Ледяной Дракон - Страница 3

Гвен нежно смотрела на него, вся — сочувствие и терпение. Кейб решил не рассказывать свой сон. С этим он должен справиться сам. С деланным раздражением он сказал:

— Нужно подумать, как удержать взаперти маленьких дракончиков до нашего прибытия в Мэнор. Так они, чего доброго, разбегутся по пути, а для нас очень важно довезти их в целости и сохранности.

— Опять сон? — сочувственно спросила Гвен. Обманный маневр Кейба не имел успеха.

Кейб скорчил гримасу и провел ладонью по своим волосам, пока еще темным, с единственной серебряной прядью. Эта полоска в его шевелюре, казалось, живет своей собственной жизнью; трудно было сказать, какими станут его волосы завтра. Иногда они оказывались полностью серебристыми, иногда темными. Каким бы интригующим ни было это свойство для посторонних, самого молодого волшебника оно определенно тревожило. После того как они с Гвен поженились два месяца назад, установилось некоторое постоянство. Гвен не могла этого объяснить, и сам Кейб не смог почерпнуть никаких сведений на этот счет из воспоминаний своего деда Натана, архиволшебника, одарившего его большей частью своей души и магической силы.

— Это другой сон. Вроде эпической баллады. Бурый Дракон, мой папаша Азран, даже квель… Разве что Сумрака там не было.

— Сумрака? — Гвен выгнула бровь, что выходило у нее восхитительно, по мнению Кейба. — Ну конечно. Этот проклятый безликий колдун способен улизнуть даже из того места, куда Грифон приказал Темному Коню его доставить.

— Не думаю. Темный Конь — могущественный демон, и если уж кто-то способен удержать Сумрака в Пустоте, так это он.

— Ты слишком доверяешь этим монстрам.

Кейб вздохнул, не давая втянуть себя в бессмысленный спор, который возникал каждый раз, когда речь шла об этих двоих. На взгляд Кейба, оба они, Темный Конь и Сумрак, были удивительными, трагическими фигурами. Темный Конь был частью Пустоты. Сумрак — волшебник, свихнувшийся колдун, одержимый древней историей; попытавшись соединить «добрый» и «злой» аспекты магии, две непримиримые противоположности, он потерпел поражение, и его судьба стала вечным полем боя для двух противоборствующих сил: теперь одну из своих жизней он посвящал добру, а в следующей становился устрашающим орудием зла. Каждое воплощение полностью ломало курс его судьбы. Отчаявшись, Сумрак попытался использовать Кейба для заклинания. Но Темный Конь спас Кейба, поплатившись за это собственной свободой. И самое прискорбное, что Сумрак и Темный Конь были ближайшими друзьями в прошлых воплощениях, до этой трагической истории.

— Сумрак тут ни при чем, — после паузы осторожно выговорил Кейб, — и, опережая твои возражения, позволь напомнить, что на герцога Тому это тоже мало похоже. Для меня все это неприятно и непривычно. Мои старые страхи почему-то вернулись. Ты представляешь, каково это — чувствовать себя полным сил, могущественным, как Натан, Хозяин Драконов, — и вдруг опять стать неловким, беспомощным, да еще посреди боя?

Ну вот. Он все сказал. Его сомнения и страхи вернулись, и с их возвращением уверенность в себе, в своей силе стремительно таяла. Кейб затосковал по тем временам, когда он был простым слугой трактирщика, пока Бурый Дракон не разыскал его и не попытался принести в жертву, чтобы вернуть Бесплодным Землям прежнее плодородие.

Гвен потянулась и наградила его легким поцелуем:

— Я хорошо знаю, каково это. Со мной бывает то же самое. Меня терзали страшные сны, когда Натан узнал о гибели своего старшего сына от руки младшего, Азрана. Они мучили меня в годы учебы и Поворотной Войны, больше ста лет назад, до того дня, когда эта скотина Азран заключил меня в Янтарную тюрьму. Иногда такое случается и сейчас. Это в порядке вещей. Как только перестаешь сомневаться в своей непогрешимости, совершаешь фатальные ошибки. Уж поверь мне, муж мой.

Где-то поблизости кричали мужчина и женщина. Кейб вдруг понял, что шум во дворце поднялся уже давно. Голоса звучали рассерженно, а не тревожно, как бывает при неожиданном нападении. Скорее всего, слуги пытались водворить на место беглого драконника.

— Мы правда должны этим заниматься?..

Мысль о поручении, к выполнению которого им придется завтра приступить, была почти такой же пугающей, как и последний сон.

