Льды Ктулху - Страница 2

Над заброшенными могилами бессменными стражами застыли кусты, уродливые в осенней наготе. Костел, словно неприступная крепость, возвышался в конце дорожки — памятник прежним темным временам. «Интересно, почему его не снесли или не определили под какой-нибудь склад, — подумал Василий, но тут же отогнал постороннюю мысль. — Большому начальству виднее. У каждого своя работа. И сейчас нужно сосредоточиться на ней, а не думать о чем попало».

Василий решительно постучал в черную дверь рукоятью маузера. Бум! Бум! Бум! — набатом колокола разнеслось эхо. А потом все стихло, и вновь зазвучала тоскливая песнь осеннего ветра.

— Открывайте!

Никто не ответил.

— Вымерли они там, что ли? — поежившись, пробормотал один из чекистов. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Василий еще раз постучал.

— Открывайте! Госбезопасность!

Его крик вновь остался без ответа. Тогда Василий отошел в сторону, кивнув своим спутникам.

— Ломайте!

Те с сомнением уставились на обитую железными полосами дверь. Потом один из них с сомнением покачал головой.

— Поповская постройка. Не выбьем. Тут надо…

Но Василий не слушал. Широким шагом он направился назад к воротам, а потом, резко повернувшись, выудил из кармана лимонку. Мордовороты, поняв, что он собирается делать, бросились в разные стороны. Выдернув чеку, Василий играючи подбросил гранату на ладони, а потом, досчитав до девяти, с размахом швырнул ее в дверь, плашмя рухнув наземь. Точный расчет. Граната взорвалась в воздухе, почти у самой двери.

Через несколько секунд облако пыли рассеялось и стало видно, что дверь устояла. Однако темное дерево растрескалось, металлические полосы погнулись, да и сама дверь, казалось, встала наперекосяк.

Мгновение помедлив, Василий поднялся и, пригнувшись, бросился вперед, а перед самой дверью подпрыгнул, выставив вперед обе ноги. От удара дверь со страшным грохотом сорвалась с петель. Сам Василий приземлился на нее сверху, на пятую точку. Тут же у него над головой двумя ангелами-хранителями свернули дула пистолетов его спутников. Грохот падения гулким эхом пронесся по пустому помещению церкви и неожиданно стих, словно кто-то невидимый одним быстрым движением опустил заслонку, разом отрезав все звуки.

— Никого… — начал один из чекистов, но недоговорил.

Откуда-то с пресбитерияполыхнуло пламя. Громом бахнули выстрелы. Чекист согнулся вдвое и, выронив пистолет, начал падать. Василий едва успел откатиться в сторону, крепко сжимая в руке рукоять маузера. Второй его спутник, опустившись на колено, открыл ответный огонь. Судя по всему, он, как и Василий, не видел стрелявшего, а ориентировался по вспышкам выстрелов. Повернувшись, Василий краем глаза заметил, что по дорожке в сторону костела бежит несколько красноармейцев. «Тут они сами справятся», — решил он и метнулся в боковой неф, обходя стрелков на пресбитерии.

На несколько секунд пальба с обеих сторон прекратилась.

— Сдавайтесь, граждане налетчики, — гулко разнесся голос под куполом храма. — Вы окружены, сопротивление бесполезно. Выходите в центр залы и бросайте оружие на пол.

В ответ вновь зазвучали выстрелы.

Однако Василия все это не интересовало. С бандитами разберутся и без него. А у него была своя цель. Осторожно прячась за колоннами, он перебежками двинулся к алтарю.

Неожиданно из-за колонны выскочил низкорослый служка. Василий на мгновение опешил. В полутьме блеснула сталь, и палец Василия инстинктивно дважды надавил на курок. И только когда уже тело служки корчилось на полу, Василий разглядел наган в руке слуги божьего. Да и откуда взяться священнику в заброшенном и оскверненном храме?

— Береженого Бог бережет, — пробормотал Василий себе под ноги и, вытащив «бульдог», сделал контрольный выстрел. Тело в темных одеждах взорвалось, словно это была не человеческая плоть, а бочка керосина. Полыхнуло на весь неф.Ударная волна подхватила Василия, понесла и со всего маху припечатала к стене. Ему даже показалось, что на мгновение он потерял сознание.

