Лебединая песнь. Страна мертвых - Страница 19

Нижнюю часть лица прикрывали тонкие светло-коричневые волосы бороды, но Сестра могла видеть, что линия подбородка была сильная, квадратная. Широкие темные брови добавляли выражению лица суровость, а переносица была уплощена и искривлена как у боксера. Он был симпатичный юноша, но, конечно, опасный. И, как поняла Сестра, он не был ни ребенком, ни дураком.

В молчании он рассматривал стекло. Затем: — Куда вы собирались?

— Мериз Рест, — нервно проговорил Хьюг. — Мы просто бедные путешественники. Мы ничего не…

— Заткнись, — приказал парень, и Хьюг запнулся. Он несколько секунд неподвижно и пристально смотрел на Пола, затем хмыкнул и перевел взгляд. — Мериз Рест, — повторил парень. — Вы примерно в пятнадцати милях к востоку от Мериз Рест. Почему вы туда направляетесь?

— Мы собирались пройти туда по дороге к югу, — сказала Сестра. — Мы рассчитывали получить еду и воду.

— Вот как? Ну, тогда вам не повезло. Еды в Мериз Рест почти не осталось. Они там голодают, а пруд у них высох примерно пять месяцев назад. Для питья они растаивают снег, как и все другие.

— Снег содержит радиацию, — сказал Хьюг. — Если будешь пить талый снег, то это тебя убьет.

— А ты кто? Эксперт?

— Нет, но я…

Я был врачом, и я знаю, о чем говорю.

— Врачом? Каким врачом?

— Я был хирургом, — сказал Хьюг, и гордость снова прокралась в его голос. — Я был лучшим хирургом в Амарильо.

— Хирургом? Ты хочешь сказать, что ты оперировал больных?

— Правильно, и у меня не умирали пациенты, ни один.

Сестра решила шагнуть вперед. Мгновенно рука парня схватилась за пистолет у пояса под пальто. — Послушай, — сказала Сестра, — давай покончим с этим кочевряженьем вокруг. Вы уже получили все, что у нас есть. Остаток пути мы пройдем пешком — но я хочу взять обратно это стеклянное кольцо. Я хочу забрать его сейчас. И если вы собираетесь убить меня, лучше так и сделайте, потому что или вы отдаете мне кольцо, или я забираю его у вас.

Парень оставался неподвижным, его ястребиный взгляд изучал ее.

— Вот оно! — подумала она. И сердце у нее забилось. Она сделала движение, чтобы подойти к нему, но он неожиданно засмеялся и отступил назад. Кольцо он держал наверху, и как будто бы хотел уронить его на пол пещеры.

Сестра остановилась. — Не надо, — сказала она. — Пожалуйста, не надо!

Рука его задержалась в воздухе. Сестра напряглась, готовая броситься за ним, если он разожмет пальцы.

— Робин? — позвал слабый голос из глубины пещеры. — Робин?

Парень еще несколько секунд всматривался в лицо Сестры, взгляд был тяжелый и жесткий, затем моргнул, опустил руку и предложил кольцо ей. — На. Это в любом случае и дерьма не стоит.

Она взяла его, облегчение пробежало по ее костям.

— Никто из вас никуда не уедет, — сказал парень. — Особенно вы, доктор.

— Эге? — Ужас пронзил его.

— Шагайте вглубь пещеры, — скомандовал парень. — Вы все. — Они заколебались. — Давай, — сказал он голосом, в котором чувствовалось, что он привык, чтобы ему повиновались.

Они это сделали, и через мгновение Сестра увидела еще несколько фигур в дальнем углу помещения. Трое из них были мальчишки с маской Иова различной степени тяжести, один из них вообще едва держал прямо свою изуродованную голову. В углу на полу лежал на ложе из соломы и листьев худой мальчик с шатеновыми волосами лет десяти или одиннадцати, лицо у него блестело от горячечного пота. На его белевшей груди, как раз ниже сердца, было наложено что-то вроде пластыря из просаленных листьев, а вокруг него сочилась кровь. Раненый, когда увидел их, постарался поднять голову, но у него не было силы. — Робин? — прошептал он, это ты?

— Я здесь, Баки. — Робин склонился над ним и отвел влажные волосы со лба мальчика.

— Мне больно… Так сильно. — Баки закашлял, и у него на губах запенилась кровь. Робин быстро листочком стер ее. — Ты ведь не выпустишь меня, когда будет темно?

