Лед под ногами - Страница 14

Нет, Дэн, мы на такое способны! И надо доказать. И теперь – теперь,

Дэн, последний шанс! Ведь нам… Дэн, нам тридцать пять скоро!

Ё-олы… Ведь потом уже… И надо дверью хлопнуть. Так хлопнуть, чтоб… Слышишь? Ты готов? А?.. Вспомни, как мы с тобой… У нас ведь такая богатая жизнь была. Настоящая! Вспомни! Смысл… И что… на что променяли? Бля!.. Креативные. Ненавижу!.. Давай, чтобы снова… Мы же оттуда! Это мы страну переделали. Мы! Помнишь? – И рычание-пение: – “Менять, настало время менять!”. А давай послушаем!

Где у тебя кассеты? А? Дэн, ну не спи! Вставай!.. У тебя есть

“Алиса”?.. Ладно, я свою поставлю. Качество только… Еще та, родная… – Скрипы, щелчки. – Слушай, включаю. Помнишь эскэка, осень восемьдесят девятого? Это же… Революцию мы делали, понимаешь?!

Слышишь? Дэ-эн…

В городе старый порядок.

В городе старый порядок!

Осень.

Который день идет

Дождь!

Время червей и жаб.

Время червей и жаб.

Слизь!

Но это лишь повод

Выпустить когти!

Мы поем.

Мы поем!

Заткните уши,

Если ваша музыка – слякоть.

Солнечный пульс.

Солнечный пульс!

Диктует!

Время менять имена.

Настало время менять!

…У Спортивно-концертного комплекса имени Ленина – людское море.

Крики, сирены милицейских машин, свист, гогот. Сегодня концерт

“Алисы” в самом большом зале Ленинграда. Праздник для тысяч тех, кого с недавних пор стали называть неформалами.

Денис и Димыч с краю толпы, штурмующей центральный вход. Многие ребята и девчонки в ватниках и тельняшках, в кирзачах, лица разрисованы губной помадой; у некоторых в руках красные флаги. Это алисмены. Но толкутся здесь и цветастые пункера, стиляги в галстуках-шнурках, рокабилли с квадратными прическами, стиляги, затянутые в кожу рокеры, металеры, опасливые, тихие хиппаны. Даже гопники есть… Вся эта масса время от времени, словно услышав чью-то команду, яростно зарычав, превращается в таран и ударяет в металлические заграждения, за которыми выстроились плотной цепью милиционеры с дубинками.

Концерт еще не начался, и те, у кого были билеты, с великим трудом пробивались к узкой прорехе ограды. Их наспех охлопывали и пропускали дальше, на длинную, широкую лестницу, ведущую к дверям похожего на огромную скороварку СКК.

Толпу же стремящихся прорваться бесплатно ежеминутно разбивал милицейский “уазик”. Включив сирену, он медленно ползал взад-вперед, получая по своим бокам тычки кулаками и древками флагов… Раздался вопль – кому-то, наверно, наехали на ногу. Удары участились, по капоту хлестнули цепью.

– Переворачивай! – раздался крик, и десятки рук стали качать машину;

“уазик” взревел, газанул, выскочил из толпы.

Неформалы вновь собрались в таран, ринулись на ограждения, но опять откатились, опробовав дубинок.

– Блин, надо было билеты купить, – в который раз проворчал Димыч. -

Вряд ли какие-то шансы…

Вчера на толкучке возле метро “Площадь Мира” они продали талоны на мыло и крупу, но тратиться на билеты не стали, решили, как и раньше, прорваться так. Раньше всегда удавалось. И на концерты, и в кинотеатры…

Денис взобрался на ограждение, сел боком, чтобы не получить неожиданный удар по спине. Закурил. Продолжал наблюдать за клокочущей массой. Тысячи три, не меньше. Плюс те, что билеты купили… Странно было, что вообще разрешили в СКК концерт самой популярной и скандальной группы города. Недавно лидер “Алисы” Кинчев с ментами чуть не подрался, газета “Смена” фашистом его объявила, фаны боевые… Или просто не представляли, во что это может вылиться?..

– Ну, – снова заговорил Димыч, – че делать-то будем? Как тут… – И оборвал очередной вопрос, оглянулся.

Из чернеющего на другой стороне проспекта Гагарина парка бухнул многоголосый хор орущих подростков:

– М-менять! Настало время менять!

Толпа замерла, прислушиваясь, будто ослабевший в драке зверь, почуявший более сильного собрата, который поможет.

– М-меня-ать!..