Придя в себя, он обнаружил, что лежит, привалившись к стене, сокрытый тьмой. В зале все еще палили.

«Значит, я был прав, — подумал он. — Эта карга тут не одна. — На мгновение он взглянул в сторону алтаря. — Если там есть еще ее приспешники, то винтовки красноармейчикам товарища Григория не помогут… Хотя, какой он к черту Григорий — Гессель Исаакович Шлиман — комиссар Третьего Особого отдела ГУГБ, наследника печально известного ОГПУ. Вот батька Григорий, тот уж по рождению Григорием был. А этот… Слащавая улыбка и вечная фраза при пожатии рук. „Зовите меня просто… товарищ Григорий“. — Василию захотелось сплюнуть от злобы. Ведь именно из-за таких, как этот Шлиман — волков в овечьей шкуре, — ему пришлось покинуть дом. Из-за них погибли его родители… — Однако сейчас не время предаваться воспоминаниям, — напомнил он сам себе. Предстояла схватка — финал войны, которую Василий вел уже более полугода, и противник у него был опытный, беспощадный. — Так что нечего тут валяться, пора браться за дело, но сначала…»

Василий осторожно приподнялся на локте, начертил пальцем на пыльном полу пентаграмму защиты от злого взгляда и тихо прошептал заклинание. Теперь, если верить старинным колдовским гримуарам,он должен стать невидимым. Нет, конечно, не полностью невидимым, а скорее незаметным для колдовского взгляда, а также для тех, кто не станет специально высматривать его, уставившись в упор.

Потом, тяжело поднявшись, Василий медленно побрел вперед, обойдя место взрыва. Кто знает, какие колдовские ловушки мог таить в себе труп несчастного. Пусть с ним разбираются потом следователи Третьего Особого.

Осторожно проскользнув за последнюю колонну, Василий выглянул, пытаясь рассмотреть, что происходит на возвышении возле алтаря. Бандитов было четверо. Сейчас один из них лежал на ступенях возвышения, широко распластав руки и вперив остекленевший взгляд в изваяние распятого Христа. Словно подтверждая, что данный храм больше не дом Божий, распятие висело вверх ногами. Второй из бандитов прятался за алтарем, и, судя по стонам, свое он уже отвоевал. Двое оставшихся — темные тени на фоне побитых непогодой цветных витражей — палили, едва успевая перезаряжать револьверы.

Василий на мгновение задумался, стоит ли вмешиваться. Но потом, все же решившись, вскинул маузер. Два точных выстрела — и две тени с мягким чмокающим звуком повалились на каменные плиты. «Даже если они приспешники, как тот служка, разберусь с ними попозже, — решил Василий. — А теперь можно за тылы не волноваться».

— Сдаюсь! Сдаюсь! — заверещал раненый, прятавшийся за алтарем.

Сейчас должны были подойти красноармейцы, но Василий не стал их ждать. Скользнув мимо раненого, он нырнул в дверь, ведущую в богородничий предел.Маузер он отшвырнул в сторону. Теперь вся надежда была лишь на «бульдог». В барабане осталось пять пуль. Мало, очень мало. Виктор понимал, что не имеет права на промах. Потому что перезарядить револьвер ему будет нечем. Точнее, пули-то подходящего калибра у него были, только вот нечисть, с которой ему предстояла встреча, вряд ли простые пули возьмут.

Еще шаг…

И Василий оказался в крошечной уютненькой комнате. Стены драпированы малиновым бархатом. Никакой мебели, только в центре круглый стол, покрытый зеленой скатертью. Посреди него на подставке огромный сияющий хрустальный шар — единственный источник света. Удивительный шар, переливающийся всеми цветами радуги, истинное средоточие колдовской мощи. Но не шар привлек внимание Василия, а женщина, сидевшая по другую сторону стола. Молодая, чопорно красивая, она напоминала одну из светских дам царской свиты. Строгое платье, белейший кружевной воротник, тонкие, точеные черты лица, форму которых лишь подчеркивала белая, восковая кожа. Пышные черные волосы собраны на затылке в витиеватую композицию.

Дама раскладывала пасьянс. Когда, угрожающе выставив «бульдог», Василий ввалился в комнату, она лишь томно вздохнула, на мгновение оторвала взгляд от карт, а потом легкомысленно махнула рукой.