Ледяная синева (ЛП) - Страница 59

– И дальше будем служить, ваше святейшество. Кровью и огнём очистится мир, и вы станете лицом нового порядка.

Саммер больше не могла молчать – привет, её вечный недостаток. Брат Невилл словно олицетворял персонажа Диккенса: тощий как шпала, опирающийся на трость, как будто недавно болел. Его невзрачная жена походила на тюремную надзирательницу, и, чёрт побери, она не собиралась тихо сидеть и смотреть, как они поздравляют друг друга с приближающимся Армагеддоном.

– Я думала, это будут чума и яд, а не кровь и огонь, – выкрикнула она со своего места за пределами священного круга.

Брат Невилл взглянул на неё, и в ярком свете костра Саммер увидела пронзительные синие глаза, холодные, как лёд.

– Не обращай на неё внимания, брат Невилл, – мягко сказал Сиросама. – Она скоро будет в лучшем мире. Кого ты с собой привёл?

– Вы не видите, ваше святейшество?

– Моё восхождение завершается. Я почти потерял зрение и стал похож на своего предка. Но я чувствую, что с тобой кто-то есть.

Глаза брата Невилла скользнули по Таке, и на мгновение Саммер подумала, что увидела лёгкий кивок. Но это чистое безумие. Разве что Така на самом деле сторонник Сиросамы, и всё, что было, – ложь.

– Думаю, молодой человек пришёл с двумя вашими гостями. Мы поймали его при попытке захватить самолёт. Боюсь, он мёртв, но мы подумали, что нужно принести его сюда для участия в вашем восхождении. Великодушие и милосердие вашего святейшества не знают границ.

– Безусловно, – выдохнул Сиросама. – Перенеси его к друзьям. Они скоро к нему присоединятся, и души их станут свободными.

– Как бы мне хотелось, чтобы мы с сестрой Агнес тоже были здесь, – сказал мужчина.

– Брат Невилл, ваши действия в мире более важны. Я рассчитываю на вас, рассчитываю, что вы распределите материалы должным образом.

– Всё будет, как предопределено, – ханжеским тоном пробормотал англичанин. Саммер собралась было что-то сказать, но Така ткнул её локтем, веля молчать.

Двое братьев протащили безвольное тело Рено по твёрдой земле, и Саммер уставилась на него, борясь с подступающими слезами. Он её презирал, всячески высмеивал, но вид его тела на земле стал для неё последней соломинкой. Из горла исторгся тихий болезненный всхлип.

Така быстро взглянул на неё, а потом снова бесстрастно посмотрел на любимого кузена. И именно в этот момент Саммер поняла, что Рено ещё дышит.

На самом деле крови не было, как и признаков повреждений. Его глаза были закрыты, а тело неподвижно, за исключением грудной клетки, которая еле заметно поднималась и опускалась. Он был жив.

Она отвела взгляд, испугавшись, что выражением лица выдаст своё открытие, и вновь посмотрела на людей в круге.

– Господин, мы можем остаться на первую часть церемонии? – елейным тоном спросил брат Невилл.

– Да. Время пришло. Брат Генрих?

Немец встал, поднимая руки, и всё внезапно оказалось залито ослепительным светом. Саммер увидела двух одетых в белое операторов, которые снимали Сиросаму, сидевшего перед кимоно и священной льдисто-синей урной Хаяси.

Он начал громко говорить нараспев, высыпая в урну нечто вроде земли и гравия. С опозданием Саммер поняла, что это, должно быть, останки первого Сиросамы, и в ожидании следующего шага подумала: а может, из пепла и дыма появится джинн, многословный, как Робин Уильямс?

Ничего не произошло. Остатки костей и пепел оказались в урне, пыль затанцевала в огненном свете, и Сиросама опять заговорил на безумной мешанине языков.

Один из братьев сел рядом с вождем, жестикулируя, и Саммер поняла, что он для камер переводит услышанное на язык жестов. Брат Генрих, верный соратник Сиросамы, сидел с другой стороны, и в ярком свете она увидела то, что не заметила раньше: на кимоно лежал сияющий серебряный клинок.

Она уже и забыла слова Сиросамы. Ей предстояло увидеть ритуал сеппуку, и, если она всё правильно помнила, Генрих потом должен обезглавить бездыханное тело. Саммер замутило. Не то чтобы она не хотела, чтобы Сиросама покинул этот бренный мир, но наблюдать за ритуальным самоубийством? Увольте. Да и отрубленные головы – зрелище совсем не для её глаз. Кроме того, он же зальёт кровью бесценное кимоно!

