Ледяной плен - Страница 3

Пробравшись через покачивающиеся прутья, он протянул Лере руку и помог подняться.

– Ушастый послал? – нахмурилась девушка, отряхиваясь.

– Не-а! Я с этой каланчой не вожусь!

– Юрик, – Лера внимательно посмотрела в глаза паренька.

– Да не боись, – отмахнулся тот. – Чес-слово!

– Расскажешь кому, что видел меня здесь, – уши оборву, понял?! – вставая, пригрозила девушка.

Юрик снова закивал, улыбаясь, и вдруг загорланил свою любимую песню:

– Ты чего такой веселый? – насторожилась Лера.

– Я твоя Птица Щастья! – объявил Юрик, вытаскивая из-за пазухи какую-то коробочку.

– Так! – девушка скрестила руки на груди. – Это что еще за…

– С днем рождения! – выпалил мальчишка, протягивая коробку ей.

Ой, а ведь и правда! Сегодня ей исполнилось двадцать три.

Очередная зарубка на жизни.

День такой же, как и все остальные дни, – проведенный в душном сумраке. Немудрено забыть. Что есть, что нету. Непонятно даже, благодарить ли Юрика за то, что напомнил…

Взяв подарок, Лера осторожно раскрыла его и посмотрела на свое отражение в маленьком поцарапанном зеркальце.

– Там даже пудра осталась, – гордо доложил Юрик. – Правда, совсем чуть-чуть.

– Ты где ее взял? – удивилась девушка.

– А где взял, там уже нету, – уклонился от ответа парень и сразу сменил тему. – Слышала про караван с поверхности? Говорят, из самого Калининграда пришли!

– Слышала. Девчонки на плантации все уши прожужжали, – скоро «налюбовавшись» отражением своего бледного, не избалованного косметикой лица, Лера закрыла пудреницу. – Классный подарок. Спасибо, Юр.

В новых условиях обитания простая женская безделушка становилась настоящим сокровищем. Хоть и не было у запертых в бункере женщин, разрывавшихся между грибными плантациями, скудным бытом и детьми, особых поводов наводить красоту, редкая из них упускала возможность покрутиться перед осколком зеркала накануне какого-нибудь незатейливого праздника. Из тех, которые еще не успели забыть. А некоторые из Лериных подруг, те, что посмелее, в извечной борьбе за мужские взгляды, даже решались прокалывать уши «продезинфицированными» сивухой булавками, чтобы потом, с закушенной губой, неумело вставлять в них скрученные из проволоки колечки.

– Я знал, что тебе понравится, – с забавной самоуверенностью ответил Юрик, словно заправский кавалер, потративший несколько часов на выбор подарка в дорогом магазине.

– Спасибо, – Лера протянула руку, и довольная физия Юрика заметно подкисла.

– А я думал, поцелуешь, – с досадой промямлил он, неохотно отвечая на рукопожатие.

– Размечтался! Так что там с караваном?

Парнишка пожал плечами:

– Не знаю. Они как спустились, так сразу со старейшинами и заперлись. Пошли, может, разузнаем чего!

Лера последний раз посмотрела на затихший ствол шахты и пошла по коридору вслед за убежавшим вперед Юриком. Из глубины коридора доносилось задорное:

Воздух загустел от лениво клубящегося дыма множества самокруток.

Лобачев еще раз оглядел рассевшуюся как придется калининградскую делегацию из двадцати человек. Как горстка, пусть и основательно вооруженных, людей смогла проделать такой путь поверху?

Крепкие, навьюченные тюками и боеприпасами караванщики, все как один – в добротной химзащите, сразу привлекли внимание дозорных на поверхности. Кроме мужиков в отряде было даже несколько женщин – подтянутых, с бледными лицами, на которых, в свете множества карбидок тускло блестели глаза. Цвет кожи, пожалуй, был единственным, что объединяло этих нежданных гостей.

