Лефорт - Страница 2

Другой иностранец, барон Бломберг, в своем «Описании Лифляндии» дал Лефорту столь же лестную характеристику. Барон наблюдал за царем и великими послами во время встреч с ними в Митаве и кое-что о прошлой жизни Лефорта узнал, вероятно, от него самого. Свое сочинение Бломберг оформил в виде писем. Характеристика Лефорта помещена в XV письме:

«Глава посольства г. Лефорт, женевец, имевший удачу составить себе положение в Московии. Он так прочно утвердился на той высоте, которой он достиг, что его государь всецело предоставил ему руководство всеми делами, даже руководство собственным поведением, и теперь этот фаворит ведет его как бы в триумфе по большей части дворов Европы.

Надо полагать, что этот человек дал много доказательств своей верности, твердости, храбрости и опытности, чтобы вознестись на такую вершину величия, какой он достиг у народа столь варварского, столь недоверчивого и столь вероломного, как московиты. Я нашел, что фаворит — человек очень разумный, приветливый и привлекательный; разговор с ним очень приятен, это настоящий швейцарец по честности и храбрости и особенно по умению выпить. Однако никогда не дает вину овладеть собой и всегда сохраняет обладание рассудком. Он так мало заботится о своих собственных выгодах, что, как он мне сам говорил, он не владеет ничем в собственности, и все, что у него есть, принадлежит царю, которому он часто заявляет, что его кошелек и жизнь всегда в распоряжении царя. Он старается сообщать своему государю благородные чувства и внушать ему смелые, обширные и великие планы. Главная цель их путешествия — пригласить христианских государей продолжать войну против турок в надежде не менее как на завоевание Константинополя.

По совету г. Лефорта царь осаждал крепость Азов, которую он счастливо взял; там он находился вблизи неприятелей и подвергался огню из пушек».

Надо сказать, что утверждение барона Бломберга, что именно Лефорт убедил царя в том, что не у Перекопа, а у стен Азо-ва заложен успех в прекращении набегов крымцев на русские и украинские территории, лишено всякого основания. Как известно, эту мысль подсказал Петру другой иноземец на русской службе — Патрик Гордон.

Гиперболизация роли Лефорта в истории России присуща и авторам более позднего времени. Д. И. Педраццини, например, озаглавил статью, в которой рассматривается роль Ф. Лефорта в строительстве военно-морского флота России, так, что читателю навязывается мысль о том, что именно Лефорт был создателем русского флота: «Франц Лефорт (1656—1699), создатель Российского военно-морского флота». Автор статьи сделал этот вывод на том формальном основании, что Лефорту первому в России был пожалован чин адмирала. Если, однако, чин генерала Лефорт оправдывал участием в Крымских и двух Азовских походах, последний из которых закончился взятием Азова, то к созданию Воронежского флота любимец Петра не имел никакого отношения. Как увидим мы из дальнейшего изложения, не участвовал Лефорт и в морских сражениях.

Еще одно свидетельство о Лефорте принадлежит перу тайного агента венецианского дожа при Бранденбургском дворе. Его характеристика, хотя и поверхностная и страдающая неточностью, все же достойна упоминания для полноты картины. Тайный советник писал, что Лефорт стал фаворитом царя после того, как спас его после падения из кареты. Агент далее извещал венецианского посла в Вене о том, что Лефорт ввел в Московии некоторые новшества в дамском туалете — по его совету дамы стали носить на голове новые уборы. В то время как это мелкое новшество удостоено в донесении агента подробного описания, о важных новациях, исходивших от Лефорта, сказано в общей форме, без раскрытия их содержания: «Учинял многие перемены в государственном устройстве».

