Леди Сьюзан (сборник) - Страница 3

Бедняжка Мейнверинг! Нет нужды говорить тебе, как сильно я по нему скучаю, как часто он занимает все мои мысли. Приехав сюда, я получила от него весьма мрачное письмо, полное жалоб на жену и сестру и причитаний по поводу его горькой доли. Вернонам я сообщила, что письмо это от его жены, и когда сяду писать ему ответ, скажу, что пишу тебе.

Всегда твоя

С. Вернон.

От миссис Вернон к мистеру де Курси

Черчхилл

Что ж, мой дорогой Реджинальд, я увидела это опасное создание, эту женщину и непременно должна описать ее тебе, хотя надеюсь, что вскоре ты сможешь составить о ней собственное суждение. Она и правда чрезвычайно миловидна; ты, конечно, можешь усомниться в привлекательности уже не молодой дамы, однако должна заметить, что мне редко доводилось встречать такую очаровательную женщину, как леди Сьюзан. Она изящна, белокура, у нее прекрасные серые глаза и темные ресницы; на вид ей никак нельзя дать больше двадцати пяти лет, хотя на самом деле, полагаю, она на добрый десяток старше. Разумеется, я не склонна восхищаться ею, хотя не единожды слышала, как она прекрасна; и тем не менее я не могла не почувствовать, что в ней удивительно сочетаются соразмерность, живость и грациозность. Она вела себя со мной столь ласково, искренне и даже по-приятельски, что, если бы я не знала, как сильно она невзлюбила меня за брак с мистером Верноном, и забыла о том, что мы с ней еще никогда не встречались, я могла бы счесть ее своей близкой подругой. Впрочем, полагаю, вполне возможно сочетать в себе наглость и кокетство и естественно ожидать, что дерзость ума станет соседствовать с дерзостью в обращении; во всяком случае, я была готова к тому, что леди Сьюзан станет вести себя самоуверенно; однако же выражение ее лица чрезвычайно приятно, а голос и манеры обворожительно кротки. Я сожалею об этом, ибо что это, как не обман? К несчастью, я слишком о ней наслышана. Она умна и мила и прекрасно разбирается во всем, что помогает поддержать разговор, приятна в общении и столь красноречива, что, боюсь, это слишком часто помогает ей черное делать белым. Она уже почти успела убедить меня в своей глубокой привязанности к дочери, хотя я долгое время была убеждена в противоположном. Леди Сьюзан говорит о Фредерике с такой нежностью и беспокойством, так горько сожалеет о том, что не занималась ее воспитанием как должно (что, впрочем, по ее словам, вполне объяснимо), что мне приходится напоминать себе, сколько весен подряд ее светлость проводила в столице, в то время как ее дочь оставалась в Стаффордшире на попечении прислуги или гувернантки – которые не намного лучше, чем хозяйка, – чтобы не дать себе поверить ее словам.

Если ее манеры столь сильно влияют на мою недоверчивую душу, можешь себе представить, насколько сильнее они влияют на благородного мистера Вернона. Жаль, что в отличие от него я не могу искренне поверить, будто леди Сьюзан покинула Ленгфорд по собственной воле; и если бы она не оставалась там долгие месяцы, прежде чем обнаружить, что стиль жизни ее друзей не соответствует ее положению, то, возможно, я бы и поверила, будто именно печаль по поводу утраты такого исключительного супруга, каковым являлся мистер Вернон (хоть ее отношение к нему и было весьма далеким от безупречного), может на некоторое время вызвать у нее склонность к уединению. Но я не могу забыть продолжительность ее визита к Мейнверингам; а когда размышляю по поводу разницы между тем образом жизни, который она вела, проживая у них, и тем, с которым ей приходится смириться теперь, то не могу не предположить, что лишь желание восстановить репутацию, вернувшись, хоть и с некоторым опозданием, на стезю добродетели, могло вынудить ее расстаться с семейством, в чьем доме она на самом деле была абсолютно счастлива. Впрочем, рассказ твоего друга, мистера Смита, не может быть вполне достоверным, поскольку леди Сьюзан регулярно переписывается с миссис Мейнверинг. В любом случае, он несколько преувеличил. Вряд ли возможно, чтобы двое мужчин могли одновременно и до такой степени быть обмануты ею.

Твоя и так далее

Кэтрин Вернон.

