Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Страница 101

— Мне кажется, я немного тебя боюсь.

— Боишься?

— Да, я все время думаю, что делает такой неуклюжий парень из Риверхеда, как я, в постели с такой необыкновенно красивой девушкой?

— Ты совсем не неуклюжий, — сказала Августа и дотронулась кончиками пальцев до его губ.

— Но я почему-то чувствую себя ужасно неуклюжим.

— Но почему?

— Потому что ты так прекрасна…

— Берт, если ты снова заведешь эту пластинку, мне придется огреть тебя молотком по голове.

— Откуда ты знаешь про молоток?

— А что я знаю?

— Молоток — лучшее оружие самозащиты для женщины.

— А я и не знала.

Несколько секунд они молчали.

— Успокойся, — сказала Августа.

— Но я действительно от тебя без ума.

— Если ты хочешь, чтобы я стала уродиной, то я могу превратиться и в черта. Смотри, — сказала она и скорчила гримасу. — Ну как?

— Прекрасно, — мечтательно вздохнул Клинг.

— Так, где мой молоток? — спросила Августа и, соскользнув с кровати, голая, вышла из спальни.

Он услышал, как она копается в ящиках на кухне. Когда Августа вернулась, в руке у нее действительно был молоток.

— Тебя когда-нибудь били молотком? — спросила она, присаживаясь рядом с ним на кровати. Она скрестила в позе лотоса свои длинные, стройные ноги, выпрямила спину, приподняла подбородок и так и застыла с молотком в правой руке. *

— Нет. Многое было, но молотком еще ни разу.

— Ав тебя стреляли? -

— Да.

 — Это. после того? — спросила она, показав молотком на шрам на его плече.

— Да. ₅

— Больно было.

— Больно.

— Можно, я поцелую твой шрам? — и, грациозно склонившись над его телом, Августа нежно поцеловала его плечо. Затем она снова вернулась в прежнее положение.

— Ты сейчас связался с сумасшедшей маньячкой, которая лупит всех молотком по голове, — страшно заговорила она. — Еще одно слово о моей красоте, и твоим друзьям придется расследовать еще одно убийство. Ты понял?

— Понял, — ответил Клинг.

— Будем считать это необходимым вступлением к сексу, так как в следующие десять минут я собираюсь разнести здесь все в пух и прах. А если ты мне не ответишь тем же, я разобью твою башку на мелкие кусочки. Одним ударом. А кстати, неплохо было бы начать с* одного сильного удара, — она быстро наклонилась к нему, и Клинг почувствовал, как язык Августы раскрыл его губы и прильнул к его языку.

— Я вижу, что до тебя, наконец, дошло, — сказала Августа, — оказывается, нужен был молоток.

— Наверное, — прошептал Клинг.

Неожиданно она подняла голову и, вытянув ноги, тесно прижалась к нему всем телом, не выпуская молоток из руки.

— Слушай, — прошептала она.

— Слушаю.

— А ведь мы стали очень нужны друг другу.

— Да.

— Я до смерти боюсь за тебя, — сказала Августа, и ее дыхание, казалось, замерло навечно. — Я никогда в жизни не испытывала таких чувств ни к одному мужчине. Ты веришь мне, Берт?

— Конечно, Августа.

— А сейчас давай заниматься любовью.

— Да, Августа.

— У нас будет прекрасная, волшебная любоьь!

— Да!

— А теперь… дотронься до меня, — прошептала Августа, и молоток выскользнул из ее руки…

. Телефон звонил четыре раза, пока они были в постели. Всякий раз отвечал автоответчик.

— Может, что-то важное, — прошептал Клинг после последнего звонка.

— Для меня нет ничего важней тебя, — ответила Августа и, быстро поднявшись, пошла на кухню. С кухни она принесла бутылку шампанского.

— О, замечательно! Как ты догадалась, что я умираю от жажды?

— Ты открывай, а я пока придумаю тост.

— Ты забыла стакан.

— Любовникам не нужны стаканы.

— А вот моей бабушке были нужны.

— А у нее что, есть любовник?

— Спроси у моего дедушки.

Клинг откупорил бутылку.

— Придумала тост?

— Ты пролил шампанское прямо на простыню.

— Ну давай же, давай выпьем за… за кого хочешь.

— Тогда, может, за Джона и Марту Митчел?

