Леди Любовь - Страница 2
Кирпичная кладка кухни закоптилась от времени и огня, и никакие усилия Дженифер и Уинни не могли изменить ее вид.
— Барбара, девочка моя, приехала, моя радость! — всплеснула руками толстая пожилая женщина, которая в этот момент что-то жарила на газовой плите, модель которой уже не выпускалась несколько десятилетий.
Барбара клюнула губами щеку бывшей няни, сморщила брезгливо свой хорошенький точеный носик и с неожиданно доброй улыбкой произнесла:
— Теперь отдохнешь. Вот продадим…
— «Ягуар»? — подхватила Дженифер. — Ты решила наконец с ним расстаться?
— Садись, моя птичка, садись… Сейчас тебя сливками попотчую… — Уинни, несмотря на свою комплекцию, шустро метнулась с двумя кружками в кладовую и через минуту уже ставила их на стол. — Вот, мои дорогие девочки. Пейте на здоровье!
На столе рядом со сливками, словно из-под земли, появились поджаристые овсяные лепешки.
— Вы, обе, с ума сошли от одиночества, что ли?! — вскричала Барбара. — Одна «ягуар» собралась продавать, а другая — сливками угощает…
— Сливки хорошие, свежие, жирные…
— Кто же, Уинни, теперь пьет сливки? Только вот эта деревенщина, моя сестрица! — Барбара презрительно хмыкнула. — Я, кроме обезжиренного йогурта, никаких других молочных продуктов в рот не беру.
— Сливки вкусные… — подвигая к себе стакан и делая глоток, выступила на защиту мам-ми Уинни Дженифер. — Напрасно отказываешься!
— Удивляюсь, как можно жрать такой калорийный продукт и оставаться худой, — заметила Барбара. — Я вынуждена все время придерживаться диеты.
— Испортишь себе желудок, моя девочка. Потом лекарства замучаешься покупать.
— Уинни, я же фотомодель! Мне фигура нужна. Это вот Дженни может жрать все подряд!
— Так, что там насчет «ягуара», я не поняла? — откусывая кусок овсяного печенья и запивая его сливками, спросила Дженифер.
— С «ягуаром»? Ничего! Это единственная память о сэре Джоне…
— Твой бывший муж умер? — схватилась рукой за сердце Уинни и добавила: — Упокой, Господи, его душу!
— Фу, Уинни, что за бред ты несешь?!
— Ты же сама сказала, что машина единственная память о нем… — поддержала няню Дженифер.
— Конечно, единственная… Он отнял у меня содержание!
— Барбара, милая, как же ты жить будешь?! А еще этот прокол с контрактом! — Дженифер бросилась к сестре и обняла ее.
Барбара с неудовольствием отстранилась.
— Дженни, у тебя руки жирные! Пятна оставишь! А Джон подлец, каких свет не видывал, не изменяя интонации, сказала она. — Поймал меня в ловушку!
— Он по закону обязан тебя содержать! — не обращая внимания на замечание сестры и продолжая нежно поглаживать ее по плечу, заметила Дженифер.
— Если я не работаю…
— Ты же не работала на момент развода!
— Адвокаты Джона придрались к тем фотографиям. Помнишь, на которых я позирую с рыбой…
— Но это же любительские фотографии, — возразила Дженифер.
— Они сделаны профессионалом и были помещены в журнале!
— Ну и что? Ты тогда гостила… Как его? Забыла… А, у сэра Перси! — сказала Дженифер. — Он же не платил тебе за позирование с пойманным им лососем! Это работой не считается…
— Я не могла признать это публично!
— Почему? — воскликнули в один голос Дженифер и Уинифред.
— Почему, почему… — передразнила их Барбара. — С какой радости я отправилась к сэру Перси, а? Вы об этом не подумали? Я же сказала своему придурку, сэру Джону, что еду работать. Ра-бо-тать, понимаете?
— Зачем? — изумилась Дженифер.
— По-твоему, я должна была сообщить, что еду к любовнику?
— Деточка моя, что ты такое говоришь?
— Уинни, я давно уже не ребенок. Да и Дженифер вышла из детского возраста, — в сердцах проговорила Барбара и добавила: — Уинни, свари кофе! Дженни, как кот, налакалась сливок, а у меня в горле пересохло…
— Кофе? — удивилась Уинифред. — У нас нет кофе. Давай сделаю тебе чай. Настоящий наш английский чай с капелькой сливок и ложечкой сахара. Хорошо, Барби?
— Не зови меня этой дурацкой кличкой, Уинни! — одернула няню Барбара. — А чай, так уж быть, сделай!
