Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Страница 4
От памятника Берии не осталось и следа. На месте родового дома – поросшие лесом руины. Время стерло почти все следы этого человека на абхазской земле. Впрочем, как мы можем понять из документов и воспоминаний односельчан, сам Лаврентий не испытывал ностальгии по родным местам. И сам будто старался стереть Мерхеули из памяти. Словно и не было того нищего унизительного детства, не было родных и не очень братьев и сестер, не было отца Павле. Отношение к отцу, как покажут последующие события, быть может, одна из ключевых загадок в понимании нашего героя. Он будет еще не раз искать и находить «отцов», а потом предавать и губить их.
А пока Лаврентий навсегда оставил своего родного отца Павле и село Мерхеули, чтобы выучиться и вырваться из нищенской крестьянской жизни.
Сухуми
Подавляющее большинство крестьян в Грузии были безграмотны. Во многом потому что обучение велось на русском языке. Да и школ немного. Единственный выход – это поступить в училище. В духовное, как это сделал Сталин в Гори. Или в высшее начальное в Сухуми (его еще называли – горским). Высшие начальные училища состояли из четырех классов с годичным курсом в каждом. В них принимались дети 10–13 лет, окончившие начальную школу. Выпускники высших начальных училищ обычно поступали в учительские семинарии или технические училища.
Сухуми в начале ХХ века – модный российский курорт. Роскошный бульвар вдоль моря, клубы, хорошая библиотека, несколько купальных заведений. От пристани отходят пароходы на Батум и в Одессу. Три больших сада, в том числе Ботанический. Именно в то время, когда Берия учится в Сухуми, в Российской империи возник интерес к этой так называемой русской Ривьере. Крым уже освоен, там – летние императорские резиденции. Теперь наступает время Кавказа.
В начале ХХ века в России появляется многочисленный средний класс. У этих людей нет наследственных имений, они не могут позволить себе частые поездки на заграничные курорты. А Сухуми относительно дешев и привлекает людей, страдающих разными недугами, особенно поздней осенью и зимой. Город бурно строится. Великолепные дома, дачи, виллы, отели, рестораны. Сюда с удовольствием едет русская интеллигенция: врачи, педагоги, инженеры, строители.
Тогдашний путеводитель пишет: «Привлекая каждый год все больше и больше больных, Сухум тем не менее не отличается благоустройством, улицы довольно грязны, освещение плохое, удобных помещений для больных почти вовсе нет».
Для маленького деревенского мальчика, впервые попавшего в город, важна его многонациональность, как сейчас бы сказали – мультикультурность. В тогдашнем Сухуми живут грузины, абхазы, армяне, греки, русские. Среди портовых рабочих много турок и персов.
Писатель Фазиль Искандер рассказал нам о том, каким помнит Сухуми во времена его детства:
Сухумчане это люди всех национальностей. Абхазцы, грузины, мингрельцы, армяне. Тогда еще турков было достаточно много. Такие типичные жители южного города с достаточно типичными для них страстями. Кроме работы, конечно, они увлекались застольем. Выпивкой. Компании отличались довольно высоким уровнем интернационального сообщества. В застолье, это насколько я его помню, совершенно не интересовались национальным происхождением человека. Просто, если он им казался интересным, приятным, он был застольцем, и все. Я не помню жалоб на какую-либо нацию.
Берия был толковым мальчиком, но чтобы поступить в городское училище – одних способностей недостаточно. Жизнь в городе стоила дорого, в училище был большой конкурс. Считается, что свою роль в успешном поступлении сыграли родственные связи Марты Берия. Тем не менее, без материальных жертв не обошлось. Согласно книге Серго Берии, Павле и Марте, чтобы содержать сына в Сухуми, пришлось продать половину своего дома.
Сухуми, начало XX века. Вид на Чернявскую гору
Сухуми, начало XX века. Уличные чистильщики сапог
Марта могла зарабатывать на жизнь самостоятельно, она была портнихой и, видимо, умелой. Готовой одежды в магазинах и лавках в те времена практически не было, и бедные и богатые шили наряды из купленной ткани. Например, в Санкт-Петербурге портные-надомники занимали целую улицу – Апраксин переулок.