Итак, если придерживаться оценок Лефорта, которые содержатся в сочинении Б. И. Куракина, то перед нами предстает человек хотя и одаренный умом, но легкомысленный, оказавший вредное влияние на царя и, в частности, приучивший его к излишнему употреблению горячительных напитков. И. Г. Корб и барон Бломберг, напротив, полагали, что Лефорт оказывал на Петра исключительно благотворное влияние и лишь по его совету царь совершил Азовские походы и отправил за границу Великое посольство. Короче, все новшества, введенные царем в 90-е годы XVII столетия, были осуществлены по советам Франца Лефорта.

Справедливость обеих оценок крайне сомнительна, и автор надеется, что читатель по прочтении данного сочинения убедится в этом. Односторонность оценок в конечном счете выглядит как предвзятость. Куракин в своем отзыве о Лефорте ничего положительного в нем не обнаружил, а современники-иностранцы не обнаружили ничего отрицательного, причем явно преувеличили степень влияния Лефорта на царя.

Так каким же было действительное влияние Франца Лефорта на Петра? Какова истинная роль предприимчивого женевца в истории России? Ответы на эти вопросы читатель найдет в книге.

Нельзя не отметить, однако, что при написании биографии автор испытывал весьма серьезные трудности, обусловленные отсутствием источников, которые освещали бы повседневную деятельность Лефорта в России. Дело в том, что отношения между Петром и Лефортом строились на личном доверии, а это зачастую не оставляло следов на бумаге. Лефорт имел звания генерала и адмирала, а также первого лица в Великом посольстве, тем не менее в его подчинении отсутствовало учреждение, регистрировавшее его поступки, распоряжения и донесения о их выполнении. Единственным источником, отражающим жизнь и деятельность Лефорта в России являются его письма к родственникам и письма родственников, проживавших в России, а также свидетельства современников. Но перечисленные источники, за исключением «Дневника» П. Гордона, страдают двумя недостатками: во-первых, они не отражают повседневной жизни и деятельности Франца Яковлевича; во-вторых, в них легко обнаружить временные пробелы, исчисляемые месяцами и даже годами. Так, отсутствуют источники, отражающие участие Франца Яковлевича в первом Крымском походе В. В. Голицына, в строительстве Воронежского флота после взятия Азова; ничего не известно о конкретной деятельности первого посла в Великом посольстве, о его позитивной деятельности после возвращения посольства в Россию.

Этим объясняются существенные пробелы в жизнеописании героя нашего повествования.

Франсуа Лефорт родился 2 января 1656 года в семье торговца скобяными и москательными товарами в городе Женеве. Его протестантские предки, преследуемые католиками, вынуждены были бежать из Пьемонта и в середине XVI века оказались в Швейцарии[1]. Франсуа был четвертым сыном и последним, восьмым ребенком в семье Жака и Франциски Лефортов. Его отец вел обширную торговлю с Марселем, Лионом, Франкфуртом, Амстердамом, занимал почетные административные должности в Женеве. Франсуа, младший ребенок в многодетной семье, как это часто бывает, пользовался особым расположением родителей, и именно ему отец намеревался передать торговое дело.

В детские годы образованием Франсуа занимался домашний учитель, а затем до четырнадцатилетнего возраста он обучался в коллегиуме. После коллегиума отец отправил младшего сына в Марсель, где он должен был под руководством знакомого купца приобрести навыки ведения торговых дел.

Занятие торговлей оказалось Франсуа не по душе. Он мечтал о военной службе, а потому бежал от хозяина и в 1671 году поступил в роту гарнизона. Лефорт носил военный мундир несколько месяцев, пока не был вызван отцом в лоно семьи в Женеву. Здесь он по настоянию отца все-таки занялся торговлей. Однако роль сидельца в лавке Франсуа быстро опостылела. Его не покидала мечта о военном мундире, о подвигах на поле брани, ему мерещилась жизнь, насыщенная приключениями. То ему грезилось, что он захватывает в плен десяток неприятельских солдат, то спасает своего командира от неминуемой гибели, то своей дерзкой отвагой обращает в бегство неприятельских солдат.