Ели и выпивали гости чинно, не торопясь, хотя наверняка испытывали зверский голод. Если, конечно, верить в то, что их припасы действительно закончились пару дней назад. Добирались пешком. В дороге погибли двое. Еще бы, сейчас у буренок как раз разгар брачных игр… Лобачев снова оглядел собравшихся. Странно это все. Какая сила могла сорвать горстку людей из убежища, или где еще они там сидели, и погнать черт знает куда? С какой целью? Ладно, вот после ужина и узнаем. Последний раз затянувшись, он затушил окурок в дырявой банке из-под тушенки и чинно выпустил из ноздрей сизые струйки дыма.

Когда гости наелись и старший в отряде, немолодой крепкий мужик с проседью, которого звали странным именем Ежи, поблагодарил начальников убежища, Ерофеев, один из старейшин, задал, наконец, волновавший всех вопрос:

– В Калининграде есть выжившие? Сколько?

– Немного, – уклончиво ответил Ежи. – Во время бомбежки кое-кому удалось укрыться в старых немецких бункерах и фортах.

– Почему же вы раньше не давали о себе знать?

– Пока не узнали про лодку, думали, что вокруг никто не выжил. Так же, как и вы.

– А как вы узнали про лодку? – насторожился Ерофеев.

– Слухи, – пожал плечами Ежи. – Рассказы добытчиков и караванщиков, которым удавалось до нас дойти. Неужели вы думали, что удастся долго держать в секрете такое?

– Какова цель вашего прибытия? – поинтересовался кто-то.

– Спасательная экспедиция, – ответил Ежи, поправив съехавшие на переносицу очки, и, расшнуровав свой рюкзак, бережно достал из него потрепанную морскую карту.

– Какого рода, можно узнать? – поинтересовался сидящий рядом с Ерофеевым начальник безопасности, усатый дядька лет пятидесяти.

– Незадолго до войны, во время исследований заброшенной немецкой базы в Антарктиде, был обнаружен вирус, к которому не было иммунитета ни у людей, ни у животных, – Ежи развернул карту на столе, с которого успели убрать посуду.

– Вы бы еще черта помянули, – хмыкнул Ерофеев, но внутренне весь напрягся, неожиданно почувствовав дрожь в пальцах.

– Разумеется, столько лет прошло! Итак, к нашим исследователям попали документы, датированные тысяча девятьсот сорок третьим годом. Согласно им, во время Второй мировой войны на немецкой базе «Двести одиннадцать», расположенной на Земле Королевы Мод, активно велись различные эксперименты в области радиобиологии и вирусологии.

– Антарктическая база Рейха – миф, – нахмурился начальник безопасности.

– Отнюдь, – Ежи достал из второго рюкзака несколько ветхих папок. – Мы никогда бы не предприняли такой поход, тщательно не изучив все доступные архивные материалы. Немцам удалось значительно продвинуться в разработке медикаментозных средств, которые существенно повышали невосприимчивость живых организмов к действию радиации. Сейчас важность этих разработок трудно переоценить, так как на их основе можно создать более качественные и действенные медицинские средства для лечения лучевых болезней.

– А если нету там ни хрена? – раздался хриплый раскатистый голос. Все находящиеся в столовой повернули головы к дальнему краю стола, над которым в окружающем сумраке высилась массивная фигура. – Вы об этом подумали? А народ гоношить да глотку драть наш Птах почище вашего умеет!

– Батон, тебя только не хватало! – шикнул кто-то, но говоривший не шелохнулся, словно был вытесан из камня.

От неожиданного вопроса гости заметно растерялись, и Ежи переглянулся с несколькими членами своего отряда.

– Вам мало документов? – облизнув пересохшие губы, наконец спросил он.

– Да этой макулатуре скоро перевалит за стольник! Неужто вы решили, что сможете ею меня купить? – продолжал холодно дожимать невидимый в сумраке Батон, но его перебил Ерофеев.

– Миша, охолонись, – сконфуженно пробормотал он. – Дай людям высказаться.