Здание высшего городского училища находится в центре Сухуми. До Абхазо-грузинской войны это было импозантное трехэтажное строение в стиле модерн. Сейчас – благородные руины.
Документов об успеваемости Лаврентия Берии в Сухумском училище не сохранилось. В Абхазии его по понятным причинам не любят. Любящий сын Серго писал, что отец окончил училище с отличием. Местный писатель и журналист Виталий Шария интересовался личностью Берии и собирал о нем материал еще в 1980-х годах, когда абхазские архивы не были уничтожены и оставались живы люди, слышавшие о Берии из первых уст. Ему удалось узнать любопытные детали о жизни и личности юного Лаврентия.
Виталий Шария, журналист, писатель:
Я заинтересовался этой темой в годы горбачевской перестройки. Поскольку до этого эта тема была под таким полузапретом. Нигде в прессе об этом не писалось. Люди знали, что Берия родился в селе Мерхеули. Под Сухумом. Учился потом здесь, в школе. Вот это было известно. Что? Как? Где? Это все было покрыто уже мраком неизвестности.
Когда я загорелся идеей написать рассказ именно о том периоде, как формировалась эта личность, то начал искать какие-то достоверные данные. Начал спрашивать у пожилых людей, у наших историков. И мне, например, удалось выйти только на одного человека, который учился в том же самом сухумском городском училище, в котором учился Лаврентий Берия. Не в одном классе, а немножко он был помладше. Кое-что он мне рассказал. И жил у нас писатель Иван Гагуа. Он рассказывал, что его отец учился вместе с Берией. И у Лаврентия было прозвище «головастик». Скорее всего, так и было. Показали мне дом, где жил, якобы, Лаврентий, когда учился в этом училище. Он сохранился. Сейчас по улице Обозинская, 100, одноэтажный домик. О том, каким был он в детстве. Говорят, что играл роль такого сыщика школьного. Причем иногда прятал чьи-то вещи, чтобы потом их найти. Чтобы у него такая слава была – Пинкертона.
Я пошел в Государственный архив Абхазии, который, к сожалению, потом, во время Грузино-абхазской войны, был сожжен. А вот тогда все эти хранились документы. В том числе все классные журналы, где была фамилия Л. Берии. И очень интересно было посмотреть, все эти годы учебы его проследить. Учился он, скажем так, неровно. То есть один раз остался на второй год, в 4-м классе. Ну, это были такие порядки, как я понял, в то время, когда до трети, до четверти класса оставляли на второй год. Так что особо удивительным не было это. А в других классах, уже постарше, у него преобладали «четверки», «пятерки». Еще интересный был такой момент. Я обратил внимание, что в некоторых классных журналах фамилия Л. Берии была тщательно вымарана. Это, видно, уже после 1953 года. Нашлись такие люди, которые считали, что надо это вымарать. Но все это было смешно. Потому что в других журналах он значился. Меня еще насмешила тогда директор этой школы. Я просто поинтересовался у нее – вы знаете, что в этом здании когда-то учился Л. Берия? Знаете, она так была возмущена, перепугана. Нет, ничего подобного я не знаю! Как-будто я пришел с каким-то обвинением в ее адрес.
В этой школе учились самые разные представители тех национальностей, которые тогда жили в Абхазии. То есть было и коренное население абхазское. К тому времени уже много было грузин, мегрелов, к которым относился и Лаврентий Павлович. Армяне, русские. Я бы не сказал, что там был состав из семей привилегированных. Обычно попадались мне какие-то прошения от родителей. В силу бедности семьи, просим что-то…
Среди учителей этого училища, потом он стал директором, был А. М. Чочио. Очень известный в Абхазии человек. Учитель, просветитель, ученый. Который потом был министром просвещения. И уже в советские времена я слышал, был такой эпизод. Был кто-то у него репрессирован. И он попытался пожаловаться Берии как своему бывшему ученику. Но тот так небрежно ответил, что, мол, хочет этот старик? Но это недокументально. А то, что мне доводилось слышать.