От леди Сьюзан Вернон к миссис Джонсон

Черчхилл

Дорогая Алисия,

С твоей стороны было очень любезно обратить внимание на Фредерику, и я благодарна тебе и считаю это признаком настоящей дружбы; но хоть я нисколько не сомневаюсь в твоем теплом к ней отношении, я далека от мысли требовать от тебя подобной жертвы. Она вздорная девчонка, и мне совершенно нечего сказать в ее пользу. Таким образом, я не стану похищать у тебя ни единой минуты и не отправлю ее к тебе на Эдвард-стрит, тем более что каждый подобный визит станет отнимать у нее время, которое необходимо Фредерике, чтобы получить образование в заведении мисс Саммерс. Я хочу, чтобы моя дочь научилась играть на рояле и петь, выказывая немного вкуса и значительную долю уверенности: руки у нее такие же изящные, как и у меня, да и голос вполне сносный. Мне в детстве предоставляли полную свободу, у меня не было никаких обязательных занятий, и, как следствие, я не обладаю тем воспитанием, которое сейчас необходимо для дамы, чтобы считаться привлекательной. Не то чтобы я одобряла новомодные старания обучить девушек говорить на всех иностранных языках, а также великолепно разбираться в гуманитарных и естественных науках. Я считаю, что это пустая трата времени – пытаться овладеть французским, итальянским и немецким, музыкой, пением, рисованием и так далее; разумеется, подобные познания сделают женщине честь, но не добавят ни единого возлюбленного к ее списку: в конце концов, изящество и прекрасные манеры гораздо более важны. Таким образом, я вовсе не думаю, что познания, полученные Фредерикой, будут более чем поверхностными, и льщу себя надеждой, что она не останется в школе на такой долгий срок, чтобы начать хоть в чем-то прекрасно разбираться. Я надеюсь увидеть ее супругой сэра Джеймса Мартина не позднее, чем через год. Ты знаешь, на чем основываются мои надежды, и основа эта, несомненно, крепкая, поскольку девушка ее возраста, которая обучается в школе, должна чувствовать себя униженной. И между прочим, тебе бы лучше не приглашать ее к себе именно по причине моего желания сделать ее положение как можно более невыносимым. Я полностью уверена в сэре Джеймсе: мне достаточно написать ему одну-единственную строчку, чтобы он снова сделал предложение моей дочери. Я только побеспокою тебя просьбой не давать ему заводить тесные знакомства, когда он приезжает в столицу. Приглашай его время от времени к себе и говори с ним о Фредерике, чтобы он не забыл ее. В целом я чрезвычайно довольна тем, как повела себя в данных обстоятельствах, и считаю свое поведение прекрасным примером осмотрительности и благоразумия. Некоторые матери на моем месте настояли бы на том, чтобы дочь сразу же приняла столь выгодное предложение, но я не хотела принуждать Фредерику вступать в брак, мысль о котором внушает ей отвращение: вместо того чтобы принимать суровые меры, я даю ей возможность выбирать самой, заставляю испытывать значительные неудобства, пока она не примет предложение. Но довольно об этой надоедливой девчонке. Тебе, наверное, интересно знать, как я провожу здесь время, и должна сказать, что первая неделя была невыносимо скучной. Однако сейчас мы уже начинаем привыкать друг к другу; к нашей компании присоединился брат миссис Вернон – красивый молодой человек, обещающий мне некоторое развлечение. В нем есть нечто, вызывающее у меня неподдельный интерес, некая дерзость и фамильярность, от которых я постараюсь его отучить. Он энергичен и, кажется, умен, и когда мне удастся внушить ему большее уважение к себе, чем то, которое сформировали в нем намеки сестры, с ним можно будет очень мило пофлиртовать. Есть изысканное удовольствие в том, чтобы подчинить дерзкий дух, заставить предубежденного человека признать твое превосходство. Я уже привела его в замешательство своим спокойствием и сдержанностью и теперь попытаюсь еще больше усмирить гордыню этих задирающих нос де Курси и убедить миссис Вернон в том, что ее предостережения пропали даром, а Реджинальда – в том, что его сестра неслыханным образом оболгала меня. Этот план, по крайней мере, развлечет меня и не даст мне так остро почувствовать ужасную разлуку с тобой и со всеми, кого я люблю.