Через некоторое время Барбара пила горячий душистый чай, а Уинни и Дженифер с любовью на нее смотрели.
— Помнишь Генриетту, Дженни?
— Ту, у которой я в детстве была на свадьбе?
Голос Дженни прозвучал глухо и напряженно, но Барбара не обратила на это внимания.
— Да. Она, оказывается, хорошо устроилась в жизни. Директор гостиничного комплекса в Брайтоне. Везет же некоторым…
— Значит, много работает, — заметила Уинифред.
— А где шавка, Дженни? Сдохла? — не обращая внимания на слова няни, спросила Барбара.
— Ты про Молли? Как ты можешь так говорить, Барбара? Молли не шавка, а очаровательная собака. И она жива-здорова.
— Ну и ладно, — добродушно согласилась Барбара. — Только пусть держится от меня подальше. Она вполне способна порвать мне колготки… А что с собаки возьмешь?
— Молли не кот, она не точит когти!
— Не знаю, не знаю… Но якшаться с ней не собираюсь… — Барбара отставила от себя пустую чашку. — Ладно, теперь самая большая новость… — объявила она, выдержала эффектную паузу и добавила: — Мистер Фаррейро все-таки решился продать!..
Дженифер и Уинифред недоуменно переглянулись.
— Я должна знать этого мистера, моя девочка? — робко спросила Уинни.
— Что мистер Фаррейро продает? — нахмурила брови Дженифер. Смысл таинственной фразы сестры ускользнул от нее, но она интуитивно почувствовала грозящую ей опасность.
Барбара расхохоталась.
— Ну вы и даете! Ха-ха! В чьем замке вы живете и чей хлеб едите? Кто ваш владелец, вы знаете? Если нет, так поясняю: замок и земля, на которой он стоит, принадлежат мистеру Фаррейро!
— Дальнему родственнику нашего отца?
— Именно ему! И я удивляюсь, что ты это забыла, Дженни.
— Я помню, — пожала плечами Дженифер. — Только запамятовала фамилию. Я еще тогда, при оглашении завещания, удивилась ее неанглийскому звучанию.
— Родители мистера Фаррейро уехали в Аргентину. Ты же знаешь, Дженни! Тогда его отец еще носил ту же фамилию, что и наш отец. Фарелл. Кстати, Дженни, ты тоже Фарелл! Надеюсь, этого ты еще не забыла?
Дженифер кивнула, и Барбара продолжила:
— Потом мистер Фарелл изменил свою фамилию на испанский манер. А сын уже родился сеньором Фаррейро, поняла?
— Конечно. Теперь я все это вспомнила. Так что же продает мистер Фаррейро?
— Замок, естественно!
— Нет! — отшатнулась Дженифер. — Этого не может быть! — закричала она и, громко зарыдав, закрыла лицо руками.
Уинифред с ужасом взирала на Барбару. Ноги ее одеревенели, и она не могла кинуться на помощь своей любимице.
— Этот мистер Фаррейро, похоже, сам дьявол, Барби! — прошептала она, забыв на мгновение о нежелании своей воспитанницы называться Барби.
— Уинни, не выдумывай! — воскликнула Барбара, поднимаясь со стула и подбегая к Дженифер. — Что ты, глупышка! Надо радоваться, а не плакать! Счастье-то какое привалило, Дженни!
Дженифер подняла мокрое от слез лицо.
— А куда я пойду? — сквозь рыдания пробормотала она.
— Тебе хочется жить в этом обшарпанном замке? Вот дурища! Уедешь со мной в Лондон, выйдешь замуж. И все дела! А замок станет тебе являться лишь в кошмарных сновидениях, но, я надеюсь, они не часто будут тебя баловать, — усмехнулась Барбара.
— Барбара, этот замок — моя жизнь! Понимаешь, жизнь! Я собиралась закончить здесь свои дни, а ты — Лондон… — рыдала Дженифер.
— Дженни, сестричка, — Барбара ласково обняла сестру, — ты так говоришь, будто тебе лет сто и дни твои сочтены. Ты же моложе меня! А мне еще нет и тридцати.
Дженифер всхлипнула. Еще нет тридцати ей, а Барбара этот рубеж уже перевалила, механически отметила она, но спорить с сестрой по этому поводу не стала. Перед ней возникла куда более важная задача…
— Я не разрешу продать замок! Я… Я…
— Дженни, успокойся и давай поговорим серьезно. Помешать продать замок ты не можешь. Сеньор Фаррейро имеет право распоряжаться им по своему усмотрению.