Ледяной меч (СИ) - Страница 97

Увидев, что лежавший мужчина открыл глаза и уставился на него, старик заговорил, скорее захрипел:

— Ну, здравствуй, Алекс, вот мы и опять свиделись.

— Кто вы? — набрав в грудь побольше воздуха, словно ему его не хватало, спросил Алекс, — и где я нахожусь?

— Разве ты ничего не помнишь? — вопросом на вопрос, ответил старик и отодвинулся от него.

Медленно поднявшись, Алекс обвёл взглядом небольшую комнату, где непонятным образом очутился и вновь, встретившись со стариком взглядом, спросил:

— Я что-то ничего не помню, это такая шутка или я сплю?

— Это не шутка, молодой человек и не сон, о котором ты говоришь, отбрось все свои иллюзии в сторону и взгляни на всё происходящее открытыми глазами.

— Я что-то не пойму вас, какие к чертям собачим иллюзии. Вы лучше ответьте мне, я сплю или всё это, — обвёл он комнату рукой, — на самом деле?

— Алекс, ты разве меня не помнишь? — не отвечая на его вопрос, старик задал свой.

— А должен?

— Я вижу, ты опять потерял память, как в прошлый раз, когда я тебя нашёл на поляне, рядом со своим домом и не догадываешься, где вновь очутился? В тот раз, ты был весь в крови и рваной рубашке, а сегодня я тебя нашёл вообще голым, как мать родила.

— И где, если не секрет, вы меня нашли? — уставился во все глаза на старика Алекс.

— Всё на той же поляне, где и в прошлый раз год назад.

— Ладно, давайте оставим эти никчёмные препирательства между нами на потом, а сядем, как воспитанные люди и спокойно, без эмоций, поговорим, — вновь присаживаясь на топчан, где недавно лежал, произнёс Алекс.

— Давай, — произнёс старик с бородавкой на лице, — только не здесь. Поднимайся и пошли в другую комнату и за бокалом хорошего заморского вина, поговорим.

Алекс поднялся (он уже был одет в какую-то странную одежду) и босыми ногами пошлёпал за стариком.

В комнате, напоминающую в деревенском доме кухню, было светло. С улицы в большое окно проникал дневной свет.

— Присаживайся к столу, сейчас принесу вина, и мы поговорим, вспоминая о том, что ты успел забыть.

Алекс присел и, невольно кинув взгляд в окно, тут же вскочил. На дворе была та странная картинка из его сна. На деревьях, окружающих дом, была голубая листва.

— Что это? — подскочил он к окну, вытаращив глаза на увиденное.

— Это Голубой мир, Алекс! — услышал он голос старика из-за спины. — Да, парень, ты вновь вернулся к себе домой.

— Так, а теперь давайте всё по порядку и с самого начала, — отрываясь от странного пейзажа за окном и возвращаясь обратно к столу, — бросил Алекс.

— Давай сначала выпьем за нашу встречу, — наливая в бокалы красное вино, сказал старик. — Ведь ровно год назад, точь в точь в один день, я подобрал тебя в лесу и притащил в свой дом. Но окрепнув, после моего лечения, ты ушёл, чтобы узнать, кто ты такой на самом деле. И вот, ты опять здесь, в моём доме, словно и никогда не покидал его.

— Как год? — захлопал глазами Алекс. — Ты, что-то путаешь старик, — перешёл парень на ты, — не может такого быть. После операции, когда меня вывели из комы, прошло уже пять лет. Это я помню точно, ведь у меня жена и сын.

— Да, Алекс, ты прав, но и я тебя не обманываю. В том мире, которым ты считаешь своим домом, время идёт по-другому, чем здесь, — бросил старик. — Там может и прошло пять лет, как ты говоришь, а в нашем мире всего прошёл один год.

— Почему я должен тебе верить, старик?

— Это твои проблемы Алекс, хочешь, верь, а хочешь, нет. Но, одно я тебе хочу сказать: Гиперборея — это твой родной дом, как этого не крути.

— Почему я всего этого не помню? — поинтересовался у старика парень.

— Извини, но с этим вопросом тебе лучше обратится к Эльтурусу. Он у нас по этой части.