Показалась длинная, густая колонна, над которой колыхались красные флаги; кто-то дудел в горн… Голова колонны пересекала пустынный проспект, а хвост был еще в парке.

– Это петроградские! – восторженно сообщил худой малолетний пункер с раскрашенными в разные цвета волосами. – Они обещали пятьсот пиплов привести. – И замахал руками, заорал: – Хэ-эй! Дава-ай!

– Ну чего… – Димыч застегнул куртку, охлопал себя: – Готовься, Дэнвер.

В то время как петроградские двигались к центральному входу, из автобусов, спрятанных за высоким парапетом, выскакивали омоновцы в больших и круглых, как скафандры, шлемах, в бронежилетах, со щитами и дубинками. Денис видел таких впервые…

– Х-хо-о! – загоготала толпа. – Гуманойды! Подари голову!

Быстро, без лишних движений и толкотни, омоновцы выстраивались с внутренней стороны ограждений, готовясь к сражению, а за их спинами, сразу став нестрашными, переминались милиционеры в обыкновенной форме… И зазвучал усиленный мегафоном, угрожающий и испуганный голос:

– Требую соблюдать порядок! Внимание!.. Иначе мы будем вынуждены применить силу!.. Требую соблюдать порядок!

– Щас начнется! – Пункер схватил Дениса за рукав.

Колонна была уже в полусотне шагов от ограждений; ребята маршировали, гремели подкованными сапогами, дружно изрыгали:

– Солнечный пульс диктует! Время! Менять! Имена!

Впереди – крепыши с самодельными фанерными щитами, на руки намотаны цепи. Лица размалеваны помадой, словно уже разбиты, волосы – дыбом.

На многих шерстяные тельняшки.

Толпа у заграждений раздвинулась, уступая место петроградцам, а те, не сбавляя скорости и накопленной решимости, не сбиваясь с шага, будто шутя, снесли, раскидали металлические оградки, разрезали цепь омоновцев. Началась драка. Крики в мегафон смолкли. Безбилетники лезли в брешь, омоновцы и милиционеры нещадно молотили дубинками, кто-то рычал, выл, кто-то продолжал горланить:

– М-меня-ать! Настало время меня-ать!

Некоторым удалось достичь стеклянных дверей СКК, но там их скручивали дружинники и работники комплекса с голубыми повязками на рукавах…

Денис с Димычем попытались было влезть к петроградцам, но поздно – эту часть колонны отрезали от бронебойной головы и разогнали…

– Нечего здесь ловить, – сказал Димыч, – погнали в обход. Может, где-то получится.

В окружности комплекс был, наверное, больше километра. Кое-где возникали очаги штурма – пацаны карабкались по стене на козырек над третьим этажом, пинали запасные двери, ковыряли технические ворота, толкали рамы окон, выискивая незапертую… Возле служебного хода собралось довольно много неформалов, а охраны – негусто. Денис с

Димычем оказались**здесь вовремя: ребята как раз поднажали – передние натянули на головы фуфайки и куртки, скрючились, ломанулись, – и прорвали оборону, узкой, мощной волной хлынули внутрь.

Денис, быстро потеряв Димыча, вместе со стилягой в плаще и девушкой в обрезанной по пояс шинели, с обесцвеченными волосами, помчался по одному из коридоров с низким потолком, пытаясь найти путь в зал.

Коридор кончился лестницей. Взлетели на второй этаж, побежали дальше, свернули. Увидели на стене черную табличку с белой стрелкой.

– Это на выход, – простонал стиляга и кинулся в противоположную стрелке сторону, но оттуда, громко стуча ботинками, шагали двое амбалов в черной омоновской форме.

– У-у! – Стиляга, путаясь в длинном плаще, повернул назад, расшвырял в стороны Дениса и девчонку.

Снова бежали по коридору, кидаясь на двери. Все были заперты.

– Повязали! – орал стиляга. – Гады! Менты! – Замер на секунду и, что-то решив для себя, выдернул из плаща пистолет.

Денис остолбенел. Страх быть задержанным и побитым сменился ужасом.

Сейчас пальнет идиот, и что тогда?.. Денис уперся взглядом в руку стиляги, и ужас исчез: он узнал стартовый пистолет – на соревнованиях по бегу видел такой, – просто пугач с обоймой в шесть пистонов… Хотя, может, переделанный как-нибудь в настоящий… И, после секунды ужаса, почувствовав небывалую силу и решимость, Денис саданул ногой в ближайшую дверь… Грохнул выстрел, в ушах зазвенело… Саданул еще раз, дверь подалась.