Но Саммер молчала. Така рядом с «трупом» кузена был неподвижен, так что или всё абсолютно вышло из-под его контроля и они все умрут, или же она просто не понимает, что на самом деле происходит в его голове, и есть хрупкий шанс на спасение.

В любом случае она всё равно не сможет ничего сделать, потому что Така явно не собирается её освобождать. Саммер сидела на пятках и думала, что на самой кровище закроет глаза, как делала, когда смотрела «Место преступления».

Из темноты появились другие братья, формируя ещё один круг вокруг коленопреклонённых монахов. С одной стороны стоял англичанин со своей мышкой-женой. Когда речитатив зазвучал громче, Сиросама начал развязывать мантию, и Саммер решила, что смотреть на его мягкое дряблое тело даже хуже, чем увидеть, как он себя зарежет. Она отвела взгляд и обнаружила, что смотрит прямо в тёмные безжалостные глаза Таки. Который беззвучно прошептал нечто совершенно невероятное.

«Я люблю тебя».

Значит, она всё-таки умрёт, и он пожалел помешанную на любви к нему гайдзинку. Она умрёт с его ложью в сердце, но даже ложь её успокоит.

Саммер закрыла глаза. И открыла их снова, ощутив ветер: это Така вскочил на ноги и перепрыгнул через коленопреклонённых монахов, прежде чем Сиросама воткнул меч себе в живот. Разразился хаос. Все вокруг кричали. Така был сильнее и легче Сиросамы, но безумие дало сектанту фору, и они стали кататься по земле, по великолепному кимоно, в пылу схватки перевернув бесценную урну.

Брат Генрих вскочил, но прежде чем смог помочь своему господину, Рено воскрес из мёртвых и сбил его с ног. Саммер яростно дёргала свои верёвки, но узлы были очень тугими, и получилось только неуклюже откатиться от места, вот-вот готового стать полем битвы. Почти все сражавшиеся были одеты в белые одежды Братства, хотя, казалось, все дерутся друг с другом, и она не могла сказать, кто выиграет, пока Рено не упал на бок. Взметнулись красные волосы, и больше он не шевелился.

Таке удалось оседлать Сиросаму, но лидер секты всё ещё боролся. Он выкрикивал слова, которых Саммер не понимала; казалось, глава секты окончательно съехал с катушек. Брат Генрих снова поднялся, держа в руках длинную церемониальную катану с острым стальным лезвием. На мгновение Саммер подумала, что немец вонзит меч в неподвижное тело Рено, но он повернулся к Таке.

Предупреждающий вопль Саммер потонул в шуме битвы, а Така был слишком занят Сиросамой и не слышал приближения смерти.

Когда брат Генрих поднял катану, Саммер снова закричала, и тут немец замер. Меч выпал из его руки, он упал на колени и боком повалился на расстеленное кимоно. Кровь из отверстия между его глаз залила старинный шёлк.

Рядом вдруг оказалась невзрачная британка, и Саммер попыталась отползти, но тут поняла, что это её муж, брат Невилл, застрелил Генриха. Высокий англичанин уже склонился над телом Рено, больше не походя на серого призрака.

– Прекрати извиваться, Саммер, – с ясным британским акцентом сказала женщина. – Не могу тебя развязать, пока ты дёргаешься.

Саммер замерла, глядя на Таку, который сжимал руками горло Сиросамы, да так, что тот выпучил свои блеклые глаза.

– Он его убьёт, – прохрипела она.

Женщина быстро взглянула на них.

– Нет, не убьёт. Самая большая мечта Хаяси – стать мучеником. А Така знает, что делает.

Теперь руки Саммер были свободны, и, хотя запястья очень болели, она сама начала развязывать узлы на лодыжках.

– Чёрт, да кто вы? – воскликнула она.

Вдруг стало ясно, что битва закончилась. Саммер больше не видела ни Таку, ни Сиросаму – взор загораживали побеждённые молчаливые братья. Казалось, что всем руководит брат Невилл, и Саммер вдруг испугалась, что это всего лишь религиозный переворот, и один псих просто сместил другого. Но англичанин подошёл к ним, она посмотрела в его ледяные голубые глаза, и он протянул ей руку.