Леcопарк - Страница 8
А в этот раз - прямо благодать! В одном месте, правда, пришлось плыть, но совсем чуть-чуть. Воды, слава Богу, никто не нахлебался, а то ведь она и отравленная бывает...
Перед выходом на поверхность, как положено, память предков почтили, самих их помянули - и рванули. И не подвели мертвяки - предки наши! Идем по памяти, как по карте: триста длинных - высокими травами, да полета коротких - через пустырь, против солнца, - вот тебе и дырявая башня. Если чуть левее пройти, выйдешь к пустым холмам. Только никто теперь к ним не ходит, там смерть поселилась. Из дозорного отряда, что сунулся туда однажды, вернулся только один - без добычи и без ноги. Дотянул только до лаза в Пирог, там его и рубануло пополам. Хорошо - сразу нашли! А когда вскрыли да распробовали - мама родная! Не приведи Господь даже издали такое увидеть, чего этот парнишка у пустых холмов насмотрелся! Это вам не мертвые зубы, как в тоннеле, а живые звери, громадные, быстрые, хитрые. Отряд окружили раньше, чем их могли заметить, кинулись разом. И пойманных сразу не жрали, шею перекусят - и за следующим...
Так что дорога в пустые холмы надолго теперь закрыта. Если не навсегда. Молиться надо, чтобы и здесь, у дырявой башни, эти твари не появились. Пока - тьфу-тьфу - никто не видел. Так ведь и добычи тут, под башней, не достать. Висит, дразнится на такой высоте, что дух захватывает. Попробуй сними ее оттуда! Навернешься - костей не соберешь. А не навернешься, так все равно толку мало. Слишком крепко за башню держится ни оторвать, ни откусить. Разве что...
Был однажды случай. Шел здешними местами отряд добытчиков. Вел его толковый командир Востряк, мир праху его. Пустил он, как положено, бойцов цепью, ну и сам идет - поглядывает. Вдруг видит - торчит из травы ха-ароший хвост добычи! Востряк недолго думая хвать его и потащил. Кряхтит, упирается - что-то тяжело идет, не то в траве где-то путается, не то (упаси Бог, конечно) и вовсе привязан. А помочь, посмотреть да распутать некому, все уже вперед ушли... Все, да не все! Слышит - по соседству кто-то хрустит, тоже через травы ломится. И выходит на прогалину его же отряда боец Ребяха. Сам в мыле, уши в паутине, а в зубах - хвост добычи болтается!
Востряк так решил: пускай Ребяха оба хвоста берет и тянет дальше парень рослый, загривок толще задницы, хотя и задница дай Бог. А он, Востряк, будет, значит, сзади смотреть чтоб добыча не цеплялась. Ну, решил, подозвал Ребяху поближе и добычу ему протягивает. И пошли чудеса!
Только Ребяха за этот второй хвост ухватился, как его и не стало! Ребяхи-то! Вот так стоял боец - и бах! - кучка золы. Добыча на землю упала, да одна на другую, крест-накрест. И тогда уж долбануло по-настоящему. Будто посреди ночи вдруг солнце вспыхнуло, день наступил, и сразу опять темно. Хвосты разбросало, лежат, потрескивают, горячие, как из огня, и на концах красновато светятся. А между ними валяется еще кусок добычи, совсем короткий и тоже горячий. Сообразил тогда Востряк, в чем тут дело: подрались две добычи между собой, одна другой хвост и откусила. Все как в жизни. А что Ребяха пропал, так никто ему не виноват. Двое дерутся, третий между ними не суйся.
С той поры нашлась управа и на привязанную добычу. Страви их две друг с другом - одна другую и порвет. Тот кусок короткий Востряк сдавать не стал, придумал его с собой на дело брать. Поначалу смеялись над ним - на охоту дичь понес! - а как начал его отряд добычу за добычей таскать, так и примолкли. А когда Востряка в тоннеле зубами звездануло, устроили парню пышное вскрытие, и память его поделили между командирами. Вот это судьба! Смело можно сказать - не зря боец жизнь прожил!
Небольшой кусок добычи теперь каждый отряд с собой носит, и в нашем такой есть, раздоркой называется. Брось его сразу на две добычи - они тут же и подерутся, будут искрами плеваться, пока хоть одна, да не порвется. Только вот заволочь раздорку на дырявую башню непросто будет. Ребята мы, конечно, натасканные, специально отобранные, но как глянешь на этакую высоту - ох, мохотно! Ни один отряд еще с башни добычу не рвал... А мы вот возьмем и сорвем! И за это нас перед следующим походом в спину колоть не будут! Это ли не счастье? Да ради такой благодати не только на башню - на Луну залезть попытаешься! Как у нас в клетках говорят: попытка - не пытка. Пытка - укол...
Народу у Казбековой будки в этот раз еще больше собралось. Целая толпа перетаптывается. Стоят, языки чешут да под ноги плюют. Курить-то Казбек перед уколом не велит, сам лично каждого обнюхивает, вот и мучаются, которые курящие. Всю землю вокруг заплевали.
Пристроил я Мишу возле забора.
- Смотри не зевай, - говорю тихонько, - как готовая партия выйдет сразу давись, продвигайся к двери.
- А куда это мы пришли? - шепчет.
- Тебе какая разница? Топчись знай да на дверь поглядывай!
Стоим. Жарко, солнце припекает. Народ, видно, совсем дуреет на припеке - кто во что горазд врут, лишь бы не молчать. Попробовал я было опять про темные силы, дескать, уверуйте, убогие, и наступит новое царство, - нет, не слушают. Ну и хрен с ними!
- Вчера, ни в жизнь не поверите... - Костян рассказывает (он уж здесь! Вот с кого уколы, как с гуся вода!), - иду, значит, мимо подстанции. Вдруг в траве - ш-ш! - шуршит. Думал, змея! Тонкая, блестящая, извивается - ну вылитая гадюка!
- Вот сволочи! - Нинка перхает тихо, не в голосе, видно, после вчерашнего. - Разведут всяку дрянь в акваримах, а потом на улицу выкидуют! Нормальному человеку на землю не прилечь...
Костян кепкой на нее машет.
- Да не то! Я как поглядел, а в ней метров двадцать! В змее-то! Тогда сообразил, что это кабель силовой!
- Кому про что, а вшивому про баню! - ржут в толпе. - Костяну везде цветмет мерещится!
- Тьфу ты, в самом деле! - Нинка злится. - Вот удивил! Ну, тащит кто-то кабель, а тебе и завидно?
- Да никто не тащит! - Костян в ответ. - Говорю же -сам ползет! Там трава еле-еле по колено. И он по ней зигзагами, зигзагами! А вокруг никого. Я тогда за ним. Интересно же! До самого забора шел. Во-он там он нырк на институтскую территорию! И в подвал утянулся.
- Так, может, это змея и была? - спрашивает кто-то этак, с подъюбочкой. - Чего кабелю в ветеринарном институте делать?