— Нет, — тихо сказал Робин. — Я не выпущу тебя, когда будет темно. — Он посмотрел на Сестру глазами, которым было сто лет. — Баки подстрелили три дня назад. — Осторожными движениями он мягко снял пластырь из листьев. На месте раны была безобразная алая дыра с гноящимися отекшими серыми краями. — Я не верю в волшебство или чудеса, — сказал он. — Но может быть чудо то, что мы сегодня нашли Вас, док. Вы сейчас удалите пулю.

— Я? — Хьюг почти задохнулся. — О, нет. Я не могу. Нет.

— Вы сказали, что оперировали больных. Вы сказали, что у вас не погиб ни один пациент.

— Это было целую вечность назад! — завопил Хьюг. — Посмотрите на эту рану! Она слишком близко к сердцу! — Он протянул беспомощную руку. — Такой рукой я не могу даже салата нарезать.

Робин встал и приблизился к Хьюгу, так что они почти оказались нос к носу. — Вы врач, — сказал он. — Вы сейчас удалите пулю и приведете его в порядок, или же можете начинать копать могилу для себя и своих друзей.

— Но я не могу! Здесь нет ни инструментов, ни света, ни дезинфекции, ни обезболивающих! Я семь лет не оперировал, да я и не был сердечным хирургом вообще! Мне очень жаль. У этого мальчика нет шансов.

Пистолет Робина вновь поднялся и уперся в глотку Хьюга. Врач, который не может

помочь любому, не должен жить. Вы же только небо коптите, а?

— Пожалуйста…

Пожалуйста. — Хьюг задыхался, глаза у него выпучились.

— Подожди минутку, — сказала Сестра. — Рана уже открыта. Все, что тебе нужно сделать, это удалить пулю.

— О, конечно! Конечно! Просто удалить пулю. — Хьюг хихикнул, почти на грани истерики. — Сестра, пуля может быть в любом месте! А чем я должен останавливать кровь? А как я должен выковыривать эту проклятую штуку оттуда — пальцами?

— У нас есть ножи — сказал ему Робин. — Мы можем прокалить их на огне. Это их очистит, верно?

— В подобных условиях не может быть такого понятия, как «чистота»! Боже мои, вы не знаете, о чем вы меня просите!

— Мы не просим, мы приказываем. Делайте, доктор.

Хьюг взглянул на Пола и Сестру в надежде на помощь, но они ничего не могли сделать. — Я не могу, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста… Я убью его, если попытаюсь удалить пулю.

— А если не попытаетесь, то он умрет наверняка. Я здесь вождь. Когда я даю слово, я его держу. Баки подстрелили, потому что я его послал с другими остановить проходивший грузовик. Но он еще не был готов убивать кого-нибудь и не умел достаточно быстро увертываться от пуль. — Он ткнул пистолет в горло Хьюга. — А я уже готов убивать. Я делал это раньше. И сейчас я обещал Баки, что я сделаю для него все, что смогу. Так что — или вы удаляете пулю, или мне придется вас убить.

Хьюг сглотнул, глаза от страха наполнились слезами. — Но столько всего…

Я столько всего забыл.

— Вспоминай. И побыстрее.

Хьюг дрожал. Он закрыл глаза, снова их открыл. Парень был еще здесь. Сердце билось так, что чувствовалось во всем теле. Что я помню? — спросил он себя. — Подумай, о черт! Ничто не сложится само, все в таком смутном беспорядке. Парень ждал, держа палец на спусковом крючке. Хьюг осознал, что ему придется действовать инстинктивно, и Бог поможет ему, если он сможет собраться. — Кому-то придется поддерживать меня, — удалось ему сказать. — У меня не очень хорошо с равновесием. И свет. Мне нужно столько света, сколько возможно. Мне нужно… — Думай! — Три или четыре острых ножа с узкими лезвием. Потрите их золой и прокалите на огне. Мне нужны тряпки и…

Мне нужны зажимы и пинцеты и зонд, не могу же я просто убивать этого мальчика, черт побери! — Он сверкнул глазами на Робина.

— Я достану, что вам нужно. Хотя и не это медицинское дерьмо. Но я достану вам что-то другое.

— И самогон, — сказал Хьюг. — Банку. Для мальчика и для меня. Мне нужна зола, чтобы помыть руки, и мне может понадобиться ведро, если вырвет. — Он подтянул дрожащую руку и оттолкнул пистолет от горла. — Как вас зовут, молодой человек?

— Робин Оукс.

— Тогда порядок, мистер Оукс. Когда я начну, вы не должны касаться меня и пальцем. Не важно, что я буду делать, не важно, что, как вы думаете, я должен делать. Иначе я буду так напуган, что мы можем умереть оба. — Хьюг посмотрел вниз на рану и поморщился: она была очень, очень скверной. — Из какого оружия в него стреляли?