Гвен бросила на него непреклонный взгляд, исключающий возможность дискуссии:

— Грифон пообещал Зеленому Дракону, что все будет сделано, а мы с тобой подходим для этой работы лучше других. Когда мы убедимся, что герцога Тому и уцелевших Королей-Драконов можно удержать на безопасном расстоянии от выводка, проблема отпадет. Но сейчас Мэнор — самое безопасное место для наследников Золотого Дракона. А у Грифона хватает других забот, кроме ухода за императорскими отпрысками.

Вопли за стеной стихли. Это означало, что беглый дракончик водворен на место. Кейб вспомнил о других малышах из выводка. Среди молодняка семеро вылупились из яиц с королевской меткой, означающей принадлежность к правящему сословию; этих драконов большинство людей считало своими заклятыми врагами. Виверны, низшие драконы, были просто животными, но довольно опасными.

Кейб не был большим поклонником драконов, но и ненавистником древней расы тоже себя не чувствовал. Зеленый Дракон, хозяин леса Дагора и единственный из Королей, заключивший перемирие с человеческим родом, хотел, чтобы молодых драконов воспитывали люди, дабы очеловечить их, насколько только возможно. Грифон, Лорд Пенаклеса, одобрил это решение, но потребовал, чтобы в воспитании монарших отпрысков участвовал и представитель драконьей расы. Это предложение сначала удивило Зеленого Дракона, потом он посчитал его даже лестным. Грифон вроде бы без задней мысли — по крайней мере, насколько известно было Кейбу — распорядился, чтобы воспитанием дракончиков занимались в равной степени и их соплеменники, и люди. Другими словами, затеян был потрясающий эксперимент, который мог бы увенчаться успехом, если бы царил мир.

Кейбу и Гвен предстояло заботиться о выводке столько, сколько потребуется. Как ни ценил этих двоих, своих друзей и советников, правитель Пенаклеса, задача очеловечить драконов значила для него еще больше, а чета Бедламов была лучше всего подготовлена к всевозможным неожиданностям и опасностям. Пока жив герцог Тома, выводку грозит опасность попасть в его руки и служить его целям. Кейб и Гвен — не просто няньки при маленьких дракончиках, но и защитники. Если Золотой Дракон мертв или скоро умрет, единственной надеждой Томы будет вырастить послушного ему наследника императорского трона.

А императорских отпрысков в выводке было трое…

— Кейб?

— Хм-м? — Он не заметил, как углубился в свои мысли.

— Делать все равно нечего, так что попытайся извлечь из этого полезный опыт.

Озадаченный, Кейб недоумевающе уставился на жену:

— Какой опыт?..

— Глупыш. — Она устроилась поудобней рядом с ним. — Для собственных детей.

При виде выражения, появившегося на его лице, Гвен тихонько рассмеялась. Хотя внешне Кейб казался старше нее — благодаря особым свойствам Янтарной тюрьмы, в которой ей пришлось провести столько времени, внешне она оставалась совершенно юной, — в некоторых отношениях он был поразительно наивным.

Это была одна из черточек, которые нравились ей в нем больше всего. Одна из черточек, так отличавшая Кейба от ее первой любви, Натана Бедлама. Гвен приложила пальчик к его губам:

— Хватит болтать. Спи. У тебя будет достаточно времени подумать, когда караван двинется в путь.

Кейб улыбнулся и с наслаждением потянулся. Потом, обхватив ее лицо ладонями, он прижал ее губы к своим. Пока они целовались, Гвен жестом приглушила свет.

Пенаклес был, пожалуй, самым выдающимся из человеческих городов в Драконьем царстве, хотя никто из его правителей не принадлежал к человеческому роду. В древности Пенаклесом правили Драконьи Лорды, избравшие своим цветом пурпур. Одного Пурпурного Дракона сменял другой, и это давно уже стало привычным для всех горожан, к какой бы расе они ни относились. Хозяева Драконов и не принадлежавший к человеческой расе воин, которого звали Грифоном, сумели изменить установившийся порядок вещей. С тех пор в Пенаклесе, известном как Город Знаний, правил Грифон. Благодаря его усилиям Пенаклес расцвел и теперь из-за своих успехов пользовался настороженным вниманием стаи злобных Королей-Драконов. Они еще не оправились от Поворотной Войны с волшебниками и не пытались мешать им — но зорко следили за их действиями. Они выжидали. Выжидали, пока непримиримая вражда между двумя расами утихнет. Но в последнее время даже торговцы, которые имели дело и с людьми, и с драконами, не чувствовали себя в безопасности в этих краях.