— Стоп! — выкрикнул Алекс, — это имя я уже где-то слышал. Только убей, не помню где!

— Ты не только его слышал, а был с архимагом в дружеских отношениях.

— Послушай старик, твоё имя случайно не Оливиус?

— Нет, парень, ты ошибаешься. Оливиус мой брат, а я Минкус.

После двух кувшинов вина и трёх часов разговора, Алекс уже клевал носом и заваливался на стол.

— Извини, парень, я многое не знаю, — закончил свой рассказ Минкус. — Последние два месяца от брата нет никаких вестей. Он мне писал, что ты встретился с Эльтурусом в каком-то придорожном трактире и отправился с ним в Горт.

— А зачем? — уже ничего не соображая, от такого количества выпитого вина, спросил, заплетающимся языком, Алекс.

— А вот этого, мой друг, я не знаю. Это тебе придётся выяснять самому или выяснить при встрече у архимага.

— По твоим словам Минкус, мы сейчас находимся в твоём доме, но в чужом, для меня королевстве.

— Да, в Гортании! — подтвердил колдун.

— А Гортанию и Аросию, если верить твоим словам, разделяют Высокие (Орлиные) горы. Ну и как по-твоему, я через них переберусь?

— Но, как-то же ты через них прошёл в прошлый раз? — взглянул на Алекса Минкус.

— Не спрашивай меня, старик, — бросил Алекс. — Ответа на этот вопрос, ты от меня не услышишь, потому что я не знаю его. Лучше я пойду и отдохну, а то, что-то мне не…

Но Алекс не договорил, глаза его закрылись и он, уткнувшись лицом в стол, отключился.

— Вот и поговорили? — заворчал старик, — ну и что прикажешь мне, с тобой делать?

Немного ещё посидев, поглядывая на сопевшего парня, Минкус поднялся и, что-то ворча себе под нос, поплёлся в другую комнату, оставив Алекса спать за столом.

После исчезновения Алекса во время его коронации, во дворце поднялся такой переполох, что присутствующие на ней официальные лица, проводящие церемонию и приглашённые гости, так испугались, что стали разбегаться в разные стороны. В попытке покинуть Голубой зал и первыми выскочить из него, они, отпихивая друг друга руками и локтями, стали пробиваться к выходу, но двери во время церемонии закрывались на ключ, чтобы сюда не проник никто из посторонних.

В этой толчее и суматохе, они падали, сбитые друг другом, и попадали под ноги соседа, кто бежал рядом. Тот, запинаясь, падал, цепляясь за третьего, и валил его. Так всё это продолжалось по цепочки, как в принципе домино.

Перед дверьми образовалась такая огромная куча из шевелящихся и орущих тел, что ничего нельзя было услышать. Женский душераздирающий визг и стон, перемешивался с криками и руганью мужчин и уже в этой какофонии звуков разобрать и понять.

Услышав дикие крики и страшный шум, доносящийся из зала, стражники кинулись, открывать дверь и проверить, что там происходит. Но увидев перед собой кучу из перемешанных женских и мужских тел, остолбенели, застыв в дверях с открытыми ртами и выпученными глазами.

Верхние, которые не были придавлены и те, которые ещё находились на ногах, не попав в эту мясорубку, увидев, открывшуюся дверь, ринулись в неё, сбивая с ног стражников и топча их.

Примерно через час зал опустел, оставив на полу с десяток покалеченных тел, тихо лежавших в странных и неестественных, для человека, позах, не подававших признаков жизни.

Эльтурус и ещё несколько человек, которые находились во время проведения церемонии отдельно от остальных, остались стоять на своём месте и не поддались панике.

— Октавиан, присмотри за королевой, — перекрикивая шум толпы, закричал в самое ухо графу архимаг.

— Что тебе сейчас это даст? — прикрывая испуганную Викторию, ответил "граф".

— В комнате остался ледяной меч, надо не позволить Феофану им завладеть!

— А, что делать с коронацией?

— Какая к чёрту коронация, ты видишь, что творится в зале? Уведи отсюда королеву, а то и её могут похитить, как Алекса, — уже открывая потайную дверь в проход, что уводил из Голубого зала в небольшую комнатку в другом конце дворца, выкрикнул Эльтурус.