этом я и хотел напомнить. Упомянутый важ, как бы сказать помягче, – Крутиклус улыбнулся и Глинкусу, и Совету, – участвовал в состязаниях без всяких на то оснований.

– Как вы можете, важ, обвинять в этом мастера Вальюса? Он ничего не нарушил. В правилах состязаний запреты не оговаривались. И мастер Вальюс позволил себе истолковать их отсутствие…

– Вот именно, важ! Вот именно! Позволил истолковать! Сам себе, простите, позволил. Истолковывать правила – опаснейшее занятие. И это почти всегда приводит к плохим последствиям. Вспомните, как отщепенцы толковали Закон об охоте. Сколько бедствий это принесло Лосиному острову.

Советники чуть оживились, услышав об отщепенцах, но тут же снова утихли.

Глинкус смотрел на Крутиклуса с неприязнью и раздражением: этот важ такой молодой, а рассуждает так, как будто… Как будто… Глинкус не нашел подходящего слова.

– Куда вы клоните, важ? В чем все-таки ваш протест? – Председатель Совета выразил общее недоумение.

– Важи, я уже говорил. Я не против сверхмастера. Как можно, важи! Как можно! Но стоит ли торопиться? Может, стоит внимательней приглядеться к тому, кого гильдия важа Глинкуса хочет сделать сверхмастером? Может, как-то проверить?

– Проверить? Что значит – проверить? Сверхмастера определяют по тому, что он сделал. Работа мастера Вальюса уже существует. Вот она, перед вами.

– Ах, важи! Я не о том, – Крутиклус с улыбкой признанного мудреца взглянул на мастера Глинкуса: как же Глинкус наивен. – Я хочу напомнить вам случай из недавнего прошлого. Помнится, был человек, которого тоже собирались сделать сверхмастером. Его имя назвали корзинщики, пекари и портные…

– А еще рыбаки. Древорубы, будь у них гильдия, тоже бы не возражали.

– Кое-кто из присутствующих уже понял, о ком я…

– Еще бы!

– Так вот, того человека хотели назвать сверхмастером, – возгласы в зале были неприятны Крутиклусу, голос его утратил свою притворную мягкость. – К счастью, гильдии лекарей удалось отсрочить решение. И подобная осмотрительность оправдала себя. Этот «почти сверхмастер» – не прошло и полгода – сделался отщепенцем. Важи, всем вам известно: мы не можем судить сверхмастера по Законам Лосиного острова. Мы не можем к нему применять обычные наказания. Подумайте, что случилось бы, окажись отщепенец сверхмастером?