— Почему нет? За…

— А может, за нас? — Августа осторожно взяла у него из рук бутылку и, подняв ее, торжественно произнесла — За Берта и Августу! И за… — она задумалась.

— Ну же!

Августа внимательно смотрела ему в глаза, держа бутылку в поднятой руке. .

— И за свершение всех желаний! — быстро закончила она, затем глотнула из горлышка и передала бутылку Клингу.

Клинг не мог оторвать глаз от ее лица. Глядя Августе прямо в глаза, он сказал: ,

— За нас! Навсегда!

Немного погодя, Августа поднялась с кровати.

— Уже уходишь? И это после таких прекрасных слов? — шутя произнес Клинг.

— Я всего лишь в ванную, — улыбнулась Августа.

— В таком случае, на обратном пути проверь телефон.

— Зачем?

— Я же полицейский.

— К черту этот телефон!

Все-таки она проверила автоответчик и, вернувшись, сказала, что третий звонок был ему.

— Кто звонил? —

— Некто Мейер. Он сказал, что миссис Ангермен готова установить личность преступника.

Клинг постучал в дверь квартиры Майка Ингерсола в десять минут двенадцатого ночи. Он слышал голоса внутри и, наконец, расслышал приближающиеся шаги.

— Кто там? — спросил Ингерсол.

— Это я, Клинг.

— Кто?

— Клинг.

— А, секунду, Берт.

Клинг услышал звуки снимаемой дверной цепочки и отпираемого замка. Ингерсол был в пижаме и тапочках.

— Привет. Как дела? Заходи.

— Извини, я знаю, что уже поздно. Ты, надеюсь, не спал?

— Нет, я смотрел новости по телевизору.

— Ты один?

— Да, — сказал Ингерсол. — Заходи, заходи. Пиво будешь?

— Нет, спасибо, Майк.

— Не будешь возражать, если я выпью?

— Давай.

— Располагайся. Я сейчас вернусь.

Клинг прошел в гостиную и сел в кресло перед телевизором. На селекторе он заметил кобуру и револьвер Ингерсола. С экрана телевизора говорили об очередной эпидемии какой-то болезни. На журнальном столике, стоявшем возлеjcpecna, Клинг увидел пепельницу с окурками. На белом фильтре одного из них отчетливо виднелась, губная помада. Клинг услышал, как Ингерсол на кухне хлопнул дверцей холодильника. Через минуту он вошел в гостиную, покосился на закрытую дверь спальни и, поднеся бутылку ко рту, отхлебнул хороший глоток пива. Затем Ингерсол вытер губы ладонью и, наконец, сказал:

— Что-нибудь случилось?

— Да, Майк, случилось.

— Еще одно ограбление?

— Нет-нет.

— Тогда что?

— Опознали преступника.

— Да? Прекрасно!

— Смотря с чьей точки зрения судить, Майк.

— Что ты имеешь в виду?

— Миссис Ангермен позвонила сегодня вечерам в участок. Меня не было на месте, но позже мне удалось с ней поговорить, — сказал Клинг и сделал паузу. — Она сказала, что знает, кто преступник. Раньше она как-то не могла сообразить, потому что видела его только в…

— Не надо, Берт, — быстро сказал Ингерсол.

— Потому что видела его только в форме. Но вчера в участке…

—_; Не надо, Берт.

— Это правда?

Ингерсол молчал.

— Майк, это правда? *— настаивал Клинг.

— Правда или нет, во всяком случае, мы ведь можем договориться между собой, — сказал Ингерсол безразличным тоном и пошел к телевизору.

— Только не надо брать револьвер, Майк, — предупредил его Клинг, быстро доставая свой пистолет из кобуры.

— Да ты что, Берт? — обиженно спросил Ингерсол.

— Туда, Майк. К стене. Быстро!

— Да ну, брось ты…

— Быстро, я сказал!

— Хорошо, хорошо, успокойся, ради бога, — сказал Ингерсол, становясь лицом к стене.

— Как ты это делал, Майк? Украл набор отмычек в участке?

— Нет.

— Тогда откуда у тебя ключи?

— Ты помнишь то крупное дело в прошлом году, ну, в октябре? Помнишь, нас всех тогда задействовали?

— Да, помню.

— Я работал тогда с технарями,^ устанавливающими подслушивающие устройства. Мы разъезжали практически по всему городу. Тогда мне и попались эти ключи.

— А еще чем ты занимался, Майк? Или ты только грабил квартиры?